В этот момент Вагнер по-кошачьи прыгнул вперед, выставив вперед рапиру. Спасая жизнь, Феллон едва успел отбить удар и тут же сделал ответный выпад, но Вагнер без труда парировал. Клинки метались и поблескивали в полутьме: вжик-дзинь-бом!
В комнате было слишком тесно для свободного маневрирования, и Феллону к тому же мешала лампа, которую он держал в левой руке. От тряски из нее проливалось масло. Вагнер фехтовал умело и стремительно, и у него была сильная рука.
— Кончайте, недоумки! — воскликнула Гази как раз в тот момент, когда Феллон решил швырнуть лампу в фанатичное сосредоточенное лицо противника. Она схватила Феллона сзади за тунику и потянула. Феллон поскользнулся на какой-то бумажке. Вагнер сделал энергичный выпад.
Феллон успел заметить, как острие клинка миссионера приближается к его грудной клетке. Он только начал поднимать рапиру, когда острие скрылось из вида, и все его тело прострелило ледяной болью.
Вагнер извлек рапиру и отступил на шаг, оставаясь в боевой стойке. В ушах Феллона что-то ревело, но он услышал, как меч, выпавший из его ослабевшей руки, со звоном упал на каменные плиты. Его колени подогнулись, и он мешком осел на пол.
Откуда-то издалека до него донеслись звук падения погасшей лампы и восклицание Гази, хоть он и не разобрал ее слов. Затем Вагнер рылся в его кошельке у пояса. Последнее, что услышал Феллон, были удаляющиеся шаги Вагнера и Гази. Затем стало тихо и темно.
Феллон так никогда и не узнал, был ли он без сознания, а если был, то как долго. Но когда через неопределенное время он осознал, что валяется на каменном холодном полу в полной темноте, что его туника пропитана кровью, а рана горит адским огнем, он решил, что в таких антисанитарных условиях помирать не годится.
Он пополз к двери. Даже в таком состоянии чувство направления не подвело его. Он сумел преодолеть несколько метров, прежде чем усталость остановила его.
Немного погодя он прополз еще несколько метров. Неуклюже попробовал пощупать собственный пульс, но так его и не нашел.
Короткий отдых, новые метры. И еще, и еще. Он все больше слабел, поэтому каждый раз метров получалось все меньше.
Прошло несколько часов — как ему показалось — прежде чем он дополз до лестницы, по которой спустился в подвал. Мог ли он хотя бы представить себе, как полезет вверх по всем этим ступеням, если едва мог ползти по ровной поверхности?
Что ж, хуже ему от этого все равно не будет.
Энтони Феллон пришел в себя в чистой постели в незнакомой комнате. Когда его зрение пришло в норму, он узнал доктора Нунга.
— Чувствуем себя лучше? — спросил Нунг, а затем проделал с ним все те процедуры, которые обычно выполняют врачи, желая определить состояние пациента. От него Феллон узнал, что находится в доме консула. Через некоторое время доктор покинул его и вернулся с двумя землянами: один из них был Перси Мджипа, а другой худощавый и жилистый белый мужчина.
Мджипа сказал:
— Феллон, это Адам Дали, один из моих пропавших землян. Мне удалось их всех вернуть.
Поздоровавшись своим голосом призрака, Феллон спросил:
— Что произошло? Как я сюда попал?
— Когда камуран торжественно ехал по улице, чтобы вступить в королевский дворец, он заметил, что ты валяешься в канаве у обочины, и приказал убрать тебя вместе с остальным мусором. На твое счастье, там оказался я. Еще несколько минут, и тебе пришел бы конец в любом случае. Нунг тебя еле-еле вытащил.
— Кваатцы взяли Занид?
— Город был сдан на особых условиях. Это я их добился, убедив гуура, что занидцы будут защищаться до последнего, и пригрозив лично встать перед Гекланскими воротами, если он попытается прорваться сквозь них. Туземцы уважают твердость, и гуур не такой дурак, чтобы связываться с Новорецифом. Я, вообще-то, не должен был вмешиваться, но мне не хотелось, чтобы варвары гуура испортили такой приличный город.
— Какие же ты выторговал условия?
— О, Балхиб сохраняет местную автономию под управлением Чиндора, который остается пандром. Он, конечно, мерзавец и предатель, но другой кандидатуры не было. Да! И в Заниде не должно находиться более двух тысяч кваатских солдат одновременно — это, чтобы предотвратить грабежи и насилие над горожанами.
— И ты сумел заставить гуура уважать данное обещание после того, как перед ним открыли ворота?
— Его и заставлять не пришлось. Он вообще гораздо чаще держит свое слово, чем большинство остальных туземных боссов. А кроме того, по-моему, он меня побаивается. Понимаешь, он никогда раньше не видел землян с моим цветом кожи и подозревает, что я какой-то там демон.
— Ясно, — пробормотал Феллон. По крайней мере, теперь он понял одну вещь: какими бы странными не казались претензии Мджипы на превосходство землян над «туземцами», они были, хотя бы отчасти, обоснованы личными достоинствами консула, который был превосходным образчиком землянина.
— А куда пропадали твои земляне?
— О, это. Их похитили люди гуура — очередная ловкая интрига твоего покойного друга Квейса. У камурана есть тайный завод в Мадкике, где он производит вооружения, и туда он и переправил наших людей.
— Но они же были псевдо-загипнотизированы…
— Да, а потом псевдо-разгипнотизированы. Много лет назад, еще до того, как технологическая блокада началась всерьез, какой-то кришнаитский психолог успел закончить Венский университет, а не так давно, уже здесь, разработал процедуру нейтрализации метода Сан Реми. Он поработал с нашими тремя землянами… Расскажите лучше вы, мистер Дали.
Адам Дали прочистил горло.
— После того, как нас подвергли процедуре, нас посетил сам кайуран, который приказал изобрести что-нибудь такое, чтобы он мог разгромить балхибцев — или нам не поздоровится. Ему было наплевать на наши протесты или на утверждения, что мы не можем или не знаем как, и все такое прочее. Он просто приказал притащить какого-то землянина — мы так до сих пор и не знаем, кто это был — и снести ему голову просто для того, чтобы убедить нас, что в игрушки играть он не намерен.
— Мы, конечно, сразу подумали о ружьях, но никто из нас не знал, как делается порох. Но мы представляли себе, в общих чертах, как устроена простейшая паровая машина, а камуран предоставил нам на удивление неплохо оснащенную механическую мастерскую. Поэтому мы построили паровой танк с бронированием из квонговых щитов и вооружили его баллистой. Первые два экземпляра не получились, но третий работал и послужил базовой моделью для массового производства.
— Камуран заказал двадцать пять машин и непрерывно нас подгонял, но то металла не хватало, то еще чего-нибудь, и в результате заложено было семнадцать штук, да и из них до поля боя без поломок добрались только три. А судя по тому, что я слышал о ваших мушкетерах, балхибцы занимались примерно тем же самым.
— Да, — сказал Феллон. — Только это был чисто кришнаитский проект. Прощай, технологическая блокада. И я предвижу день, когда от меча тут будет не больше пользы, чем на Земле — и все то время, которое я потратил на уроки фехтования, пропадет даром. Кстати, Перси, а что там с Сафком?
Мджипа ответил:
— По условиям договора гуур получил доступ ко всем балхибским оружейным мастерским и фабрикам, поэтому, когда жрецы Йешта забаррикадировались внутри, он приказал своим людям высыпать перед воротами остатки пороха, захваченного у балхибской армии, и подорвать их.
— Кваатцы, случайно, не нашли в подвале двух кришнаитских философов — Саиньяна и Зарраша?
— По-моему, нашли.
— Где они теперь?
— Не знаю. Полагаю, арестованы и ждут, пока гуур решит, что с ними делать.
— Постарайся освободить их, ладно? Я обещал помочь им.
— Я попробую, — сказал Мджипа.
— А где этот осел Фредро?
— О, он на седьмом небе от счастья, щелкает камерой как пулеметом и перерисовывает в Сафке все подряд. Я договорился с Чиндором, чтобы он дал Фредро порезвиться там, после того как Лийара-медеплавильщик — по причинам, о которых ты должен догадываться — убедил Лорда-протектора запретить культ Йешта. Фредро совсем очумел и болтает без удержу, утверждая, кстати, что Майанд Отвратительный не только был историческим лицом, но сам и построил Сафк в память о своем отце — которым, правда, был не Кхарадж, а какой-то другой тип. Кхарадж же, вроде бы, жил несколькими веками раньше, но в мифах все перепуталось. А Майанда прозвали Отвратительным не за то, что он сделал со своим папой, а потому что он довел королевство до нищеты и измучил своих подданных, строя эту дурацкую улитку… Но если тебе интересно, Фредро тебе сам все расскажет.
Феллон вздохнул.
— Перси, ты будто подрядился всем все устраивать, вот только с моим королевством осечка вышла, — он повернулся к Дали: — А ты знаешь, эти ваши танки и медного арцу не стоили бы против кого-нибудь, кто знал бы о них заранее. Их можно остановить элементарным рвом, или перевернуть, или поджечь.
