Тик…
Не теряя времени, на мужика — когтями в лицо. Так правильно.
Так…
А он — рррраз! — и нет его, исчез! Словно и не было. Заррраза.
И тогда воздух опять сделался легким и тухлым, а часы понеслись с бешеной скоростью — тик-так-тик-так-тик! Только и успевай соображать. Андрей ругается, подымаясь с полу, потом неровно ковыляет к креслу. В него падает.
— Ну что, Алина, как тебе моя квартирка?
***
Сразу, с первого вздоха понял, что барьер разрядился. Еще бы — месяц без подпитки хозяина.
Ну и, конечно, ждали. Какая-то следящая формула, похоже, дело легкое и быстрое. Куда проще электронного жучка. Так что о появлении в доме хозяина заинтересованные господа узнали моментально. Что и продемонстрировали. Оборотень Алина спасла снова. Жалко, любопытный господин сбежал, а то можно было бы порасспросить… Хотя чего уж тешить самолюбие — в нынешнем-то состоянии расспрашивать?
Кошка подошла, ткнулась носом в колени.
— Оборачивайся обратно, не трать силы.
Она мотает мордой и к чему-то принюхивается. Тихонько вопросительно порыкивает.
Ну да, на кухне сгнили продукты. Теперь, соответственно, благоухают.
— На кухне что-то испортилось. Я уберу.
Зато дома. Наконец-то. Нужно только поднять барьер от незваных гостей и навесить еще штук пять следилок — на окна и на входную дверь.
— Ну, давай, становись уже человеком. Сейчас тебе вредно слишком долго бегать в шкуре. Опять "ломать" начнет.
Не слушает, снова рычит и тянет в коридор. Там темно и узко, дурацкие советские планировки, зато теперь заметил. Конечно, кошки такие вещи ощущают на уровне подсознания…
Ловушка. Растянутая на высоте полуметра от пола паутинка. Я такую ставил уже как-то на сейф, когда Эсташ отдавал на хранение одну очень ценную вещицу. Попавшему в такую паутинку не позавидуешь — очень больно, не считая парализации. И не слишком легально, кстати. Моя паутинка куплена была подпольно, весьма недешево обошлась. Сигнализациям уже тогда не доверял.
Значит, дома ждали. И с большим нетерпением.
— Не вздумай подходить близко. Погоди…
Как снимать паутинку, знал. Теоретически. Реагирует только на живых существ, поэтому, например, швырять в нее камень бесполезно — не сработает и не разрядится. Вот лабораторную мышь — можно попробовать. Только где ж ее взять? Впрочем, за мышь сойдет любая безделушка, должным образом подпитанная.
— Стой, я сейчас…
В комнате. В книжном шкафу. Целая коллекция болванок для амулетов.
Паутинку сняли. И еще одну, в ванной комнате. Третья стояла в крошечной кухоньке, растянутая между столом и табуретом, но её снимать пороху уже не достало. Просто прикрыли дверь и предпочли сделать вид, что ничего не заметили. Кстати, эта же процедура, закрывание двери, несколько смазала зловоние.
Нда.
— Ну и кто же тебя так не любит? — фыркнула.
Серьезный вопрос…
Она, уже в нормальном своем виде, сидела в кресле и явно получала удовольствие самого факта в нем сидения. Надо же, и в человеческом обличье — явно от кошки что-то. Разомлевшее, довольное, красивое животное… Конечно, тепло, светло и мухи не кусают.
— Возвращаю вопрос. Кто не любит тебя? Настолько, чтобы инициировать, но не позаботиться об обучении? Чтобы позволить бродить где попало, рискуя еще и жизнями посторонних?
Покачала головой.
— У меня нет в друзьях оборотней, — без тени ехидства сообщила. — Волшебников и магов тоже. Или как вас там называть? Чародеи, волхвы, кудесники?
— Магически одаренные. Люди со способностями. Обычно мы так друг друга называем.
— А мы, люди без способностей? Как нас вы называете? — спросила с вызовом и нажимом. Вообще вся сделалась напористая, сердитая, вот-вот упадет на лапы и оскалит клыки.
— Простецы. Не знаю, кто придумал, но "простец" — это…
— Я знаю, кто такие простецы. Всё-таки историческое образование. Что ж, спасибо…
— Ты теперь не простячка.
Скривилась, как от зубной боли. Замотала головой.
— Оборотень. Пантера, ага? Замечательно! Я теперь буду периодически бегать в лес поохотиться, а с голодухи кидаться на своих студентов? И пугать всех желтыми глазами? Обрастать мехом и рычать? С ума сходить от вида сырого мяса? Зато не простячка, да?
Думал, сейчас точно перекинется, уже приготовился ловить, уже прикидывал, сработает ли формула… А она всхлипнула раз, другой и заревела тихонько, но тягостно. Стоял, как пень, не мог сообразить. Для оборотней хотя бы формула есть. А вот что делать с ревущей женщиной? В конце концов, чувствуя себя донельзя глупо, сходил до ванной комнаты и принёс полотенце. Присел на пол, снизу вверх заглядывая в лицо.
— Ты это… Живут же, и ничего. Вот у меня приятель… Он волк. Работает, между прочим, помощником преподавателя в университете, пишет магистерскую диссертацию, нормальный такой парень… Ни разу в жизни ни на кого не напал. И знаешь, оборотни живут дольше. Средняя продолжительность жизни — сто двадцать лет. и практически никаких болячек. Ну, разве так плохо?
Шмыгнула носом, спрятала лицо в скомканном полотенце. Вынырнула, бросила несчастный взгляд:
— Я… я чуть тебя не убила…
— Тебя всего лишь не дрессировали как положено. Ты не виновата. Не убила же? И переболела самостоятельно, теперь легче будет. Скоро совсем хорошо научишься себя контролировать. Зато представь, как удобно? Археолог ты? Ну, не знаю, разведку лесов проводить, а? Или не катит? Опять же… ну… в общем, я тебя со своим Вольфом познакомлю, он тебе лучше всё расскажет и объяснит. Это же здорово, по-кошачьи-то? Ну, там… Я не знаю…
Постепенно она успокоилась под глупую, запинающуюся болтовню, полотенце уронила на кресло, швыркнула носом в последний раз и кивнула:
— Наверно, привыкну. Совсем раскисла. Просто, черт, это было так похоже на сон, что даже как-то… Ну, я думала, вот проснусь… Или вот вернусь домой… Ой, нет, сейчас опять разревусь, как корова. Я… я до ванной дойду…
— Только на кухню не заходи!
— Помню.
Пока она шумела водой, шатался по комнате, пытался сообразить, не пропало ли чего. Стол, телевизор, тут же компьютер, книжный шкаф. В шкафу все документы. Проверил папку — паспорта, удостоверения личностей на двух языках, доверенность на подписание договоров… Нет, не похоже, чтобы здесь шарились посторонние. То есть ловушек понаставили, а вот поинтересоваться делами "клиента" не удосужились. О чем это может говорить? О том, что похитители и так всё знают про похищенного? О том, что им нужен именно Андрей, а не младший компаньон фирмы "Шаговский и сын" с его магическими безделушками? На кой хрен вообще кому-то сдался далеко не самый сильный и не самый перспективный маг? Зачем такие сложности — похищать, держать взаперти почти месяц, караулить? А что караулили, понятно по оперативности нападения. И этот чернявый…
Вспомнил про телефон, включил автоответчик. Сообщений накопилось аж тридцать пять штук. Запустил прослушивание с последнего. Последним оказался отец. Фон почему-то оказался трескучий, с помехами, но разобрать можно было:
— Andrzej, gdzie ty? — начал отец по-польски. Что сразу насторожило. Обычно в телефонных разговорах отец предпочитает русский.
— … Почему не отвечаешь на звонки? Очень волнуюсь. Перезвони, как сможешь.
Это от пятнадцатого декабря, предыдущее сообщение от отца же — днём раньше. Примерно того же содержания. Десятого сообщение пообъемней, опять же по-польски. За год жизни в России слегка отвык от жестко-скребущего звучания, с непривычки показалось забавным…
— Здравствуй, Андрей. Надеюсь, ты всё-таки жив и до тебя мое сообщение дойдет. Три недели от дня твоей пропажи. Я уже пол-Европы облазил, я добрался до твоего друга из Франции и растряс его, а он растряс своих. Ничего. Я съездил в твою дыру, Заречец, поднял на уши милицию. Они объявили в розыск, но вряд ли эти идиоты до чего-нибудь докопаются. Сейчас я в Лешно, пробую достучаться до Кординаторской. Если ты слушаешь мое сообщение, пожалуйста, позвони. Да, чуть не забыл, Вольф тоже пропал.
Так, а вот это уже новость…
В ванной шуметь прекратило, звякнуло, потом щелкнул замок. Алина прошлёпала босыми пятками по полу, плюхнулась в кресло.
— Автоответчик? Я включу телек? Гляну, какие новости? Я потихоньку…
— Да, разумеется.
Пятого октября звонил сам пропавший Валерка-Вольф.
— Андрей, ты где? Слушай, я уже все подворотни облазил! Вынюхал каждый сантиметр! Никогда не прощу себе, что отпустил тебя тогда одного. Хотя… Глупо. Слушай, черт подери, ну пьяный, ну с кем не случается?! Да что могло случиться в одиннадцать вечера?! Слушай… А, черт, ладно! Только позвони, а, ёж лохматый?! Ты живой, слышишь?! Живой!
Дальше по убыванию — четыре звонка от Вали, подруги, три от коллеги из Лодзи, два от Эсташа, ну и отец начал звонить в конце ноября.
