Под шум и гомон Кобылин незаметно выскользнул в коридор. Ему было немного не по себе, он не привык общаться со стариками. Да и вообще отвык уже от людского общества. Он понимал, почему Гриша показал ему людей — их присутствие нужно учитывать, если начнется настоящая охота. Чего он не понимал — почему Борода еще ничего не сделал.
Задумчиво оглянувшись на дверь, за которой рассерженными пчелами гудели старики, Алексей прошелся к самой дальней двери и распахнул ее. Перед ним открылся еще один коридор, что заканчивался широкой железной дверью. Кобылин подошел к ней, толкнул — не заперто. Осторожно приоткрыв дверь, глянул в образовавшуюся щель и удивленно присвистнул.
Огромный гараж был залит белым светом ламп, вкрученных прямо в потолок. Вдоль стен стояли железные шкафы, у широкого верстака, что примостился у дальней стены, были раскиданы грязные тряпки и куски пластика. Дверь гаража, что должна была уходить вверх, сейчас была плотно закрыта, но прямо перед ней стояла большая черная машина. Огромный джип, в который, по мнению Кобылина, можно было без проблем запихать десяток человек. Рядом с машиной, прямо на полу, сидел еще один старик. Привалившись спиной к блестящему боку машины, он сладко спал, громко похрапывая.
Заслышав шаги за спиной, Кобылин резко обернулся, но потом, услышав знакомое шарканье, расслабился. Борода все еще сильно хромал при ходьбе, и его походку Алексей давно научился узнавать.
Когда Гриша, сопя и отдуваясь, вывалился из двери, Кобылин прижал палец к губам — мол, не буди деда. Борода кивнул, подошел ближе и зашептал в самое ухо охотника:
— Умаялся Петрович. Ему бы с остальными сидеть, но очень уж в бой рвался, старая пехота. Пристроил вот его, как мог.
— Понятно, — сдержанно отозвался Кобылин и ткнул пальцем в джип: — Машина на ходу?
— А то, — буркнул Гриша. — Новый «Чероки». Пять и семь литров объем движка, полноприводная трансмиссия, пневмоподвеска, что может поднимать тачку на четверть метра вверх, увеличивая дорожный просвет. Машина — зверь.
— А чего людей не вывез? — тихо осведомился Кобылин. — Все бы влезли.
— Ворота, — отозвался Борода. — Надо открывать гараж, прикрывать его со двора, потом ворота. Это тебе повезло, что за тобой один погнался. Если все трое навалились бы, я за всеми не поспел бы. Вот и народ в одиночку не получается прикрыть. С моей ногой особо не побегаешь, а тут ловкость нужна, по снегу-то скакать.
— Ясно, — вздохнул Кобылин, — чего не позвонил?
— Не работают тут мобильники. Вообще плохо берут из-за линии передачи, а неделю назад вовсе перестали — видать, сгорел тут какой-то усилитель, или как эта хрень называется? А городских линий сюда не тянули никогда. Никому не надо.
— И на что ты надеялся?
— На тебя, Леша. Знал, что ты придешь.
Кобылин невесело усмехнулся и покачал головой. То, что он оказался здесь, — невероятное стечение обстоятельств. Если бы не призрачная манящая баня…
— Мог бы и не дождаться, — сказал он. — Об этом думал?
— Думал, — признался Борода. — Да ничего не надумал. Был тут у нас еще один мужик, типа местного председателя. Смелый такой. Решил не дожидаться помощи, а рвануть в город. Дал ему ключи от своей шохи, она у меня мороз без проблем переносит. Вот этот дурик, что все мозги мне выел, и рванул за помощью. Не встречал?
— Встречал, — сдержанно отозвался охотник. — У ворот. В твоей тачке.
— Понятно, — буркнул Борода, отводя взгляд. — Так я и думал.
— Ну, вот я и здесь, — сказал Кобылин. — Дождался ты меня, поздравляю. Что будем дальше делать?
— Есть одна задумка, — шепотом признался Борода. — Посадить всех в тачку, прорваться к воротам и рвануть подальше отсюда. В городе сдать всю богадельню, кроме моей Марфы, и раствориться в лучах заката, так сказать.
— Марфа? — удивился Кобылин. — Какая Марфа?
— Сестра тещи, та самая, — со вздохом отозвался Борода. — Теща-то давно преставилась, царство ей небесное. Жена в Питере, наукой все занимается. А Марфу стало некому навещать. Вот моя грымза-то из Питера мне и накапала, что, мол, надо старушку вывезти из этих ебеней да отправить к ней.
Кобылин, который почему-то уверился, что родственница Гриши не пережила нападение зимы, лишь покачал головой.
— Вот ведь, — сказал он. — Это та сухонькая, что за рукав тебя цапнула?
— Она и есть, — отозвался Гриша. — Та еще бабка, кого угодно до смерти заговорит, хоть на поле боя ее выпускай, в качестве оружия массового поражения. Сама из ближайшей деревни, жила там, пока деревенька не вымерла во время перестройки. Потом вот тут ей домик организовали.
— Кстати, о домике. А тут можем отсидеться? — спросил Кобылин. — Долго эти твари лютовать будут?
— Эти ребята до тепла будут яриться, — бросил Борода. — Их только настоящая весна с горячим солнышком разгонит. А до нее еще далеко. Не дотянем.
— А сколько протянем? — осведомился Кобылин, заранее чувствуя, что ответ ему не понравится.
— До сегодняшней ночи, — невозмутимо отозвался Борода. — В подвале отопительный котел на мазуте. Горючка кончится сегодня ночью. Дом начнет остывать, а когда совсем вымерзнет — они придут. По ночам они в самую силу входят, так что до утра, боюсь, никто не доживет.
— Чудненько, — буркнул Кобылин, задирая рукав и глядя на часы. — У нас, значит, есть еще часов шесть светового дня. Значит, должны поторапливаться.
— Должны, — согласился Борода. — Думаешь, пора начинать?
— А чего кота за хвост тянуть, — отозвался Алексей. — Собирай народ. Будем грузиться и пойдем на прорыв. Огнемет у тебя один?
— Два, — с гордостью отозвался Борода. — Вернее, большой один, но тут есть еще пара забавных мелочей…
— Я тут пороюсь по шкафам, — сказал Кобылин. — А ты давай, собирай народ. Пусть укутаются теплее, да еще надо машину прогреть.
— Идет, — согласился Борода и, глянув в спирту Кобылину, что пошел к шкафам с инструментами, тихо добавил: — Ну, понеслась вода по трубам.
* * *
Пока Борода развивал бурную деятельность по доставке престарелого батальона в гараж, Кобылин отошел в дальний угол, к верстаку, и провел инвентаризацию своего имущества. С большим наслаждением вытащил из-за пояса дробовик, что чуть не проделал ему в боку дыру, и отложил в сторонку — два заряда серебряной картечи, это несерьезно. Потом скинул с плеча изрядно похудевший рюкзак и нахмурился: оказалось, что через большую прореху высыпалась вся мелочевка, не закрытая в карманах. Осталось только свежее белье, консервы да пяток железных, кованных в кузнице костылей, походивших на огромные гвозди. Этим каленым железом сподручно было гонять разную нечисть, но Алексей сомневался, что они помогут справиться с духами холода. Мыло, кофе и зубная щетка сгинули без следа. Так же без следа сгинули несчастный «макаров» с глушителем и пустая запасная обойма к нему.
