нем не было мусора, но не было видно и приложения руки хоть какого-нибудь, пусть и не профессионального, но садовника.
Сам дом был по современным меркам небольшим, но по советским – огромным, хотя и одноэтажным.
– Да. Здесь раньше жила большая семья моего деда, – комментировал Роман, сопровождая меня по тропинке между громадных сосен и очаровательных в своей оставленности плодовых деревьев и кустарников. – То есть не его самого, а его родителей. Но сам дом – это заслуга деда. Он его построил и постоянно достраивал, деля между семьями своих братьев и сестер. Внуки, конечно же, хотели раздербанить фамильное гнездо, но вышел запрет на продажу домов в этом поселке. И мои родители, заработав в 90-е, выкупили все доли и расселили родственников, а дом оставили себе. Теперь здесь живу я.
– А родители где? – поинтересовался я скорее из вежливости, чем из любопытства.
– В Канаде, – открывая дверь, ответил хозяин, и продолжил: – Проходите, пожалуйста, в кабинет к дедушке.
Вот не сказал он тогда «в кабинет дедушки» или «в дедушкин кабинет»! А произнес именно: «в кабинет к дедушке». И как человек, занимающийся словом профессионально, я это заметил.
– К моему стыду, – ведя меня по коридору, объяснял хозяин, – это единственное тщательно убираемое помещение во всем доме. Дед просил, чтобы я проводил в его кабинете как минимум два часа в день. Вот я и убираюсь, когда устаю от чтения…
Роман распахнул дверь, и я впал в ступор. Передо мной предстал шикарнейший кабинет советского писателя. Чего здесь только не было! И всё оттуда, из тех времен. Веяло писательской благодатью!
– Дед занялся творчеством ещё в студенческие годы и смог вписаться в советскую действительность… должен был вписаться, чтобы кормить семью. Он создавал чудесные сказки. Все советские дети знали его истории. Возможно, и вам их читала мама.
Я не мог произнести ни слова. Если бы этот странный человек знал, какой подарок он мне преподнес своим появлением в моей жизни! Я предчувствовал, что найду здесь тему своего романа.
Если бы я тогда знал, к чему это все приведет…
В доме раздался звонок: курьер привез заказ. Роман пошел открывать, а я остался у входа в эту магически притягательную комнату, даже не осмеливаясь перешагнуть порог.
Оцепенение от предвкушения чего-то грандиозно талантливого не давало решимости войти в личное пространство этого, возможно, когда-то великого писателя, раз уж он смог творить, выжить и состояться в советские времена...
Я медленно вошел в комнату, и сразу же моим вниманием завладело громадное кресло, величественно возвышающееся напротив массивного письменного стола, уставленного всеми полагающимися обстановке атрибутами писательства.
Разглядывая предметы на столе, я медленно опустился на сиденье. Хотелось попробовать представить, что мог чувствовать и о чем думать сидящий в этом кресле человек, которого знала вся страна от мала до велика. Я закрыл глаза, чтобы вжиться в это состояние.
Но на это действо мне было отведено совсем немного времени.
– Молодой человек, – незнакомый голос выдернул меня из раздумий. – Сергей вас, кажется, зовут?
Я открыл глаза и, подскочив с кресла от неожиданности, забежал за его высокую спинку, рефлекторно пытаясь спрятаться. Напротив меня стоял тот, чей громадный портрет я только что видел на стене, решив, что это бывший хозяин этого дома.
Передо мной стоял крепкий, уверенный в себе пожилой человек в отлично сшитом, я бы сказал, дорогом костюме каких-то прошлых времён. Он внимательно, и чуть улыбаясь, смотрел мне прямо в глаза.
– Да, я дедушка этого обормота, – как ни в чем не бывало, продолжил старик, словно читая мои мысли. – Я не против, если вы останетесь у нас погостить, но с одним условием! Согласны?
Я не знал, что это было за условие, но уже покорно кивал, понимая, что у меня нет вариантов отказаться.
– Вот и чудненько, – проговорил дед и, ничего не добавив, исчез за потайной дверью, о существовании которой мне, конечно же, еще не довелось узнать.
Я плюхнулся обратно в кресло и замер без единой мысли в голове. Анализируя потом свое состояние, мне показалось, что со мной что-то происходило в тот момент, но я никак не мог вспомнить, что именно. Не знаю, сколько я просидел в таком оцепенении, но когда очнулся, солнце было уже полуденным. В дверь вошел бодрый и радостный Роман.
– Ого! Почему вы такой бледный? – спросил он меня с порога.
Я молчал, не понимая: признаваться или нет.
Роман внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.
– Дедушка? Вы его видели? Приходил?
Я только смог кивнуть в ответ.
– А ушел сюда? – Роман указал на один из книжных стеллажей.
– Да, – снова кивнул я.
– Весело! Вы первый из посетителей этого дома, кому он явился. А посетителей было здесь не мало, уж поверьте мне! Пойдёмте, покажу!
Я вышел из-за стола, а Роман подхватил меня под руку, как будто понимая мое состояние.
Миновав несколько комнат, мы подошли к большому залу, на стенах которого на фотографиях рядом с тем, кого я только что удостоился чести лицезреть, была запечатлена целая плеяда известных, да и малоизвестных советских писателей.
Старинные фото висели вперемешку с современными, на которых также мелькали знакомые мне лица.
– Ни к кому из этих людей и моих родственников дед посмертно не приходил. Кроме меня.
– И что он хочет от вас? – начиная понемногу приходить в себя, спросил я, понимая, что не только мне в этом доме видятся призраки.
– Хочет, чтобы я стал писателем. Чего он хочет от вас, я пока не знаю. Пойдемте пить чай!
– Вы так спокойно об этом говорите? – воскликнул я с удивлением.
– Привык! Не первый год является, – невозмутимо ответил Роман и повел меня на террасу.
Получалось, что дед хотел сделать из внука писателя и… и, возможно, подстроил встречу с настоящим писателем, то есть со мной. Но реально ли это? Не тронулся ли я умом, делая такие предположения? Чего призрак хотел от меня? Почему, кроме нас двоих, больше никому никогда не являлся? С другой стороны, какая разница! В сложившихся обстоятельствах я точно сумею нащупать лейтмотив для новой книги. Призраков в моих книгах еще точно не встречалось, а уж про жизнь и говорить не приходится! Но как так получилось, что я понадобился призраку? Возможно, наши желания просто
