На своей далекой родине урсы почитали медведя. Охотились на него. Он кормил их. Но имени зверя не произносили — боялись вызвать дух его в неудобное время. Поэтому называли просто Мохнатым Хозяином, а еще Урсом, что означало — большой зверь. Этим именем урсы звали и себя.
Однако здесь, в долине, урсы встречали медведей редко, зато оленей было много. И постепенно стали поклоняться Оленю: ведь это он их теперь кормил, давал шкуры.
В долине жили люди, не умевшие делать оружие из камня и кости. Они охотились на зверя с дубинами и заостренными палками. Пользовались огнем, но сами добывать его не умели, а лишь хранили тот, который, падая с неба, зажигал лес. Урсы оттеснили их в глубь леса, а некоторых приняли в свое племя.
Когда Рогач возмужал и встал во главе урсов, его за неутомимость прозвали Быстроногим Оленем. Он был удачливым охотником, искусно делал оружие из камня и костей крупных животных. В костяном шильце, при помощи которого сшивали шкуры, Рогач просверлил ушко, куда можно было вдевать сухожилие. Так в племени появилась игла. Никто лучше него не мог вырезать из кости или дерева фигурки людей и зверей. Потом он стал лепить фигурки из массы, приготовленной из глины, жира и золы от жженых костей. Эти фигурки Рогач обжигал в огне, отчего они становились твердыми, как камень. Наконец, он научился формовать и обжигать глиняные горшки, большие и малые. А чтобы они не лопались при обжиге, добавлял в размятую глину песок или толченые раковины.
Шли годы. Быстроногий Олень постарел. Его теперь называли Старым Рогачом. Вождем избрали Оэла. Но Рогача по-прежнему уважали. Он умел предсказывать погоду по закату солнца и по полету птиц, лечить от болезней.
Однажды пришел голод. Рано выпал снег, наступили лютые холода, куда-то скрылись звери, исчезла рыба. Из мерзлой земли с трудом добывались коренья и клубни, приходилось сдирать с деревьев кору, толочь и есть ее. Многие урсы умерли в ту трудную зиму. А весной Рогач уговорил женщин провести заостренными палками бороздки на земле. В них он побросал желтые зерна, которые прошлым летом приискал в долине и хранил в кожаном мешочке. Такие зерна, рассказывал ему отец, урсы собирали у себя на далекой родине и жарили на раскаленных камнях. А почему бы желтые зерна не сеять самим? Их можно хранить, а в голодное время они спасут людей от смерти. Потом Рогач стал говорить урсам о могуществе солнца. Ведь от него зависит — быть голоду или нет. Если светило раньше пригреет, то и раньше появится трава, тогда больше будет зверей, которые ее едят, и больше появится хищников. А когда Уола гневается, тогда страдают и рогатые, и хищники, и люди. Как же не поклоняться всемогущему Уоле?
Вождь, зная о том, что делал и говорил Рогач, молчал: голодных лучше не трогать, но когда приспела удачная охота, приказал затоптать зазеленевшее поле.
— Силу нам дает не то, что выходит из земли, а то, что бегает по ней! — кричал Оэл плачущему от горя и гнева Старому Рогачу.
— Но зерна Уолы не мешают охоте, — говорил старик.
— Что ты заладил: «Уола, Уола»! Мы почитаем Рогатого Хозяина. Он дает нам мясо, шкуры и кости. Ты хочешь, чтобы он отвернулся от нас?
Старик понял, что вожака племени не переубедишь, и рассерженно назвал его слепым. Такого Оэл не мог стерпеть. Назвать слепым — означало глубоко оскорбить урса. Рассвирепев, он замахнулся жезлом и приказал Рогачу немедленно убираться прочь.
Голод миновал, охота проходила удачно. Видимо, Олень опять покровительствовал урсам. И мужчины поддержали Оэла, лишь Лоок не побоялся заступиться за Старого Рогача. Но что он мог поделать один против всех?
Первое время после изгнания старика из стоянки Лоок наведывался к нему, но это не нравилось вождю, и он запретил посещать Рогача. Так Старый Рогач стал Одиноким Рогачом.
Лоок жалел старика, ведь он многому научил урсов! Но ослушаться вождя не посмел.
Большой Огонь Оленя сильней —
И Лоок верит умному урсу.
Но почему за мудрого старика
Уола могущественный не заступился?
На следующий день после похорон Рыбы Лоок отправился к Одинокому Рогачу, взяв с собою топор и прихватив большой кусок оленины. Перед уходом хотел увидеть Иллу, но не нашел ее. Видимо, сердясь на него, девушка где-то спряталась.
Лоок подошел к пещере старика, когда тот в углублении большого камня маленькой булавой растирал желтые зерна. Рядом на двух плоских камнях стоял глиняный горшок с булькающей водой, а в щели между камнями пылали сухие куски дерева. Возле хозяина, положив голову на лапы, лежал рыжий кудлатый пес.
Рогач сделал знак, чтобы Лоок не мешал ему, и юноша послушно присел на корточки напротив старика, внимательно наблюдая за тем, что тот делает. Рыжий пес, учуяв принесенное Лооком мясо, заволновался, но не стал ни сердито лаять на гостя, ни заискивающе скулить, выпрашивая подачки. Он только косился в ту сторону, откуда исходил дразнящий запах.
Растерев зерна в рыжевато-белую пыль, Рогач высыпал эту пыль в глиняный горшок, затем кинул туда несколько маленьких черно-белых камешков и тщательно перемешал невиданное варево плоской костью.
«Целебная мазь», — подумал Лоок.
Но старик, вынув плоскую кость, лизнул ее и приятно поморщился. А молодому урсу протянул маленький камешек, похожий на те, которые бросил в горшок. Лоок подумал, что это какое-то угощение и тоже лизнул. Вдруг лицо его исказилось, и он начал ожесточенно плеваться. Рогач захихикал, показывая ороговевшие десны — зубов он уже не имел. Лоок рассерженно вскочил, пес угрожающе зарычал. Но увидев, что старик смеется совсем не зло, по-доброму, юноша и сам рассмеялся. Да и как он мог обижаться на старика, спасшего его в голодное время от смерти, кормя толченой корой и кореньями. Тогда же он дал мальчику новое имя — Лоок, что означало: убежавший от беды.
Наконец старик утих. Он достал плоскую палочку и подал ее Лооку, жестом приглашая попробовать из горшка странную пищу. Юноша с опаской лизнул с палочки немного варева. Оно не показалось ему противным. Тогда он стал смелее опускать палочку в горшок, не отставая от старика, и скоро с едой было покончено.
— Вкусно? — спросил старик, облизывая с палочки остатки пищи.
— Жареное мясо лучше, — ответил Лоок, а сам подумал, что для беззубого это самая подходящая пища.
— Ты глуп, как Оэл. Разве ты не заметил, что мамонты и носороги, спасаясь от лучей Уолы, ушли в холодные страны? Других зверей стало меньше. От голода людей спасут лишь чудесные зерна.
— А белый камень, зачем ты его бросал в горшок?
— Ты видел, как рогатый лижет землю?
— Видел.
— Не землю он лижет, а этот камень, смешанный с землей. Олень не глуп, он знает, что этот камень придает ему силы.
Лоок удивлялся: как может этот невкусный камень придавать силу? Почему взрослые урсы этого не знают? Но вот дети тоже лижут землю и даже ее едят? А они, как и взрослые, не знают, что в белых песчинках сидит сила. Нет, тут что-то не так.
Раздумья Лоока прервал Рогач, давно искоса поглядывавший на топор.
— Откуда он у Лоока?
Юноша протянул старику топор и объяснил, как он попал в стоянку. Рогач долго рассматривал блестящее оружие, царапал каменным ножом. Потом решительно сказал:
— Этот топор из камня светила. Такой был у отца моего отца. Пусть знает Лоок: кого Уола любит, тому дает свой цвет…
— Одинокий Рогач не перестал почитать Большой Огонь? — спросил Лоок.
— Нет. Я чту того, кто сильнее всех. Без него все мертво. Когда-то, давным-давно, спасаясь от врагов, мы укрылись в пещере, которая не имела конца. В ней попадались озера, но рыба в них была безглазая. В пещере не росли ни трава, ни деревья. Почему? Потому что теплые руки Большого Огня не проникали сквозь землю и камень. Тогда я в первый раз подумал, что Уола всему дает жизнь.
— А почему он, всемогущий, не может проникнуть в пещеру? Почему он днем мал, но греет сильнее, а когда уходит на покой, становится большим, а тепла дает мало? Почему, когда Одинокого Рогача прогнали из племени, он его не защитил?
— Уола всегда велик, и нельзя не верить в его могущество, иначе он рассердится и может все сжечь, — резко ответил Одинокий Рогач.
И старик еще долго говорил о могуществе солнца, а потом вдруг спросил:
— Лоок хочет увидеть, как растут желтые зерна? — И в его голосе слышалась такая радость, какую только испытывает охотник, сваливший сильного зверя.
Небольшое поле желтело неподалеку от пещеры. Чтобы звери не вытоптали посев, старик обсадил его колючим кустарником. Поле колыхалось и тихо шелестело. Лоок не мог понять, почему оно его взволновало. Эти зерна жизни выросли там, где им приказал расти Рогач. Если бы не он, их бы здесь не было. Вот бы всю долину засеять чудесными зернами!
