За окном, взбаламучивая серую хмарь, пронеслась в Сумраке лихая призрачная тачанка.
– Ты видел, видел?! – воскликнул Санек, завертев головой.
– Фабрика грез, – хмыкнул Никита, снял с шеи медальон-пустышку и засунул в карман. Начало мероприятия наводило на мысль, что никого он здесь не сможет ввести в заблуждение. И уж что-что, а заклинание «длинный язык» ему точно не пригодится. На груди дозорного остался только боевой служебный амулет. Саша, шевеля губами, сплетал каркас будущей защиты. Никита без особого энтузиазма подвесил несколько простых заклинаний.
Серебристый игрушечный самолетик чуть впереди засиял в свете фар джипа. Он приветливо покачал крыльями, словно был полноправным жителем сумеречного мира, таинственным Светлым стражем, а не жалким фантомом чего-то, что существовало в реальности.
Амулет над зеркалом заднего вида потускнел, съежился, и машина, сбавив скорость, выкатилась на реальный слой у самых дверей шестого съемочного павильона. Света разом стало меньше, но он не исчез.
Тьма играла на «Мосфильме» ту же роль, что и темнота в кинозале, погружавшая мир во мрак, чтобы все внимание зрителей сосредоточилось на светлом прямоугольнике экрана… На территории киностудии Великие Силы переплетались в своем соперничестве так чудно́ и тесно, что оперативники Ночного Дозора, оказавшиеся здесь впервые, не верили глазам.
«Здесь наши позиции сильны! – удивленно подумал Сурнин, выходя из машины. – Не зря Темные так носились с этим сериалом».
Зря он их помянул. Из дверей павильона, преграждая дорогу чужим дозорным, выскочила всклокоченная ведьма. Выглядела она карикатурно, точно бульварная красотка, которая собиралась сыграть Бабу Ягу, уже нацепила нечесаный парик, посадила на клей силиконовую старчески сморщенную шею и, чего-то не на шутку испугавшись, опрометью выбежала из гримерки.
Не успели Светлые дозорные выйти из машины и шагнуть ей навстречу, как сзади раздался приглушенный скрип тормозов, удерживающих тяжелую машину на скользком ледяном крошеве. Едва на долбанув джип в задний бампер, прямо за ним косо встал тонированный «лексус» Андрея Старкова.
– Треугольник выбрасывай, когда из Сумрака паркуешься, – зло бросил Андрей неразговорчивому Светлому водителю и так бахнул дверью машины, что «лексус» развернуло еще больше. – Дневной Дозор!
– А ты на изоленте по зиме не езди – не выдрючивайся, – посоветовал водила, смерив Темного мага тяжелым взглядом.
Не удостоив его ответом, Андрей рявкнул ведьме:
– Открывай ворота!
И махнул рукой куда-то за угол.
Похоже, Темный маг пребывал не в настроении не только от того, что Ночной Дозор обогнал его на дорогах столицы, использовав запрещенный прием. Выглядел он каким-то помятым, без перчаток, без шарфа, дорогое пальто расстегнуто. В машине тепло, конечно… И где, интересно, его Темные прихлебатели? Сотрудника Дневного Дозора, вхожего к Завулону в кабинет, обычно целая орава сопровождает: ведьмаки, вампиры, оборотни и прочая мелкая шушера. Вся эта свора наверняка тоже мчалась по городу и непонятно с чего отстала… Или он ближе всех оказался?
Пока Никита вертел головой в поисках приспешников Старкова, София вышла вперед из-за плеча прикрывавшего ее водителя.
– Здравствуй, Андрюша, ты не возражаешь, мы зайдем?
Свет и Тьма! Она так и сказала – Андрюша…
На несколько секунд все застыло. Даже нетерпеливый Санек, подскочивший к тяжелым дверям съемочного павильона в обход ведьмы.
София в человеческом мире была не так прекрасна, как в сумеречном. Но все равно хороша: в коротком полушубке, теплых брючках, с распущенными русыми волосами, расчесанными на прямой пробор. Такая уютная, аккуратненькая, не очень высокая, она смотрела на Темного дозорного снизу вверх светло-серыми прозрачными глазами и звала его по имени. Она что, никогда не видела его в истинном облике?! Или… Или как раз наоборот! Она видела его настоящим, знала до инициации! Самому Андрею лет немало, а она намного старше. Для нее, должно быть, он остался подростком, который бывал у них в доме, юношей с недюжинным потенциалом Иного. И она ведь переживает за этого мальчика до сих пор, несмотря на то, что он уже давным-давно говнюк первостатейный.
Казалось, сейчас она ласково скажет:
– Что-то ты в последнее время совсем забыл нас, Андрей. Отчего ты перестал бывать у нас в доме?
А он подойдет, звякнет шпорами, поцелует ей ручку:
– Простите великодушно, София Мироновна, и рад бы, но – не поверите! Совершено погряз в делах…
Лет им обоим наверняка было как минимум за двести, но поскольку Никита историей особенно не интересовался, а родился не так давно, картинки у него в голове складывались какие-то околореволюционные. В советских школах этот период любили. И в советском кинематографе тоже. София запросто могла бы сыграть потомственную дворянку, открывшую дверь родового имения наряду красноармейцев. Она назвала бы их господами, непременно предложила бы выпить чаю. Лихой красный командир, который грозился ворваться в дом с обыском, неловко шмыгая носом, приказал бы своей солдатне «не трогать барышню». А Старков… Ну, со Старковым все ясно – этот точно «контра недобитая».
Никита, который раньше не замечал за собой склонности к историческим фантазиям, тряхнул головой. Сумрак, переполненный миражами, творил чудеса похлеще Софии, заставившей отступить и грустно улыбнуться озлобленного пособника Тьмы.
Благодаря целительнице в съемочный павильон Светлые вошли первыми. Ведьмы у дверей встречали их злобными взглядами. Но следом шагал сотрудник Дневного Дозора. Им ничего не оставалось, как подчиниться и снять защитные заклинания, пропуская внутрь всех желающих.
В просторном прямоугольном помещении горел верхний свет. В центре вокруг поврежденных декораций валялась аппаратура, стояли уцелевшие камеры и светили под ноги два упавших софита, один из которых искрил и мигал. Люди, опутанные черной паутиной, застыли тут и там в нелепых позах. Те, кого ведьмовское заклятие застало на бегу, не удержали равновесие и попадали на пол, как сломанные манекены.
В нескольких шагах от входа распростерся на полу Светлый Иной, которому не хватило сил выползти на улицу сквозь наложенные ведьмами чары. Темные девицы, разумеется, не стали его добивать. Они даже любезно поставили рядом с парнем аптечку и теперь победоносно смотрели на сотрудников Ночного Дозора. Помогли! А как уж он там справился одной рукой – это его дело. За дозорным тянулся к дверям кровавый след и размотавшийся намокший бинт.
Возле скамейки, увитой жухлым пластмассовым плющом, валялся силиконовый труп с развороченными внутренностями и кишками, живописно выпавшими на дорожку, посыпанную искусственными желтыми листьями. Выглядел он еще более устрашающе, чем искалеченный дозорный и девушка с полуоторванной головой, погибшая в центре декорации. Все смешалось: реальность, вымысел, трупы, силиконовые куклы, люди, Иные – все это походило на стоп-кадр из какой-то фантасмагории, кровавой драмы, которая в кошмарном сне приснилась Квентину Тарантино в ночь на Хэллоуин.
