не пылится в шкафу, — голубые глаза Годвина пристально смотрели ему в лицо. — Возможно, такой вариант подойдет и вам.
Алан покачал головой, намеренваясь отклонить предположение Годвина, как вдруг двери кабинета распахнулись, и внутрь вошел генерал-майор Бергман, раскрасив серое помещение в цвет лазури. Алан и полковник Годвин отсалютовали ему. Тот воздел руку, избавляя их от формальностей, и приказал следовать за ним.
***
Центр тактических операций на борту «Нептуна» имел устройство, схожее с центром управления мобильного штаба. Посередине зала, расположенного в носовой части крейсера, находилась округлая платформа, на которую проецировалось трехмерное изображение корабельных тактических групп, входивших в состав эскадр. Сидя за рабочими дисплеями, Бергман, Годвин, Алан и члены информационно-тактических подразделений проводили финальные приготовления перед началом наступления. Диспетчеры дронов, операторы систем связи и наблюдения тщательно проверяли исправность вестландского оборудования, имевшего сходный функционал с эллиадским.
Прошла четверть часа с тех пор, как «Нептун» объединился с двумя крейсерами, каждый из которых вмещал четырехтысячный десант, одним эсминцем и парой фрегатов. Корабельной тактической группе недоставало еще одного крейсера и эсминца, прибытие которых к точке сбора ожидалось в течение получаса. Их боевому формированию была уготована особая роль, предложенная Аланом, — произвести высадку на побережье отдельно от основных вестландских сил, пока последние стягивают на себя остеррианские оборонительные войска, и напрямую атаковать вражеское рельсовое орудие. Он высказал эту идею генерал-майору Бергману, а тот передал ее вестландскому командованию, вскоре утвердившему это дополнение к плану военной операции. Задумка заключалась в том, чтобы как можно быстрее нейтрализовать остеррианское СЭДО и минимизировать потери в ходе наступления.
Однако вестландский штаб оценивал шансы на то, что электромагнитное орудие удастся вывести из строя с помощью корабельной артиллерии, как маловероятные. Такой вывод объяснялся множеством причин, начиная от наличия у рельсотрона защитного корпуса и нескольких защитных батарей вокруг него и заканчивая невозможностью продолжать длительный обстрел с военных судов из-за высокого риска быть потопленными ответным огнем с побережья.
Впрочем, Алан подозревал, что приоритетом вестландских военных была не ликвидация, а захват передового остеррианского вооружения. Отсюда вытекало их скрытое нежелание уничтожать ценнейший образец техники. До высадки на побережье оставалось еще два часа.
Слишком медленно.
Он опасался, что после поражения остеррианских сил вторжения на северо-западе Эллиада противник попытается отступить вместе с рельсовым орудием, чтобы избежать окружения и попадания своего козыря в руки врагов.
120-метровую многотонную громадину так просто не вывезешь… только если по частям. Число остеррианцев все еще велико, а в их распоряжении остается мощнейшее из ныне существующих оружие, поэтому они могут остаться и дать бой. Тем более последние данные разведки говорят о том, что СЭДО, как и остеррианские войска, остаются на своих позициях.
Его настораживала обрывочность визуальных данных, поступавшая от вестландских разведывательных дронов. По всей видимости, кружившие в километрах от побережья механические птицы моментально становились мишенями для остеррианских орудий и конвертопланов, а восстановить наблюдение удавалось не сразу. Алан не знал, как развернется ситуация, но было очевидно — нужно как можно раньше начать наступление и добраться до СЭДО. Он зевнул, прикрываясь рукой, и поправил мятый воротник кителя. По сравнению с мундиром яркого цвета лазури, величественно сидевшем на генерал-майоре Бергмане, его серовато-синяя форма выглядела крайне невзрачно и, не в впример началу экспедиции, висела на нем, как деловой костюм на худощавом школьнике. Благодаря колоссальной массе корабля и стихшему вдали от берега ветру качка на борту практически не ощущалась, что несказанно радовало Алана. За время экспедиции он на своей шкуре испытал, что до тошноты его способна довести обычная езда по бездорожью.
За длинным столом Теос что-то обсуждал с майором Райкетом, главой информационно-тактического подразделения. Громогласный голос Бергмана заставил их вздрогнуть и обернуться. Командир экспедиционного корпуса объявил 25-минутный перерыв до прибытия к точке сбора оставшихся военных судов корабельной ударной группы. Алан решил размять ноги и, дождавшись Теоса, вышел в коридор, настолько протяженный, что казался бесконечным. Через него можно было попасть в кают-компанию, судя по по схеме, находившуюся на той же палубе. Боясь заблудиться в лабиринте из белых переборок и ветвящихся проходов, они последовали за другими штабными офицерами и вскоре очутились в просторном помещении с желтыми диванами, столиками, настенными экранами и бесплатными автоматами с напитками и закусками.
Они сели на мягкий диван с картонными стаканами кофе в руках. Теос, молчаливый и собранный с самого утра, провел рукой по полупрозрачному обручу М-линка, который членам экспедиционного корпуса вернули в порту, и скрестил ноги. Алан хотел сделать глоток, но обжегся и тут же отдернул губы, едва не облившись. После чего откинулся на спинку дивана, просевшую под ним, словно пуховая подушка, и позволил себе ненадолго отвлечься от изматывающих размышлений о скором наступлении, однако опустевшим разумом тут же завладели тягостные мысли о неопределенности будущего.
Да уж, еще долго не видать мне ни мира, ни покоя. Хотя… насчет последнего я бы не был так уверен. В ближайшие часы обрести вечный покой проще простого. Выстоит Республика или нет, точно лишь одно — жизнь прежней уже не будет. Я даже не знаю, что сейчас с Дином. Вероятно, его перебросили на северо-восток, чтобы участвовать в контрнаступлении, а ситуация там тяжелая. А как там Миранда? Надеюсь, она в безопасности. Что я могу сделать в текущей ситуации? Как бы поступил Дин? Он тоже не питает теплых чувств к Республике, но, в отличие от меня, Дин всегда думал о благе других, а не только о своем. Иначе он бы не возился с таким, как я. Возможно, мне тоже следует направить свои способности на пользу общества… Даже если прежде я не выбирал собственный путь, у меня еще остается свобода решать, ради чего мне жить и ради чего умирать. Я должен сделать все, что в моих скромных силах, чтобы эта военная операция закончилась успехом. Это имеет решающее значение для будущего мира.
Допив кофе, они встали с дивана и через коридор направились в Центр тактических операций. Алан обратился к хмурому и немногословному товарищу:
— В этот раз у нас серьезные шансы на победу. Все должно пройти хорошо.
Теос повернулся в его сторону с напряженным выражением лица:
— В условиях около нулевой
