— Моя обязанность заботиться о его императорском высочестве. Прибыв в банкетный зал, я выяснила, что меню для кронпринца не было подготовлено должным образом, и поспешила это исправить. Прошу меня простить, ваше величество.
И тут почти эхом раздалось:
— Прошу меня простить, ваше величество.
И леди Сарская поднялась со своего места.
Эльтериан галантно отодвинул стул для нее, словно вовсе не знал, что только что сделал. Она уходила в напряженном молчании всех, кто отчетливо понимал, что произошло.
И тут слуги внесли блюда, подготовленные для Каенара. Печеночный паштет, печеночные рулетики и оленья печень в отварном виде. Не самая вкусная пища, и с весьма специфическим запахом, а потому всеобщее внимание привлекла императрица Остерия.
— О, Небо! — воскликнула она, стремительно закрывая нос платком. — Что это за ужасная еда⁈
— О, это еще не самое худшее из того, что умеет готовить мадемуазель Асьен, — магистр Ильхан обнаружился так же в конце стола, и поправив светлые пряди пальцами с неизменно синим маникюром, добавил: — Помнится, магистр Ксавьен рассказывал, как однажды отведал южное рагу, приготовленное нашей замечательной леди Риддан. Едва выжил! Но, это не прошло для него бесследно, с тех пор лучший агрессор империи питается исключительно чрезмерно перченой пищей, пристрастившись к ней с первого раза. Ваше императорское высочество, надеюсь, вас сия участь минет.
— А вас минет участь выпивать в компании магистра, — с улыбкой ответил Каенар.- Я слышал, добавление в вино жгучего перца стало его излюбленной привычкой.
Магистр Ильхан при этих словах как-то смутился, определенно занервничал, а после прикрикнул своему помощнику:
— Добер, у меня в расписании есть что-то… подобное?
— Встреча с магистром Ксавьеном завтра в восемь вечера в таверне…
— Отмени!
— Встреча в шестой день в рестора…
— Тоже отмени! Все отмени!
И прочистив горло, магистр Ильхан, вспомнив, где находится, сдержанно произнес:
— Прошу меня извинить.
Но он хотя бы остался на месте, а вот императрица величественно поднялась, собираясь попросить извинить и ее, и тут же была остановлена кратким:
— Сядь!
И была вынуждена опуститься в кресло.
А на семейном банкете воцарилась столь напряженная обстановка, что я вдруг поняла — главная жертва здесь не я. Главная жертва — императрица.
И все знали об этом.
А император, бросив еще один неприязненный взгляд на меня, сложил пальцы под подбородком и медленно произнес:
— Леди Хартесин.
Я ожидала, что после этих слов, поднимется из-за стола или же будет призвана эта самая леди, та, что вчера ворвалась в спальню кронпринца, но нет, леди здесь не было.
— Как ты посмела? — продолжил император.
Императрица Остерия начала заметно дрожать.
— Кто ты? — взгляд на супругу, носящую его дитя. — Кто ты такая, чтобы распоряжаться судьбой моего сына⁈
Девушка, а женщиной эту юную императрицу сложно было назвать, стала бледна как мел. И все же она попыталась дать отпор.
— Я — императрица. Я мать… — взгляд на Каенара и быстрое, — мать империи…
И она сникла, боясь произнести еще хотя бы звук.
— Ты — никто и ничто! — холодно произнес император. — С этого дня, ты…
— Ваше величество, прошу вас учитывать положение ее величества.
И в жуткой тишине, что стала лишь более страшной после произнесенного, я осознала, что это были мои слова.
Лицо императора окаменело, я увидела взгляд Эльтериана, напряженный и взволнованный, и осознание произошедшего, стало еще страшнее. В той, прошлой жизни, я имела несчастье вступиться за одну из наложниц его величества, и Эльтериан едва неи придушил меня после этого.
А в этой…
— Асьен права, — очень тихо, так чтобы услышал лишь сам Алдаэрон, сказал Каенар. — Императрица беременна, вам следует это учитывать, отец.
— Ей следовало учитывать, что ты восстанавливаешься, а не устраивать показательную истерику вздорной девицы дважды. Я стерпел первый раз, но отчасти твое состояние ночью, было столь опасным из-за необходимости применить силу, чтобы выдворить леди Хартесин.
И это было правдой.
Но все же Каенар произнес:
— Я — мужчина. Я справился с ситуацией. Императрица же — слабая женщина, находящаяся в положении и едва покинувшая заточение. Отец, достаточно прилюдного выговора. Лишение императрицы титула в текущих условиях, не самый благовидный поступок.
Взгляд, который Остерия бросила на пасынка, выражал столь глубокую благодарность, что даже мне стало неловко.
— Довольно, — оборвал все разговоры император.
И присутствующие за столом вернулись к разговорам и обсуждениям лояльных по отношению к императорскому роду тем, а я плавно отошла к сэру Матиушу, и искренне понадеялась, что обо мне забудут вовсе.
— Мадемуазель Асьен, спасибо, — тихо, не глядя на меня, произнес телохранитель кронпринца.
— Вам совершенно не за что благодарить меня, — так же тихо сказала я. — Мы оба заинтересованы в благополучии его императорского высочества.
Помолчав, сэр Матиуш кивнул и еще тише добавил:
— Сделайте все возможное, чтобы господин не присутствовал на похоронах павших накануне.
Я не знала, что на это ответить.
После рассказа Каенара, не приходилось догадываться, что он испытывает вину перед погибшими в академии, но как бы почувствовала себя я, если бы меня не пустили на похороны Гродари?
— Это невозможно, сэр Матиуш,- произнесла едва слышно.
— Это необходимо, — не глядя на меня и в целом делая вид, что мы вовсе не разговариваем, с нажимом произнес телохранитель Каенара. — Вы уже достаточно долго находитесь рядом с герцогом Ридданом, вы должны понимать, что он за человек.
Я посмотрела на кронпринца — его императорское высочество о чем-то тихо переговаривался с отцом и внешне выглядел совершенно невозмутимо. Но чем внимательнее я вглядывалась в наследника престола империи, тем яснее видела бледность, что сохранилась на губах Каенара. Как целитель, я могла бы списать увиденное на последствия кровопотери, но…
«Я мог убраться оттуда вместе с тобой, но теперь, когда ты знаешь о той ночи… как ты понимаешь, поступить подобным образом я не мог. Прикрыть щитом себя — потери более тысячи студентов и преподавателей. Прикрыть тебя — около двадцати… Вот их жизни останутся на моей совести навечно».
Что ж, смерти семнадцати студентов, по сути, должны быть на моей совести, но Каенар целиком принял вину на себя.
— Все поняла, — тихо сказала сэру Матиушу.
Телохранитель молча кивнул, принимая мой ответ.
* * *
Ужин длился невыносимо долго.
Вернулась на свое место леди Сибилла, сохраняя столь ровную осанку, что я испытала некоторое опасение по поводу ее позвоночника и его сохранности. Была вынуждена вернуться и императрица, деваться ей определенно было некуда. Но некомфортно за столом было лишь этим двум девушкам. Эльтериан вел оживленную беседу с сестрами, которых всегда показательно обожал… Увы, это не помешало ему в дальнейшем казнить большинство из них лично… Самой счастливой за столом была принцесса Адеалианна, почти не сводившая взгляда со своего мужа, и он так же смотрел лишь на нее. Дивная пара. Учитывая, что принцесса не притронулась к алкоголю, можно было предположить, что в этой радостной семье скоро ожидается пополнение.
И в этот момент меня кто-то щелкнул по носу.
Именно по носу, по коже, минуя маску.
Учитывая магические возможности, на подобное был способен лишь магистр Ильхан. Но когда я повернулась в его сторону, палец с синим маникюром указал на лорда Аскеа. И едва я на него посмотрела, глава Тайного департамента тут же извинился перед присутствующими, сослался на неотложные дела и покинул не самый скромный семейный ужин.
Я выждала несколько минут, отступила за спину сэра Матиуша, оттуда за спины лакеев и покинула помещение, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
* * *
