Лишь раз, когда «Газель» по Троицкому мосту – это название Макс запомнил еще в детстве – пересекала Неву, он невольно прильнул к окну, разглядев близкий и такой знакомый шпиль Петропавловского собора, что расположился на территории одноименной крепости – единственного места, которое понравилось ему в Санкт-Петербурге тогда, в детстве. Перед глазами поплыли приятные воспоминания...
– А я рассказывал, что позавчера на свиданку мотался? – вырывая Волкова из ностальгических мыслей, Зарецкий решил потрепаться о своих любовных похождениях.
– В тюрьму? – фыркнула уставившаяся в телефон Соня.
– Почему в тюрьму? – не понял тот. – В ресторан. И что бы вы думали? – Он обвел напарников ликующим взглядом. – Ко мне пришла мулаточка! Слегка темненькая такая, симпатичненькая. Мы с ней на одном сайте познакомились... ну и ни разу не виделись. Решили провести свидание вслепую.
Остальных ведьмаков, впрочем, эта история не особо-то и заинтересовала: Николай крутил «баранку», Соня продолжала пялиться в телефон, а Макс пытался отрешиться от реальности и вернуть ускользающие воспоминания из детства...
Но Зарецкого было уже не остановить.
– Мулаточка пришла, представляете? Му-ла-то-чка!
– И чего тут такого? – скорее из вежливости, чем любопытства, устало вздохнул Поздняков.
Антон расплылся в широкой самодовольной улыбке:
– Теперь я знаю, что русские девушки – лучшие в мире любовницы!
– А я надеюсь, что той ночью бедная мулаточка разочаровалась во всех русских мужиках! – прыснула Соня.
Остальные негромко рассмеялись. Все, кроме Антона, с губ которого медленно сползла похотливая улыбка – намек на его низкие сексуальные способности был слишком жирным. Но стоило отдать пухлому ведьмаку должное – на выпад в свой адрес он никак не отреагировал.
– На прошлой неделе, – как-то слишком резко переключив тему, продолжил говорить он, – смотрел один американский сериал. Такой, знаете, псевдоисторический. Про конец восемнадцатого века. И больше всего меня смутило то, что часть лордов... или графов... или герцогов... В общем, часть местной элиты была чернокожей.
– Ничего удивительного, – влез в его монолог Волков, – снято почти по всем современным голливудским стандартам.
– Вот, истину глаголишь!
– Впрочем, – продолжил говорить Макс, – если в сериале не было инвалида-трансгендера, чернокожей лесбиянки и парочки геев-карликов, то стандарт – не стандарт!
– И тут ты, к сожалению, прав, – кивнул Антон. – Кстати, насчет чернокожих геев трансгендеров... Знаете, что самое смешное? Это когда к негру в том сериале – по крайней мере, в нашем дубляже – обращались «ваша светлость». Теперь вопрос – является ли это расизмом?
– А негр прям черный-черный был или просто темнокожий, как твоя мулаточка? – вклинилась в разговор Соня.
– Черный. Аж синевой отливает.
– Какой кошмар! – притворно ахнула Романова. – Синевой отливает! А я думала как все – желтеньким...
Пока ведьмаки размышляли над последней фразой, «Газель» свернула во двор и остановилась.
– Приехали, – заглушив машину, Поздняков на всякий случай еще раз сверился с адресом, а затем вылез наружу. Кинул в закрывающуюся дверь: – Сумку кто-нибудь захватите.
Этим «кто-нибудь» оказался Макс.
Попрыгав из машины, ведьмаки направились к входу в парадную, который ощерился электронными замками и домофонами. Но все эти охранные «приблуды» против чужаков и туристов оказались бесполезны – дверь была нараспашку.
– Хороший знак! – улыбнулся Николай и первым переступил через порог.
В парадной воняло сыростью и канализацией. А еще в ней было темно – окна, зачем-то замазанные белой краской, почти не пропускали свет, а лампочки под высоким потолком были вывернуты.
– Там крыса в углу! – ойкнула Соня. – Смотрит на меня.
– Я готов защищать вас от любого монстра, моя госпожа! – подскочил к девушке Зарецкий. – Только скажите, и я изрублю тварь в капусту...
– Тогда это будет скорее голубец, – прокомментировал Макс.
– ...а потом вы, моя госпожа, одарите меня благодарственным...
– Хабенский, завали!
Антон угрюмо замолчал.
...Квартира Каркушича располагалась на последнем – четвертом – этаже. Поднявшись по замызганной лестнице, ведьмаки замерли у нужной двери.
– Как обычно? – прильнула к ней Романова.
Николай кивнул.
Пиромантка положила руки на дверь и наманикюренным коготком начертила на деревянной обшивке невидимый знак. Затем еще один. И еще...
От пальцев девушки во все стороны разбежалась алая паутинка... а затем обшивка ярко вспыхнула и затрещала, словно большой камин, в который щедро набросали дров.
– Горим! Пожар! – вдруг заорал Поздняков и со всей силой начал долбить по двери ногой. – Кирилл! Открывай! У тебя тут это! Горит!
Сквозь треск огня Волков едва расслышал раздавшийся из жилища непонятный шум, а после него внутри заорали благим матом. Видимо, это хозяин квартиры посмотрел в глазок и не смог сдержать панических воплей.
В замке со скрежетом провернулся ключ, и дверь распахнулась – на ее пороге стоял среднего роста заспанный худой мужчина с длинными нечесаными волосами и неподдельным офигеванием от всего происходящего на лице.
Каркушич.
– Тушите! Тушите! – совсем не по-мужски завизжал он и, вылетев из квартиры, постарался сбить пламя футболкой. – Помогайте!
Но помогать ведьмаки и не думали.
Подскочив со спины, Николай сгреб вампира в охапку, таким образом заблокировав ему руки, а оказавшийся спереди Антон подхватил Кирилла под коленки. Легко оторвав матерящегося вампира от пола, ведьмаки затащили его в квартиру.
Дождавшись, пока вся троица скроется в комнате, Макс быстро огляделся и направился следом. Последней, одним движением руки затушив рукотворный пожар, в квартиру зашла Соня.
Пока Волков осматривал четырехкомнатные «хоромы» на присутствие других людей, Зарецкий с Поздняковым одарили орущего Каркушича парочкой смачных оплеух и, засунув ему в рот носочный кляп, привязали веревками к спинке стула.
После этого вампир мог только возмущенно мычать и пучить глаза.
– В квартире больше никого, – вернувшись в комнату, сообщил Макс.
Поздняков в предвкушении потер руки.
– Отлично! Значит, можно начинать. – Он перевел взгляд на Антона: – Готов?
Зарецкий кивнул и полез под кофту. Стащив с шеи оберег Велеса, приблизился к пленнику.
– Нечисть! – прислонив амулет ко лбу Каркушича, торжественно провозгласил он. – Силой Волоса повелеваю тебе принять истинный облик!
И... ничего не произошло.
– Силой Волоса, – нахмурившись в легком недоумении, повторил Антон, – я повелеваю тебе принять истинный облик, проклятая нечисть!
В ответ на эти слова хозяин квартиры лишь сильнее завращал глазами и замычал еще громче.
– Не понимаю, – Зарецкий повернулся к стоящим за спиной напарникам, – я что-то делаю не так?
– Да вроде все так... – пробормотал Николай и тоже снял оберег. – Силой Волоса повелеваю тебе, нечисть, принять истинный облик... Проклятье, не получается!
– Он человек, неужели до сих пор не понятно? – развалившись в кресле, Соня озвучила то, о чем подумали все.
Все, кроме Антона.
– Но... но как? Как?! Мы же видели его, когда... Эй! – Зарецкий повернулся к хозяину квартиры. – У тебя есть брат-близнец?
Тот остервенело замотал головой.
– Как это ни прискорбно, но где-то мы ошиблись... – пожевал губы Поздняков.
– Все равно не понимаю. – Антон отошел к окну и уселся на подоконник.
– Думаю, есть только один способ узнать, где он был в момент убийства. – Волков подступился к Каркушичу и вырвал волос с его головы. Пояснил: – С помощью моего дара.
На него уставились три пары любопытных глаз. И только ничего не понявший Кирилл уткнулся взглядом в пол.
А Макс, не отвлекаясь на прикованное к себе внимание, достал из сумки карту Питера, купленную утром в павильоне метро. Открыв ее на одной из первых страниц, где была напечатана центральная часть города, сел на пол. Разложив перед собой карту, вытащил из кармана старые – антикварные – часы с круглым корпусом. И, щелкнув позолоченной крышечкой, предохраняющей «внутренности» от случайных повреждений, поместил часы в угол карты.
