Он дошел до кровати, улегся и закрыл глаза. Потянулся другим взглядом, но не к тем, кого вознамерился убить, а совсем к другому месту…
1 октября 1987 года, 19.45, Кобельки
Терентий Иванович поудобнее улегся на древнем топчане, водрузил на нос очки и раскрыл книгу. Прочитал, как обычно, пару абзацев — и задремал.
Проснулся от приглушенного знакомого скрипа. Кряхтя, сел и прислушался: скрип не прекращался. Спросонок старик никак не мог сообразить, отчего этот звук так ему знаком. А когда наконец понял — похолодел.
В соседнем помещении скрипел, поворачиваясь, ворот. Тот самый, поднимающий створы дамбы!
Сторож выругался вполголоса, быстро натянул сапоги, схватил карабин и ринулся к двери с надписью «Не влезай — убьет!» И не поверил своим глазам: засов был задвинут и заперт на большой амбарный замок, который сам же Терентий Иванович и навесил, проводив внука.
Старик озадаченно потрогал замок рукой: самый настоящий — холодный и твердый. Так ведь кроме как через эту дверь, к воротам попасть невозможно! Ни окон, ни каких-либо других отверстий в помещении не было.
А скрип между тем продолжался! Только теперь к нему присоединился еще какой-то звук, поначалу неясный, но с каждой секундой нарастающий и грозный — рев освобожденной воды.
Чувствуя, как по спине стекает холодный пот, Терентий Иванович трясущимися руками вставил ключ в замок и повернул. С легким щелчком дужка замка отскочила. Старик вытащил ее из засова, отодвинул его и распахнул дверь.
В помещении было темно. Сторож привычно ткнул пальцем в выключатель: тускло вспыхнули лампы.
— Руки вверх! Отойди от ворота! — приказал старик, вскидывая карабин и целясь в спину склонившегося над чугунным колесом огромного человека в дождевике.
Тот неторопливо разогнулся и обернулся. Капюшон слетел с его головы.
— Ты?! — сторож растерянно опустил карабин. — Как ты сю…
Закончить вопрос старик не успел: незваный гость стремительно ринулся к нему и выбил из рук карабин. А самого Терентия Ивановича схватил поперек туловища, сделал вместе с ним несколько шагов — и швырнул старика прямо сквозь стекло в окно сторожки, под которым, в двадцати метрах внизу, торжествующе бурлила освобожденная вода…
1 октября 1987 года, 19.48, Кобельки
Милицейский «уазик» несся вдоль чахлой речушки, нетерпеливо подпрыгивая на кочках. Семен при каждом новом толчке кряхтел и хватался за нос.
— Болит? — сочувственно спросил я, не отрывая взгляда от темной дороги.
— Угу, — прогнусавил он. — Из носа в голову стреляет. И обратно.
— Ничего, сейчас приедем — обезболим, вправим и шину наложим, — подбодрил я его. — И снимок сделаем обязательно. Поглядим, что с головой.
— А чего ей сделается? — усмехнулся лейтенант. — Это ж кость!
Сзади вопросительно гавкнул Найт. Видимо, последнее слово вызвало у него гастрономический интерес.
— Да, кстати! — вспомнил Семен и обернулся к пассажирам, сидящим сзади. — Зара, я тебе хочу пару вопросов задать, пока едем. Ты как, можешь отвечать?
Цыганка кивнула:
— Да, могу. Я в порядке. Теперь — в порядке, — и прижала к себе спящего у нее на руках сына.
— Помнишь, ты рассказывала Палычу о вашем поверье? Ну, о том, что тот, кто соберет девять нерожденных душ, станет здоровым, бессмертным и тэ дэ?
— Помню, конечно! — удивилась Зара. — А что?
— Нам нужно, чтобы ты вспомнила, не рассказывала ли ты об этом еще кому-нибудь? И если рассказывала, то когда именно и кому? Это очень важно!
Цыганка задумалась на минуту. В машине повисла напряженная тишина.
— Да, было такое… Примерно три-четыре месяца назад. Я действительно рассказала о нашем поверье…
— Кому?!! — наши с Семеном голоса слились в один.
Найт недовольно зарычал и покачал головой.
Мол, чего орать-то так?
Зара испуганно съежилась на заднем сиденье, затравленно переводя взгляд с покореженного лица лейтенанта на мой затылок и обратно.
— Зара, ты не пугайся. Никто тебя ни в чем не обвиняет. Просто нам очень важно знать, кто еще знал о поверье, — спохватился Семен, попытавшись улыбнуться.
Получилось кривенько, но убедительно. Цыганка расслабилась.
— Да, я понимаю, — робко улыбнулась она.
— Так кому ты рассказала эту легенду?
И Зара назвала имя. Услышав его, мы оцепенели.
…— Твою мать! — первым пришел в себя Семен, забыв о присутствующих здесь дамах.
Я чувствовал себя препогано.
— Я должен был догадаться! Ведь все, все сходится! И время, и мотивация! На поверхности же все было, а я… — В сердцах я топнул по педали газа, от чего «воронок» подпрыгнул на очередной кочке гораздо выше, чем прежде.
Лейтенант тихо взвыл и схватился за нос. Я опомнился и сбавил скорость.
— Ты, Палыч, это брось! — строго сказал Семен. — Задним умом мы все крепки. Если уж на то пошло, я должен был с самого начала принять твою версию с легендой. Глядишь, и раньше бы все прояснилось!
— Ладно, чего уж теперь самобичеванием заниматься! — вздохнул я. — Что делать будем?
— Брать надо. Срочно! Прямо сейчас! — возбужденно заявил лейтенант.
— Отлично. А как? — приземлил его я.
— Просто — приезжать и брать. А при сопротивлении — пристрелить подонка. Не бессмертный же он, в самом деле!
— Видимо, нет, раз так стремился выполнить условия поверья. Там, если помнишь, одним из бонусов как раз и было бессмертие, — заметил я.
— Ну да, он же еще не собрал свою… коллекцию! — Семен передернул плечами. — Так что пока — смертный, гад! Поехали, Палыч! Дорогу я покажу.
— Ты кое о чем забыл! — одернул я лейтенанта.
— О чем?!
— С нами — женщины и ребенок. Хочешь ехать с ними?
— Ах, да… — Семен озадачился, но ненадолго. Повернулся назад и ободряюще улыбнулся притихшим женщинам. — Мы вас ненадолго оставим в надежном месте…
— Нет!
— Ни за что!
— Мы с вами!
Аля с Зарой перебивали друг друга, выражая свое горячее несогласие с предложением лейтенанта. Я, честно говоря, тоже засомневался:
— Семен, а «надежное место» — это где?
— Тихо все! — прикрикнул участковый.
В машине воцарилась тишина.
— Объясняю: сейчас мы поедем на дамбу. Там есть сторожка. Сторожем при дамбе — Терентий Иваныч, мировой старик. Он, кстати, вас и нашел тогда, Аля. У Иваныча есть оружие, и он знает, как им пользоваться. Найт останется с вами — думаю, это самый надежный фактор защиты, если верить тому, что вы мне рассказали о сегодняшней битве с маньяком, — лейтенант перевел дыхание. — Вот. Какие будут контраргументы?
