- Так беглая, говорю же, – ответил Вадик. – Много кто на неё натыкался, по всей видимости. Просто говорить не хотят – случись чего, оно им надо?
- Случись – что? – не поняла Светка.
- С ней если случится чего, думаешь, кто-то потом со службой контроля объясняться захочет? Я вот, не уверен. А потому и молчат все.
Светка отстранённо глянула на Юрку.
- Так, получается, взаправду всё было?.. Тут, у нас?
- Люди пропадают же, – тихо сказал Юрка, однако уловив чуткий взгляд Вадика, добавил: – Точнее дети.
- Это из-за болота – трясина кругом, – робко предположила Светка, не замечая раскачивания заскучавшей Иринки.
- Топь, – уточнил Вадик. – Причём непролазная.
- А чего это ты притащил? – спросил Ярик, указывая на руки Вадика.
- Не поверите. Вот!
Все невольно подались вперёд. Даже Иринка, позабыв про страх, мигая слепыми в вечернем сумраке глазёнками.
- Чего это за ботва? – Светка понюхала торчащий из ладони Вадика стебель.
- Сама ты ботва! Не видишь, что ли ничего?!
- Да не дрыгайся ты! – прикрикнул заинтересовавшийся Юрка. – К углям лучше поднеси!
Вадик кивнул, наклонился. Друзья тут же напёрли сзади, чуть было не повалили в костровище.
- Эй, аккуратнее там! – возмутился Вадик, переминаясь с ноги на ногу.
Миниатюрный Ярик скользнул между ног, как вьюн, осторожно подул на угли. Света заметно прибавилось. Все изумлённо выдохнули.
Иринка разинула рот, хотя и не поняла, что так впечатлило старших ребят. Её, в первую очередь, впечатлила их реакция.
- Ты где его сорвал?! – воскликнул ошеломлённый Юрка.
- Чего?.. – Вадик с испугу отпрянул во тьму.
- Да стой ты! – Светка бесцеремонно схватила друга за ворот комбинезона и попыталась подтащить к себе.
- Что это такое? – спросил совершенно сбитый с толку Ярик.
- Папоротник, – дала определение Иринка, хлопая длинными ресницами, как отличница на уроке.
- Сам вижу, что не гриб! – Юрка помог Светке втащить сопротивляющегося Вадика в ореол тусклого света. – Он же с цветком! То есть, с бутоном...
- Этого не может быть, – Светка смотрела на лист папоротника с бисеринкой бутона и не верила глазам. – Это невозможно. Папоротники же спорами размножаются.
- А то я сам не знаю! – воскликнул Вадик, стряхивая с себя руки друзей. – Это эмпирически невозможно, – добавил он полушёпотом.
- А что такое «эмпирически»? – робко спросила Иринка, крутя головкой.
- Это значит, что нет научного обоснования, – сказал Юрка, стараясь взять себя в руки. – Только согласно языческим преданиям папоротник всё же цветёт. Раз в год. На день Ивана Купалы. То есть, в дни летнего солнцестояния. Я в учебнике по истории лженаук читал...
- Так ведь это уже на следующей неделе, – Светка не могла говорить без содрогания. – Но как? Нет. Я не верю. Ты ведь этот гербарий нарочно сделал, пока по лесу шастал! Так?
Вадик укрыл стебель с бутоном руками.
- Ничего я не делал! Оно мне надо?!
- Почём мне знать! – непреклонно заявила Светка.
- А кто такой Иван Купала? – вновь влезла любопытная Иринка.
- Не кто, а что, – поправила Светка. – Праздник это.
Иринка заулыбалась, довольная ответом.
- Зачем сорвал? – спросил Юрка.
- А ты бы поверил?
- Мог бы место заприметить, – подал голос Ярик. – Обидно, что цветок теперь не увидим.
- Так я заприметил.
Ребята переглянулись.
- Айда, – сказал Вадик, робко смотря на друзей. – Может быть там ещё есть!
Юрка кивнул.
- Куда это вы собрались? – подозрительно заметила Светка.
- Цветок искать, – брякнул Ярик.
- Совсем с ума сошли?! – воскликнула девочка.
- Почти, – посмеялся Егорка.
- Потеряетесь ведь!
- Мы осторожно, – улыбнулся Вадик.
Светка раздула ноздри, но было поздно; ребята были уже далеко.
- Свет, чего они? – спросила Иринка.
- Убила бы, честное слово, – прошипела Светка, хватая сестру за руку.
Топь встретила темнотой. Повсюду булькало. Скрипели перекошенные деревья. Метались тени.
Над головами проорала ночная птаха. Сорвалась с сука и куда-то полетела, редко взмахивая крыльями, будто спросонья.
- Чего это? – испугался Ярик.
- Филин, – ответил Вадик, крутя головой. – Ну вот где же...
- Заведёшь сейчас, – заметил Юрка.
- Да тут близко совсем!
За спинами ребят хрустнуло.
- Я к маме хочу, – ныла Иринка.
- А вы-то тут откуда? – прошипел Ярик.
- Чтобы было, – вторила в тон Светка.
Меж стволов, чуть в стороне, мелькнуло что-то белое. Потом ещё раз и значительно ближе. Ребята синхронно замерли, смотря во все глаза.
- Тише, – прошептал Юрка. – Не вспугните.
- Сбрендил? – Ярик что есть мочи старался удержать себя на месте.
- Вы это видели? – спросила Светка.
Юрка шагнул вперёд и буквально нос к носу столкнулся с призраком. Мальчик отшатнулся от аномалии, которая тут же исчезла во тьме. Остался только расплывчатый зрительный образ... Образ, способный свести с ума.
- Папа?.. – прохрипел Юрка в раз севшим голосом, не понимая, с чем именно столкнулся.
В голове лопнул стеклянный шар, обдав нервные окончания осколками. Мальчик вскинул руки к лицу. Друзья мгновенно обступили, позабыв о призраке.
- Юр, ты чего? – испугалась Светка. – У тебя кровь носом идёт.
- Так, хватит. Ну его, этот цветок, – отмахнулся Вадик. – Надо выбираться, а то и впрямь ни зги не видно! И это ещё... не пойми что. Юрка, ты сам-то идти сможешь?
Мальчик кивнул.
Когда растянувшаяся процессия приближалась к границе болота, в ночи прозвучал отчаянный крик:
- Папа!..
Дети, в страхе, кинулись прочь. За их спинами вспыхнули и заметались огни.
В лесу что-то происходило.
ГЛАВА 2. РАЗГОВОРЫ ОБ ИСТИНЕ
Холмин склонился над столом. Прислушался к бездушному передатчику, что взывал к абоненту с другой стороны сотовой линии продолжительными гудками. Кофе в бокале на письменном столе давно остыл – Холмин к нему даже не притронулся. Голова болела и без того. Мысли разбегались, сюжетные линии не выстраивались, работа стопорилась, – а как всё это преодолеть Холмин не знал. Сознание было перегружено ворохом реальных проблем. Скорее даже скопищем, а оттого набранный на экране ноутбука текст совсем не занимал. Шрифт расплывался, буквы плясали, подсветка монитора еле заметно мерцала, а начало рассказа и вовсе выглядело наиглупейшим – просто ароматный пирог для критиков, не иначе.
Холмин вздохнул. От бездействия нажал «Ctrl+A», выделив текст. Занёс правую руку над клавишей «Backspace». В сознании невольно нарисовалась картина: писатель в годах с остервенением выдёргивает из старенького «Ундервуда» листок только что отпечатанной бумаги, нервно пробегает глазами свеженький текст, после чего рвёт всё в клочья, включая внушительную стопку бумаги рядом с машинкой на столе.
«Вот-те на. Тут никакая резервная копия не выручит».
Холмин вздрогнул. Отдернул пальцы от клавиатуры.
«Хотя какая уж разница...»
Гудки оборвались. На другом конце линии взяли трубку.
- Алло.
- Галь... Привет.
- Привет, Серёжа. Прости, что долго не отвечала. Выходила из палаты, – голос жены был приглушённым и печальным.
Холмин машинально сдвинул очки на лоб, принялся мять переносицу, силясь сосредоточиться. Мигрень тут же отстала. Затаилась где-то поблизости.
- Галь, всё в норме. Ты не волнуйся только. Подумаешь, с минуту подождал, от этого ведь ещё никто не умирал... – Холмин осёкся.
Жена какое-то время молчала, однако он слышал её неровное дыхание сквозь хрипы помех.
- Галя?..
- Да-да, Серёжа, я тут. Извини. Просто это ожидание... Мне кажется, я схожу с ума.
Холмин промокнул пальцами уголки губ – спонтанный жест, который пугал всякий раз, как сознание начинало заново воспринимать реальность. Он повторял его вновь и вновь, когда жена падала духом. Хотя Галина была неимоверно сильной – она ни разу не закатила истерику, даже голос не повысила. Лишь плакала.
И откуда только силы брались...
- Галь. Нам нужно поменяться, – осторожно начал Холмин. – Ты устала. Тебе необходимо побыть вдали от больницы.
- Нет-нет! Мне нужно оставаться тут! Всё в норме, правда.
- Галь, выслушай меня, – Холмин стал наугад нажимать клавиши на ноутбуке – это его успокаивало, точнее приводило чувства в норму, позволяло мыслить. Так сказать, профессиональное, писательское. – Я понимаю, что ты испытываешь сейчас в душе. И я знаю, кого винишь в случившемся... Прошу, только не перебивай меня! Но ты ни в чём не виновата. Ты должна уяснить именно это, перво-наперво! А уж затем смириться с тем, что случилось. Пойми, все мы пешки в придуманной кем-то игре, и изводить себя душевными переживаниями, когда всё уже случилось, – это последнее, чем стоит заниматься. Мы должны быть сильными – только так получится пережить случившийся кошмар и не допустить его повторения в будущем.
