— Боюсь тебя!
— Не меня, — сказала я. — Ты боишься бесконечных дней без изменений. Ты устала. Ты думаешь, что Ку’Сокс — то, что ты можешь отпустить, и оно продолжится, но взгляни на него. Он — не ты, у него нет души. Поэтому он пытается есть их.
Она слушала, а я села, пытаясь выглядеть так, будто я знала, о чем говорила.
— Посмотри, как он обошел проклятие эльфов. Он похищает младенцев. Он крадет знания, чтобы сохранить их живыми. Я сломала проклятие, которое вы наложили на эльфов, и я могу, черт побери, снять проклятие, которое поможет убрать то, что вы, черт возьми, сделали из своего рая. Я могу освободить тебя, Тритон. Ты можешь закончить это, освободить безвременье, если начнешь.
Тритон сглотнула. Слеза скатилась по ее щеке, и она шокировано вытерла ее. Позади нее, пикси размазались по окну, наблюдая за происходящим.
— У нас были крылья.
Я улыбнулась.
— Ты летала между облаками и луной.
Ее глаза остановились на мне.
— Это не сон.
— Нет. Это? То, в чем вы живете? — Моя рука поднялась и упала. — Это кошмар, который вы сделали для себя. Позволь мне разбудить тебя.
Ее плечи вздымались, когда она глубоко вздохнула. Она выглядела страшной, дикой. Она могла сделать все, что угодно.
— Ударь меня, — сказала она нежно, держа посох в пределах досягаемости.
С пола рядом с холодильником встал Дженкс, гремя крыльями.
— Тпру, тпру, тпру! — сказал он. Тритон заняла твердую позицию и указала ее посохом на Айви, когда женщина встала, трясясь, но готовая к атаке.
— Спокойнее! — закричала я, вставая и вытягивая руки. — Все, успокойтесь!
Тритон скривилась, а затем, как будто к ней, наконец, пришла внезапная мысль, она поставила палку на пол и успокоилась.
— Подожди, — сказала она, и Айви заколебалась, готовая прыгнуть на нее. — Давай найдем что-нибудь в твоем шкафу, что-то чтобы ты смогла надеть. Затем ты можешь меня ударить.
Совершенно сбитая с толку, я моргнула.
— Зачем?
Улыбаясь, чтобы напугать меня, она сделала шаг вперед, наблюдая за мной и держа посох между ней, Айви и Дженксом.
— Мне нужна причина, по которой ты дожила до рассвета. Я скажу им, что ты ударила меня.
Дженкс метнулся в заднюю комнату, ругань сыпалась, как золотые яблоки. Ник видимо сбежал, но я ничего не могла сделать, когда Тритон взяла меня за руку, и импульс магии поднялся через мои волосы, разрушая неприкосновенность церкви. Черт возьми, она опять это сделала!
— Я могу дать тебе время до восхода солнца. Затем тебя вызовут, и ты умрешь, — добавила она, заставляя меня чувствовать себя все теплее и уютнее.
— Сегодня вечером? — взвизгнул Дженкс, когда он прилетел обратно, злая красная пыльца освещала его путь. — Что случилось с ее четырьмя днями? — затем он повернулся ко мне, его пыльца почти горела. — Рэйч, у нас проблема. Ник сбежал.
Тритон замялась на пороге прихожей, осторожно пробуя неприкосновенность своим посохом.
— Тот червячок-человек? — спросила она. — Он должен мне фамилиара. Может быть двух. Я не помню.
Она щелкнула пальцами, и Ник появился на столе рядом со мной. Я повернулась, когда книги Трента упали на пол, а затем Айви кинулась на него, ее глаза были темными, когда она с силой швырнула его в стену. Ошеломленный, Ник боролся за то, чтобы сосредоточиться, вспомнить как дышать, когда она слегка сжала его, явно довольная собой.
Тритон все еще держала меня за руку, и она наполовину повернулась, чтобы посмотреть. Волосы у нее теперь были моей длины, и я уставилась на нее.
— Ты — Айви… — сказала сумасшедший демон, и Ник сильно закашлялся, когда хватка Айви ослабла от удивления. — Я думаю, ты мне нравишься.
Мы с Дженксом обменялись паническими взглядами, и я повернула Тритон обратно в коридор и от Айви.
— Э, давай я покажу, что я выбрала, — сказала я, почти таща ее в зал. Позади нас, я услышала, как Ник ударился об пол со страдальческим мычанием.
Оглянувшись через плечо, я посмотрела на часы над плитой, мои внутренности сжались.
Позвонить Квену и договориться о новом сроке, выбрать одежду с Тритон, не дать Айви убить Ника. Я ничего не забыла?
— У тебя есть время до рассвета, — сказала демон, глянув на пикси, парящих в верхней части зала, в святилище, и ведя меня к моему гардеробу. — Не потому, что ты мне особенно нравишься, ты понимаешь. Я просто не могу делать все, что ты на меня спихиваешь. Тебе придется сделать это самой.
— Маш-ш-шина у обочины, — сказала Белль, когда она появилась у моей открытой двери, и, толчок прошел сквозь меня. Квен. Наконец-то.
— Скажи Айви оставаться на месте. Я встречу его, — сказала я, когда шесть полных энтузиазма пикси бросились в мою комнату с тем же посланием, все они достаточно громко стучали крыльями, и у меня разболелась голова.
— Айви! — закричала я, прежде чем она сделала хоть шаг. — Я встречу его. Ты, присматривай за Ником.
Я коснулась колец в кармане, для перестраховки, когда выставила всех из комнаты и закрыла за собой дверь. Быстро шагая, я отправилась в святилище. Айви сидела там, где я ее оставила, на диване, вытянувшись опасно и томно, я пренебрежительно взглянула на Ника, когда проходила мимо.
— Не давай ему двигаться, что бы ни случилось, ладно? — попросила я Дженкса, и он покинул мое плечо, вставая на журнальный столик рядом с Джаксом. Маленький, оборванный пикси шарахнулся от мягкой посадки своего отца, и я надеялась, они снова начнут разговаривать.
С давящим ощущением в желудке, я подошла к двери, обещая себе, что если я переживу это, я, наконец, починю свет в холле.
— Это Квен! — сказал один из детишек Дженкса возбужденно, когда я сняла цепочку с входной двери и выглянула, освещая темноту лампой.
Облегчение наполнило меня, когда я толкнул тяжелую дубовую дверь шире, открывая ее и приглашая его внутрь. Квен вылез из черного автомобиля, припаркованного у обочины, и мое лицо вспыхнуло, когда я вспомнила, что он поручил мне безопасность Трента. А я была здесь одна и просила его помочь мне. В полночь. В будний день. Чтобы спасти мир на день раньше срока.
Его волосы были зачесаны назад, Квен опять был одет во все черное, а обувь была на мягкой подошве. Я опустила взгляд, вспоминая первый раз, когда увидела его. Он выглядел, как садовник. Возможно, это было то, кем он по-настоящему хотел быть.
— Как девочки? — спросила я, и он перевел взгляд от пикси, с которыми здоровался, и которые вылетели на холод, что проводить его внутрь. Свет на вывеске над дверью показал морщины на его лице. Или, может быть, это было бремя его жизни, балансирующий на тонкой грани. Она собиралась упасть или в одну, или в другую сторону.
