кивнул Александру на окно:
– Глянь туда.
Грамотеев увидел внизу выстроившихся моряков, солдат «Беркута» и толпящихся возле них журналистов.
– Ладно, питьё пока отложим. Надо выяснить, что там происходит, – сказал он.
В это время входная дверь с улицы отворилась, в прихожей появились капитан и его сопровождение. Навстречу из кухни вышли Роман и Александр. Из гостиной доносилась музыка.
– Празднуете? – спросил Директор. – Где Людмила?
– Танцует с гостем, – ответил Грамотеев. – Ждём вас.
Услышав громкий голос мужа в прихожей, Людмила Викторовна прекратила танцевать, подскочила к магнитофону, выключила музыку и бросилась в переднюю. За нею шёл Мак Алистер.
Майор милиции из Бахчисарая при виде появившегося журналиста вышел из-за спины Быстрова, тихо спросив «Он?» и, видя утвердительный кивок головы, так же негромко поинтересовался:
– Он говорит по-русски?
На ответ Быстрова «Да» громко произнёс:
– Мак Алистер, каким транспортом вы прибыли в Севастополь?
– Что такое? – ответил вопросом на вопрос американец. – Я американский журналист и не обязан отвечать на вопросы полиции.
– Обязаны, господин Мак Алистер, – твёрдо сказал Быстров. – Вы подозреваетесь в попытке на убийство украинского гражданина.
– Я никого не убивал. Это недоразумение, – сказал американец, чувствуя, что теряет уверенность в голосе. – Вы меня с кем-то путаете, и я не буду разговаривать с вами без представителя консульства.
– Хорошо, – согласился майор милиции. – В таком случае вам всё же придётся пройти со мной, поскольку именно вы подозреваетесь в совершении дорожной аварии и попытке убить водителя.
Мак Алистер побледнел. Меньше всего он ожидал, что водитель, единственный свидетель, окажется жив.
– Я прошу вас пройти с нами к машине. У вас есть здесь ваши вещи? – говорил майор.
– Есть мой кейс и камера. Но повторяю – это недоразумение и вам придётся отвечать за ошибку.
– Каждый отвечает за своё, – сказал майор. – Вы хозяйка? – обратился он к онемевшей от изумления Людмиле Викторовне. – Проводите, пожалуйста, сержанта в комнату и покажите ему вещи Мак Алистера. А вас попрошу оставаться здесь, – сказал он жёстко двинувшемуся было в комнату журналисту. – Всё ваше принесут.
Майор Быстров смотрел на присутствующих. Среди них не было Михальского, но он должен был быть в квартире.
А тот был на кухне и внимательно вслушивался в происходящее. Поняв, что американец крепко влип, решил каким-то образом помочь ему своими показаниями. Он появился в прихожей и заявил:
– С журналистом действительно ошибка. Мы приехали с ним вместе из Симферополя, так что никого он не мог убивать. Я свидетель.
– Что вы говорите, гражданин Адамович или Михальский? – с деланным удивлением спросил Быстров. – Защищая гражданина другого государства, вы забыли, что сами находитесь в розыске и обвиняетесь в оказании содействия нескольким ограблениям в Москве. Так что вы подлежите аресту. А с американским журналистом вы выехали из Симферополя в разных машинах. Тому я сам свидетель.
Услыхав свою ложную фамилию Адамович, Михальский понял, что человек перед ним в гражданской одежде знает о нём всё, и то, что его карьере пришёл по-настоящему конец: кто-то из его сообщников запел, как говорят в преступном мире. Михальский рванулся назад в кухню, схватил с разделочного стола длинный нож и кинулся с ним к Алине. Идея была стандартная: приставить к горлу девушки нож и, угрожая её жизни, потребовать выпустить его из дома.
Ася в страхе закричала.
Второй раз в жизни на девушку шли с ножом. Разница была в том, что к этому моменту Алина проработала почти год в милиции, регулярно посещая занятия по самообороне, и отработала приёмы борьбы при нападении с ножом до полного автоматизма. Кроме того, Михальский по комплекции был щуплым. Алина двумя ладонями обхватила запястье руки, державшей нож, с силой надавила большим пальцем на болевую точку, заставив Михальского выпустить оружие, затем, не выпуская руки, развернувшись, бросила через себя тело Григория спиной на пол, едва не сбив им вбежавшего Романа.
– Всё, Рома, не волнуйся, я сама справилась, – проговорила Алина, тяжело дыша.
В ярости Роман хотел ударить Михальского кулаком, но Алина остановила его, смеясь от нервного стресса:
– Не надо, Рома. Лежачего не бьют, и не положено так у милиции.
В кухню вошли Быстров, Грамотеев и Захватов. У подполковника в руках были наручники.
– У нас не убежишь, – сказал он.
Собравшиеся на улице журналисты растерялись, не зная, куда направляться со своими камерами и диктофонами, когда увидели, что в машину милиции сажают человека, похожего на иностранца, а худого человека в наручниках заталкивают в другую легковую машину в сопровождении трёх одетых в штатское лиц. В этой группе вместе с двумя омоновцами в автомобиль садился майор Быстров. Он принял решение ехать вместе с бахчисарайскими милиционерами в Симферополь, где попытаться по горячим следам расследовать совместную деятельность Мак Алистера и Михальского, уточнить поставленные перед обоими задачи. Однако навстречу их машине выехал Фольксваген и остановился, перегородив путь. Оттуда вышел худой высокий, одетый в строгий чёрный костюм, человек.
Подойдя к не успевшему сесть в машину Быстрову, сказал:
– Моя фамилия Нечипорук. Я глава севастопольской администрации. Вы не имеете права задерживать граждан на территории Украины. Прошу передать задержанного нам.
Рядом с Нечипоруком стали трое милиционеров в светлой летней форме гражданской милиции с дубинками на поясах.
Полковник не успел отреагировать на требование, как услышал голос другого подошедшего быстрым шагом человека:
– Я полномочный представитель службы безопасности премьер-министра Российской Федерации генерал-лейтенант Авдругов. С кем имею честь?
Нечипорук повторил свою фамилию и несколько менее решительным тоном заявил о необходимости передать Наукова в их руки.
Быстров понял, что представитель администрации ошибся, приняв Михальского за Наукова, и слегка улыбнувшись краями губ, отрапортовал:
– Товарищ генерал-лейтенант, мною задержан по обвинению в нарушении российского законодательства гражданин Михальский. Ордер на арест и предписание о его экстрадиции находятся в Симферополе.
– А вы кто?
– Майор ФСБ Быстров, товарищ генерал.
Представитель администрации, сообразив, что совершил непростительную ошибку, обернулся и увидел другую группу, выходящую из дома и направляющуюся к микроавтобусу. Два человека с рюкзаками на спинах в спортивной форме – это были Роман и Алина, один с сумкой через плечо – Грамотеев, морской офицер с погонами подполковника – Директор и ещё двое в гражданской одежде – омоновцы.
Он побежал туда, командуя по пути:
– Перерезать путь РАФику.
Генерал бросил Быстрову:
– Пересаживайтесь с арестованным в мой Мерседес, поедем вместе, а я сейчас там помогу.
Мак Алистер в сопровождении омоновцев при виде журналистов приободрился и громко произнёс:
– Это произвол. Я американский журналист. Меня не имеют право задерживать без представителя американского консульства. Я работаю для журнала «Нэйшнл джиографик». Здесь происходит ошибка.
Расчёт американца был верным. Его
