То и дело они замедляли дорогу, чтобы перекусить тем или иным перепуганным мелким существом из тех, что обильно населяли кроны, и спускались, чтобы полакать воды из слабо светившихся в темноте прудов. Но путь они продолжали в основном по веткам и вскоре очутились на окраине спящего городка.
Далеко внизу лежали блестящие крыши, среди которых нет-нет да и мелькали редкие уличные фонари; оттуда тянуло дымом от дубовых дров. Ройбен без труда нашел темный прямоугольник старого кладбища и даже разглядел влажный блеск на надгробьях. Он видел и отблеск на крыше склепа Нидеков, а дальше сгрудившиеся викторианские домики, где в некоторых окнах все еще горели слабенькие огоньки.
Они с Лаурой снова обнялись. Большая толстая ветка легко выдерживала их тяжесть. Ройбен ничего не боялся, ничего на свете не могло повредить ему, а раскинувшийся внизу городок, испещренный редкими огоньками, являл собой олицетворение мира и покоя.
«О, малый город Вифлеем, ты спал спокойным сном, Когда рождался новый день в безмолвии ночном»
[15]
.
— Может быть, где-то для всех есть безопасное место, — сказала Лаура, прижимавшаяся щекой к его груди, — убежище для всех потерянных детей этого мира, любимых и нелюбимых, молодых и старых. Может быть, они как-то, где-то пребывают в мире и покое или окажутся в мире и покое, даже мои дети: в мире, покое и не в одиночестве.
— Я всем сердцем верю, что это так, — негромко ответил Ройбен.
Ему хотелось, чтобы они навсегда остались здесь, под этим бесшумным моросящим дождем.
— Эй, ты слышишь? — вдруг спросила она.
Внизу, в городе, часы торжественно били двенадцать раз.
— Да, — ответил он, живо представляя себе просторный коридор с полированным паркетом, безлюдную гостиную, лестницу, застеленную ковровой дорожкой. — В полночь завершается Рождество, — прошептал он ей на ухо, — и начинается Рядовое время.
Отсюда все дома казались игрушечными; он слышал, как звучал вокруг лесной хор. Он закрыл глаза, все его чувства обострились и доставали все дальше и дальше, пока ему не стало казаться, будто поет весь мир. Весь мир был заполнен шорохом моросящего дождя.
— Прислушайся, — шепнул он ей на ухо, — кажется, будто весь лес молится, вся земля молится, будто молитвы возносятся к небесам с каждой шевелящейся ветки, с каждого шелестящего листа.
— Почему мы так печальны? — спросила она. Как же нежно звучал ее голос, невзирая на низкую тональность и грубость произношения!
— Потому что мы удаляемся от тех, кто обитает там, внизу, — ответил он. — И знаем это. И мой сын, когда придет в этот мир, не сможет ничего изменить в нем. И мы не можем ничего изменить. Интересно, морфенкиндеры способны лить слезы?
— Да, мы способны лить слезы, — ответила она. — Я точно это знаю, потому что мне уже приходилось это делать. И ты прав. Мы удаляемся от них, от них всех, и все глубже уходим в свое собственное повествование, и, возможно, так и должно быть. Феликс сделал все, что было в его силах, чтобы помочь нам, но мы так быстро уходим прочь… И что же мы можем поделать?
Он в который раз задумался о мальчике, о крошечном комочке жизни, обитавшем пока что в матке Селесты, о беспомощном заложнике, которого оставляет судьбе он сам. Будет ли он расти в наполненном радостью доме на Русском холме вместе с Джейми и Кристиной? Познает ли он то ощущение счастья и безопасности, которые когда-то полностью владели Ройбеном? Внезапно все это показалось очень далеким и неразрывно связанным с печалью и тоской.
Его мать еще молодая, полная жизни — женщина в самом расцвете. А останется ли там Лоррейн, когда Селеста передаст новорожденного Грейс, будет ли носить его на руках? Он живо представил себе брата таким, каким он был на фотографии, ярко, хотя и словно издалека, вырисовавшейся в его памяти. Он мысленно услышал слова, которые Джим произнес со ступеней алтаря в своей проповеди: «Я прощаюсь с Рождеством — и этим грандиозным пиром неиссякаемой щедрости — и снова возношу хвалу за великое чудо Рядового времени».
— Я люблю тебя, моя милая, — сказал он Лауре.
— А я люблю тебя, мой красавец, — ответила она. — Зачем мне нужен был бы волчий дар без тебя?
Примечания
1
Название Нидек произносится с долгим «и». (
Прим. авт.
)
2
День благодарения — официальный праздник США в память первых колонистов Массачусетса, отмечаемый в последний четверг ноября.
3
Цитата из стихотворения Т. Уайетта «Влюбленный рассказывает, как безнадежно он покинут теми, что прежде дарили ему отраду». Пер. Г. Кружкова.
4
Frisson — дрожь, озноб; содрогание (
фр
.).
5
Ten piedad de nosotros — помилуй нас (
исп
.).
6
«Украсьте зал» (Deck the Halls) — известная рождественская и новогодняя песня на английском языке, которая не только поется во время зимних праздников, но и используется во многих художественных произведениях.
7
«Зелёные рукава» (англ.
Greensleeves
) — английская фольклорная песня, известная с XVI века. Дважды упоминается в произведениях Уильяма Шекспира, в том числе в комедии «Виндзорские насмешницы».
8
Елизаветинская эпоха — период правления английской королевы Елизаветы I (1558–1603 гг.).
9
Уильям Моррис (1834–1896) — английский художник из группы прерафаэлитов, известный работами в области декоративно-прикладного искусства.
10
«Инклинги» (англ. Inklings) — неофициальная литературная дискуссионная группа в Оксфордском университете, существовавшая в течение почти двух десятилетий в период с 1930 по 1950-е годы, наиболее известными представителями которой являлись Дж. Р.Р. Толкин и К.С. Льюис.
11
Енох «Наки» Томпсон — персонаж сериала «Подпольная империя» казначей Атлантик-сити и босс местного криминалитета, начавший после введения сухого закона подпольную торговлю алкоголем и получавший от этого баснословные прибыли.
12
Двенадцатая ночь — Богоявление, церковный праздник в память о явлении Христа язычникам; отмечается западными христианами 6 января, на двенадцатый день после Рождества.
13
Лига Плюща — общее название нескольких старейших и самых престижных университетов США и их выпускников.
14
Футбол — имеется в виду американский футбол, в котором активно используются захваты и столкновения; поэтому все игроки одеваются в специальные доспехи и шлемы для защиты от травм. Соккером в США называют привычный нам классический футбол.
15
Перевод Д. Ясько.
