Я аж привстала с кресла при словах «на первое время». Это на сколько ко мне недоросль переезжать собрался?! Но возмутиться не успела, за меня это сделал сам Юра:
— Отец, я считаю, что это совершенно лишнее! — он набычился, глядя с обидой и неловкостью.
— Это я сам решу, — Воропаев поднялся, кивнул мне с легким полупоклоном и шагнул к отпрыску.
Становиться свидетелем семейной разборки мне не хотелось, поскольку ничего интересного не услышу, а смотреть немое кино желания не наблюдалось. Поэтому решила пошуршать по хозяйству, тем более что яйца с картошкой уже должны были остыть.
Интересно, когда это Алексей Егорович умудрился попытаться проникнуть в ведьмино жилище, что теперь так осторожничает?
Свежий огурец пал остро и маняще, и не было никакой возможности удержаться от искушения его съесть. Поэтому, поделив по-честному — половинку в кастрюлю, вторую в рот — я решила отзвонить непосредственному начальству. В конце концов, его друг сердешный, пусть и решает, что с этим делать. Потапыч отозваться не пожелал, проявив завидную предусмотрительность.
Поэтому пришлось сосредоточиться на планомерном нарезании овощей на окрошку, а в это время за окном разворачивалось действо — папа с сыном о чем-то сначала мирно общались, потом Юра покаянно опустил плечи, а отец укоризненно качнул головой и кивнул на дом. Эх, как же хочется хоть краем уха услышать, о чем они так шепчутся, но не судьба. Полосатая неожиданно громко мяукнула с подоконника, заставив на некоторое время упустить сладкую парочку из виду. Когда же, выдав кошке сырую куриную кожу (беееее!), я снова выглянула во двор, там уже было тихо и безлюдно.
Зато буквально через двадцать минут Юра снова появился в поле зрения с большим пластиковым ведром в руках.
Поскольку обед был уже готов, а я не настолько зверь, чтобы заставлять парня работать по самому солнцепеку, то вышла к трудяге, который обреченно рассматривал ворота и надворные постройки.
— Это что такое?
— Это краска. Для гаража, — поймав мой озадаченный взгляд, Юра уныло добавил. — Я сказал отцу, из-за чего красил забор. Он поддержал ваше решение и привез ещё краски. Как он выразился — «для закрепления педагогического эффекта».
Я с трудом удержалась от смешка, но инициативу Воропаева поддержала. Все-таки хороший мужик, немного закостенел в своем солдафонстве, зато хозяйственный.
Концовка дня прошла на удивление тихо и умиротворенно. Юра, закончив отработку барщины, долго отмывался, а потом предпочел затаиться в комнате. Попался мне на глаза только однажды, когда позвала ужинать, и был неразговорчив, разве что морщился, принюхиваясь к себе. Меня это полностью устраивало, так что вечер прошел в теплой обстановке — чем занимался квартирант, не знаю, а я, слушая аудиоформат «Сказа про Федота Стрельца», вышивала Бабу Ягу. Картина должна была получиться не только яркой, но и с намеком, поэтому повесить её планировала в прихожей.
А вот утро началось с небольшого скандала.
— Может, объяснишь, почему ты покинул дом, ничего мне не сказав?
Овсянку я немного переварила, поэтому Юре в тарелку навалила от души. И мою позицию по обсуждаемому вопросу продемонстрирует, и не пропадать же добру.
— Мы не договаривались, что мне нельзя отходить ни на шаг, — угощение и у него энтузиазма не вызвало, стажер уныло ковырялся в каше, но нижнюю челюсть вперед немного выдвинул. Видимо, так пытался показать крутизну.
У меня аж ложка в руке дрогнула, так захотелось треснуть его в лоб. Остановило только понимание, что она вся в липком овсяном месиве, а времени в обрез, ждать, когда недоросль отмоет волосы, просто некогда.
— Скажи, ты действительно такой дурак, или детство покоя не дает? — читать нотации у меня настроения не было, поэтому, не собираясь выслушивать блеяние этого недоумка, я поднялась. — Через пять минут выезжаем, если тебя не будет возле машины, побежишь следом.
Воздух после ночного дождя был свежим и чуть влажным, а на земле возле ступенек отпечатались свидетельства отлучки стажера. Крупные следы, которые неискушенный взгляд признал бы собачьими, выделялись во всей своей преступной красе. Вот придурок…
Стажер почти всю дорогу молчал, только громко сопел, ничуть не трогая этим моё черствое сердце. Машина сопровождения, маниакально висевшая на заднем бампере, немного отстала, дав возможность вздохнуть свободнее.
— Ночью кто-то ходил вдоль забора, я вышел, чтобы проверить, — на меня Юра принципиально не смотрел, созрев для разговора только через полчаса.
— Проверил? — мысленно пожелав автохаму оставить задний мост в какой-нибудь колдобине, я притормозила, пропуская подрезавшего торопыгу.
— Да. Это кто-то незнакомый, среди нападавших его не было, — воодушевленный моим нейтральным тоном, Юра приосанился. Как же — защитник, ё-моё.
— Уверен? Тогда проверь, чтобы наверняка, — я вытащила из кармана флешку и бросила её на колени стажеру. — На будущее — во дворе и за забором стоит видеонаблюдение. Так что я имела сомнительное удовольствие полюбоваться не только на проходившего мимо соседа, но и на твою мохнатую задницу.
Юра медленно и неотвратимо покраснел, густенько так, почти до слез.
— В следующий раз сначала спроси. И не ври.
Уши пламенели ещё довольно долго, развивать тему я не стала. Если не совсем скорбен умом, то всё понял, а если совсем, то такого учить только портить.
Но и особо наезжать я не собиралась. Вполне возможно, что это была первая возможность выгулять зверя за довольно продолжительное время. Оборотням в городе жить не просто — масса запахов, скученность, к тому же в животной ипостаси не побегаешь. А тут почти деревня, в полусотне метров начинается густой перелесок, вот и не устоял перед искушением.
— Давай так — я понимаю, что не всё ты можешь мне объяснить, — приходилось старательно подбирать слова, потому что тема оборота для двуипоставных вообще-то довольно интимна. — Если приспичит, просто скажи, что пошел прогуляться. Но чтобы больше такого не было, договорились?
— Боитесь моего отца? — в тоне насмешки не было, разве что затаенная тоска.
— Только дураки ничего не боятся, — я припарковалась во дворе возле нашей рабочей халупы. — Но нет, я его не боюсь. Опасаюсь и уважаю — да. Я понимаю, что тебе тоже не по себе от этой ситуации, так что давай попробуем не создавать друг другу лишние проблемы. И тех, что есть, за глаза.
Стажер немного воспрянул духом, хотя в глаза старался не смотреть, сосредоточенно сжимая в кулаке флешку. Обнародовать запись я не собиралась, но говорить об этом не стала, пусть понервничает, может, в следующий раз дважды подумает.
