Дальше по убыванию — четыре звонка от Вали, подруги, три от коллеги из Лодзи, два от Эсташа, ну и отец начал звонить в конце ноября.
Надо же, как все вдруг озаботились скромной персоной Андрея Шаговского. То месяцами телефон молчал, в лучшем случае отец коротко брякнет "как дела, а не приобрести ли мне…", да Конрад поинтересуется, скоро ли приятель изволит покинуть "эту варварскую Сибирию". А тут целый аншлаг, стоило только единожды не ответить…
— Оооо… — кошка из-за спины охнула.
— Что?
Только кивнула и прибавила громкость. Судя по всему, новости. Что её так…?
— Население города в панике, — вещала молоденькая дикторша в синей форменной блузке и с дежурной скорбью на лице. — Труп молодого мужчины тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения со следами укусов был найден на пресечении улиц Волховской и Лукьяновской. Согласно заключению специалистов, мужчина был загрызен крупным хищником семейства кошачьих. Специалисты на настоящий момент не могут соотнести характер ранений со строением челюстей ни одного из видов хищников, обитающих в нашем регионе. Это уже вторая страшная находка за последний месяц. Одна из версий — побег животного из зоопарков ближайших городов. Направлены официальные запросы. А пока в городе нарастает волнение, официально числятся пропавшими без вести еще трое — Алина Сергеевна Ковалева восемьдесят третьего года рождения, Шаговский Андрей Александрович восьмидесятого года рождения, Валерий Иванович Вольф восемьдесят второго года рождения. Их фотографии и списки особых примет вы видите на экране…
Алина дернулась за пультом, уронила, дрожащими руками подняла и вырубила телевизор.
— Это… Это я их… убила?
Часть 2.
Изнанка.
Глава 1.
Ребенок Антона умирал, Антон знал это уже две недели.
А еще знал, что надежды почти никакой. И жена Инна тоже знала, и даже сам Славик… Знать не мог, но чувствовал. В промежутках между припадками. А во время ему было просто очень больно. Звериная сущность боролась с людской за место в маленьком худом теле. Тело отзывалось судорогами, пена хлопьями срывалась с губ, Славка скулил по-собачьи, он очень мучился, а облегчить страдания Антон не мог, даже если бы сам умер. Жена за последний месяц сбросила десять килограммов и постарела лет на двадцать.
И тоже ничего, ничего не могла сделать! Не помогли даже многочисленные женины родственники, всё сплошь маги-целители-зооморфы в черт знает каком поколении. Не помогли и друзья Антона, тоже ведуны не из последних. Синдром Райнована, будь он неладен.
Был такой оборотень Райнован в девятом веке. В Киликии, кажется. Не оборотень даже, а так, оборотненок. Волк, кажется. То есть, должен был стать волком. Мальчишка еще, вот как Славик, может, чуть постарше. Оба родителя — чистокровные волки. Только еще до полной инициации Райнована поймали и заперли в клетке на потеху публике. Заставляли перекидываться из облика в облик. Вот смешно-то, а?! А мальчик еще не инициированный, у него почти не было сил для таких фокусов. "Игрушка" не отрабатывала номер, её били и морили голодом… От издевательств и слабости Райнован начал "застревать" — и в одном облике не может, и в другом. Так и умер.
Только Славика никто не бил и голодом не морил. И до инициации мальчик дожил вполне благополучно. Но сам обряд прошёл как-то неправильно. И в следующий раз, как Славка попробовал перекинуться, случилось… вот.
Антон разыскал всех друзей, которые хоть что-то знали и умели. Всех знакомых, которые могли что-то знать. Даже врагов, которым готов был ноги целовать, лишь бы помогли. Слетал в Ниццу к самому известному специалисту по физиологии зооморфов. После приема напился до потери сознания. На следующее утро очнулся, болел дико с похмелья — оборотням нельзя человеческий алкоголь в принципе, организм не переносит — но и попытки не предпринял опохмелиться. Славику ничем не поможешь.
Возвратился домой, сказал жене — та взвыла одними глазами, но по примеру мужа напиваться не стала. Заперлась в ванной комнате надолго, Антон аж испугался. Обошлось. Через час вышла с красными глазами и с тех пор плачущей ее Антон больше не видел. Она вообще очень хорошо держалась. Гораздо лучше самого Антона.
В тот же вечер заглянул очень близкий друг — их, близких, оказалось вдруг так много. Все клановые и еще ребята из соседних паттернов. Этот друг был тоже из Пантер, Влад, с ним в одной связке учились. Принес Славке апельсинов, денег на лекарства и каких-то травок. Сказал, заваривать. Это должно хоть чуть-чуть облегчить припадки. И еще посоветовал одну дельную вещь. Сходить на поклон к главе клана, попросить помощи у него. Намекнул на один очень древний и очень сложный обряд…
Антону к тому времени уже море по колено было. Пошёл. Причем натурально на поклон — хоть лбом об пол биться, хоть шею под нож подставлять. Если это поможет, то почему бы и нет.
Глава клана Ингмар принял Антона ласково, всем своим видом выражал соболезнование горю, пригласил на чашку чая. Предложил сигарету, которую Антон принял с благодарностью — раньше некурящий, сейчас прочно подсел на никотин, мог и пачку в день выкурить.
Антон нервно затягивался, Ингмар некоторое время молчал, потом осторожно начал:
— Я чем-нибудь могу помочь? Как у вас в деньгами? Может быть, твоему сыну или жене что-то нужно? Мы всё понимаем…
— Моему сыну нужно жить. Сегодня с утра у него уже два припадка, — глухо пробормотал Антон. Взял себя в руки. — Я узнал, что есть какой-то древний обряд…
Ингмар как-будто постарел разом. Хотя он, глава клана, действительно уже очень старый. Ему давно уже за сотню лет, он и революции, и войны, и еще чего пострашнее смерти одного маленького мальчика видал. У Антона заныло в груди, не спрашивая, выхватил из пачки еще одну сигарету и жадно, обжигаясь, затянулся.
— У твоего сына синдром Райнована, Антон, — тихо сказал Ингмар, тоже закуривая. — Раньше для сохранения чистоты породы детей при малейшем подозрении… ликвидировали. Чтобы и сами не мучились, и, если выживут, своих деток не плодили. Понимаешь?
— Мне плевать. И на чистоту породы, и вообще на всё, — насмелился заглянуть старому коту в глаза. Зеленые такие, близорукие глаза. Приговора Славке, а значит, и себе, он там не увидел. — Мой сын должен жить. Я что угодно сделаю, только пусть живет. Нужно, меня убейте! Инка тоже готова! Только дайте нам надежду! За что нам такое?!
Самообладание полетело к чертовой матери, Антон знал, что выглядит безобразно, не подобает так коту клана Пантер. Ничего не мог поделать. Скажи ему Ингмар пойти и утопиться — пошёл бы. Этот, специалист по физиологии, мать его, ляпнул, что, дескать, ваша самка еще пару-тройку здоровых принесет, так зачем же убиваться?
— Это никогда не бывает за что-то. Это или результат неправильного ухода за ребенком, или мутация, как в вашем с Инной случае. Вы не виноваты ни в коем разе. Так вышло. По статистике, так случается с одним ребенком из двадцати тысяч. Слава стал таким двадцатитысячным.
— Это должно меня утешить? Мне обряд нужен. Обряд. И только.
Ингмар старательно затушил сигарету в пепельнице. Сигареты хорошие, кстати, "Nat Sherman Classic".
— Антон, это тёмный обряд. Понимаешь, что это означает?
— Человеческая жертва. Да?
— Именно. Одна как минимум. И еще несколько магов "выпить" как батарейки. Нравится? Ну? Нет, я бы выбил разрешение у Координаторской, они бы пошли нам навстречу. Пантер слишком мало, чтобы нами разбрасываться. Но убийства будут на твоей совести. Подумай.
— Я…
— Подумай. Завтра придешь. Сейчас домой не возвращайся, часик посиди где-нибудь, чуть-чуть расслабься и взвесь все за и против. Ну?
— Хорошо.
***
Тут постянно курили.
Сизый дым висел клочьями, раздражал итак уже обожженную слизистую носа. Антон тоже вносил свою лепту в общий пряный туман. Дешевое местечко, тут многое позволяется. "Салун "Пьяный койот"" не хотите ли? В Сибири?
За соседним столиком девушка в короткой юбке явно скучала, коктейльной соломинкой помешивала нечто оранжевое в своем бокале. Молоденькая, лет от силы двадцати двух, ярко раскрашенная. Наверно, не профессионалка, всего лишь любительница приключений. Блескучая, а пахнет неуверенностью.
Призывно улыбнулась и даже качнула головой вялому интересу Антона — ну тянет простячек к оборотням. Животный магнетизм, говорят. Можно было бы воспользоваться. Нужна ведь жертва? Можно так запудрить девчонке мозги, что она до самого последнего момента ничего не поймёт. Не этой конкретно, естественно, а какой-нибудь другой. Ночью заглянуть в такой вот бар и взять какую под руку попадется.
Отвернулся. Девчонка сейчас наверняка сидит, досадливо сморщив носик, и в упор не понимает, что на неё накатило — флиртовать с невзрачным незнакомым мужчиной "сильно кавказской национальности".
