Нос продолжал чесаться. Девушка попыталась извернуться, чтобы почесать его о плечо или подушку, но не преуспела. И даже слегка разозлилась на плещущегося в душе Леона. В конце концов, это просто свинство с его стороны! Оставил ее тут одну, совершенно беспомощную, даже не почесаться! Вдобавок она только сейчас заметила, что в комнате довольно прохладно…
Да чего уж там, здесь просто холодно! До этого, занятая с Леоном акробатическими упражнениями и возбужденная, она была до такой степени разгорячена, что просто не обращала внимания на царящий в квартире холод. Или это только сейчас похолодало? Может, Леон включил кондиционер? Вот уж ни к чему, так и замерзнуть недолго!
Собственно, это уже с ней и происходило! Тело покрылось крупной «гусиной кожей». Лидию начало потряхивать в ознобе, и она с неприятным удивлением услышала стук собственных зубов. Звук был донельзя противным. Ощущения, впрочем, тоже!
— Леон! — громко и требовательно позвала она.
Плеск в душе не прекратился, ответа не последовало. Зато зубы застучали громче. Она попыталась побороть дрожь, но это привело лишь к тому, что правую ногу свело судорогой. От сильной боли Лидия взвыла что есть силы:
— Леон! Леон, помоги! Отвяжи меня, немедленно!!!
Бесполезно. Ее любовник нагло плескался под горячим (!) душем, еще и напевал что-то, в то время как она тут замерзала в его постели! Это в июле-то?!
Дикий сюрреализм происходящего испугал девушку. И без того дрожащая, она забилась теперь всем телом. Судорога не отпускала ногу, прихватывая уже несколько мышц. Из глаз Лидии от боли и страха потекли слезы:
— Леон! Мне плохо, Леон! Иди ко мне!!!
Нет ответа. Свело и другую ногу. Испуганная девушка почувствовала, как от кончиков пальцев ног вверх пополз обжигающий холод. Боковым зрением она уловила какое-то движение и резко повернула голову.
По стене что-то ползло. Будто волна поднималась от зеркального черного пола и, распластавшись по стене, чернотой заливала все новые и новые квадратики-зеркала. Медленно, но весьма уверенно волна мрака поднималась к потолку. Лидия в страхе обернулась: почти такая волна начала заливать и противоположную стену.
— Леон! Леон! Ле-е-о-он!!! — она не просто кричала, она орала, оглушая саму себя. Не услышать было невозможно!
Но он не слышал. Из ванной по-прежнему доносились невнятные жизнерадостные напевы и шум воды.
Лидия забилась в кровати, тихо скуля от ужаса и пытаясь вырваться из своих пут. Но проклятые веревки держали крепко. А между тем ледяной холод поднялся по ее ногам уже до самых колен и не собирался останавливаться.
Черные волны вздымались все выше с обеих сторон. Если наверху под потолком, стены сохраняли пока свой прежний «шахматный» рисунок, то ниже была уже абсолютная чернота, верхний край которой слабо шевелился, еще больше дополняя сходство с волнами. Сливаясь по цвету с полом, они создавали впечатление какой-то космической пустоты, в центре которой одиноко висела кровать с мечущейся на ней Лидией.
— Леон! Спаси меня, Леон! — девушка уже не могла кричать, она лишь хрипло повторяла сорванным голосом имя оставившего ее любовника.
Словно в ответ на ее крик, волны темноты всплеснулись еще выше, достигнув потолка. И поползли по нему, охватывая с двух сторон, забирая в зловещую траурную виньетку отражение постели с обнаженной, испуганной девушкой на ней.
— Леон! — уже не прокричала, прошептала Лидия, с трудом двигая замерзшими губами.
И, вот чудо, — шум воды в ванной прекратился. А через мгновение появился Леон, на ходу обтираясь полотенцем.
— Леон, отвяжи меня! Здесь что-то странное… и страшное! — девушка вновь забилась в кровати, с ужасом заметив, что темнота в потолочном зеркале уже начала пожирать отражение постели.
Леон взглянул на потолок и… улыбнулся! Улыбаясь, он подошел к Лидии и присел на край кровати. Погладил по щеке:
— Не бойся. Через пару минут это закончится.
— Что закончится? Леон, я не понимаю… Что это за штука такая на потолке и стенах? И почему так холодно? Я тут чуть не замерзла насмерть, пока ты мылся! Отвяжи меня сейчас же!
Юноша, продолжая улыбаться, покачал головой:
— Нет, милая, я тебя не отвяжу. Иначе, боюсь, ты не сможешь достойно встретить Хозяина. Попытаешься убежать или еще что-нибудь… А объяснять тебе все — нет времени. Да и желания, если уж откровенно, тоже. Так что ты уж лежи смирненько, пока Хозяин тебя не заберет.
Лидия недоуменно смотрела на него. Спятил? Похоже на то. Вот влипла-то! Она старалась говорить спокойно, как с больным ребенком, но срывающийся голос выдавал ее:
— Леон, объясни мне, пожалуйста, что происходит. Я вовсе не собираюсь никуда от тебя убегать, мне очень хорошо с тобой. О каком хозяине ты говоришь? Чей это хозяин? Когда он должен прийти? И будь добр, отвяжи меня: у меня затекли руки, и я жутко хочу тебя обнять… — с кривой улыбкой закончила она свои увещевания.
Не проняло. Ее странный любовник рассмеялся и слегка ущипнул Лидию за щеку:
— Ах, хитрунья! Тебя следовало бы отшлепать хорошенько за вранье, да уж ладно! Я же вижу по глазам: ты только и мечтаешь, чтобы дать деру отсюда, как только освободишься. Но, увы… Освобожу я тебя только после!
— После чего, черт тебя возьми?! — поняв, что ее попытка провалилась, девушка уже не пыталась быть ласковой.
Она украдкой взглянула на потолок: черная виньетка плотно охватывала ее отражение, точно повторяя контуры тела. По краю темноты пробегали мелкие волны, она будто бы дрожала в нетерпении перед последним броском.
Леон задумчиво повторил последние слова Лидии:
— Черт меня возьми? Хм, трудно сделать то, что уже сделано. Ты даже не представляешь, до какой степени близка сейчас к истине. Вот только на этот раз черт возьмет тебя!
Девушка в изумлении уставилась на него. О чем это он?!
А Леон, ласково поглаживая ее по животу, продолжил:
— Беда в том, что обычно чертей изображают в виде неких козлоподобных существ, туповатых и даже трусоватых, боящихся креста, святой воды, серебра и прочих церковных штучек. Спешу тебя обрадовать: в этом смысле чертей не существует! — он наклонился, поцеловал девушку в пупок и продолжил: — Зато существуют Хозяева. Не боящиеся ничего и никого, вездесущие и могучие. И без рогов. Хозяева, собственно, вообще лишены тела как такового… уж не знаю, откуда пошла эта дурацкая страшилка про рогатых чертей? Может, тебе, как будущему археологу, это известно?
Лидия машинально покачала головой, все еще не понимая, о чем идет речь.
— Тоже не знаешь? Жаль. Впрочем, это и не важно. Важно другое: ты предстала перед Хозяином. Приготовься: сейчас он выпьет твою душу. Это почти не больно, я знаю, — Леон шутливо щелкнул ее по носу и встал, явно намереваясь уйти.
Вновь остаться одной в жуткой холодной комнате Лидии совершенно не улыбалось. Ее спятивший любовник все же лучше, чем полное одиночество в этой зеркальной шкатулке. Девушка лихорадочно искала способ задержать его:
— Постой, не уходи! Эта чернота в зеркале… и холод… что это?
Леон оглянулся и сочувственно, как на больную, взглянул на нее.
— Ты мне казалась умнее. Разве непонятно? Это — Хозяин. — И, не оборачиваясь больше, вышел из комнаты.
Лидия тихо заревела от собственного бессилия и сквозь слезы посмотрела на потолок. Ее отражение ярким светлым пятном выделялось на фоне непроглядного мрака вокруг. И пятно это начало медленно сужаться.
Девушка закричала от страха и боли: снизу, сверху, с боков на нее хлынул обжигающий холод. Она мгновенно перестала чувствовать свои руки и ноги, а уши, как в детстве, все в той же Лапландии, нещадно заломило и защипало сотнями морозных иголок. Волны холода жадно захлестнули корчащееся в постели тело, в точности повторяя движение черноты, пожирающей его отражение на потолке. Мутнеющим взором Лидия успела заметить, как кольцо мрака в зеркале сузилось до размеров маленькой точки где-то в области ее пупка, а потом и вовсе сомкнулось. Теперь ничто не нарушало идеальную черноту стен и потолка.
Впрочем, недолго. Через мгновение мрак проворно, многими ручейками, стек с потолка и стен вниз, на пол. В потолочном зеркале вновь появилось отражение широкой разоренной постели… пустой постели. Но удивиться этому факту Лидия не успела по весьма простой причине: она умерла за секунду до того, как мрак рассеялся.
…С минуту ничего не происходило. В центре странной зеркальной комнаты по-прежнему стояла кровать с лежащей на ней мертвой девушкой. Даже звуки, казалось, затаились в ожидании новых событий. И они не заставили себя ждать.
В глубинах потолочного зеркала зародилось какое-то движение. Отражение пустой кровати окуталось плотным серым туманом, постепенно принимающим поначалу размытые, но потом все более четкие очертания. Наконец туманное облако уплотнилось до размеров, в точности соответствующих лежащему внизу телу. Метаморфозы, происходящие с загадочным объектом, на этом не закончились: будто невидимый скульптор высекал в зазеркалье из бесформенной серой массы вполне определенный образ. Образ Лидии.
