– Обидела парня, – чувствуя некое отмщение, оскалился Макс и повернулся к Позднякову: – А почему мы Роберта оставили... э-э, в офисе? Центре? Ставке? Командном пункте? В общем, почему он с нами не пошел?
– Потому что в штаб-квартире от него будет больше толку, – чувствуя, что разговор на этом не закончится, Николай не слишком вежливо отвернулся в сторону арки шестидесятого дома.
– Штаб-квартира, значит... А мы называли наш «главк» конторой. В смысле, в Дрезне. Коротко и удобно, не находите?
– Сейчас ты не в Дрезне, – чуть ли не через силу выдавил Николай. – Поэтому привыкай к штаб-квартире.
– Волчок, оставь Ника в покое, – Романова, очутившись практически за спиной Макса, положила руку на его плечо и, неожиданно прильнув, хихикнула в ухо: – Не видишь, у него сегодня ведьмачья разновидность ПМС – предмозговой синдром!
– Это как? – Макс, чуть повернув голову, почти уткнулся губами в щеку девушки и, слегка смутившись от подобной близости, отстранился.
– Не знаю, я просто так ляпнула. Придумала на ходу. А если серьезно, то Ник готовится к активации дара, сосредотачивается... и в такие моменты он становится не особо разговорчивым. Так что если хочешь поболтать или что-то узнать, то я в твоем распоряжении.
Волков кивнул:
– Да, вообще-то у меня остался еще один вопрос...
– Ой, дай угадаю! – не дослушала Соня. Приложив пальцы к вискам и сверля Макса озорным взглядом, сделала вид, что пытается прочитать мысли: – Ты хочешь... ммм... узнать историю Аничкова моста?
– Историю, – Макс наморщился, – кого?
– Аничкова моста. – Девушка показала в сторону, но, видя недоумение на лице собеседника, пояснила: – Мост, через который мы только что прошли. Со скульптурами юноши и коня.
– А-а, тот мост, с коняшками... Нет, Сонь, откуда вообще такие мысли?
– Это не мои мысли, а твои!
Волков, хоть и понимал, что девушка шутит, решил идти до конца:
– Не не не, и в мыслях не было таких... кхм, мыслей! Короче, фиговый из тебя телепат.
– Да я же просто веселюсь, Волчок.
– Я знаю, – улыбнулся Макс. – А вообще, я думал, что он Аничкин мост, а не... как ты там сказала?
– Аничков, – с каким-то подозрением вновь повторила Соня и ахнула: – Волчок, а ну, признавайся! Ты сколько раз в Питере был?
– Один. В глубоком детстве.
– Всего один? Какой кошмар! И как впечатления?
– Не понравилось.
Романова хмыкнула:
– Мне почему-то кажется, у тебя какая-то... даже не знаю... детская обида на город, что ли? Слишком... ммм, отстраненно себя ведешь – головой не крутишь, про дворцы не спрашиваешь, «коняшки» не заинтересовали!
– А вот сейчас твой внутренний телепат почти прав, – улыбнулся Макс. – Только обида если и есть, то скорее не на город, а на родителей. На отца. Который превратил потенциально веселую семейную поездку... В общем, неважно, – отмахнулся он.
– Веселая семейная поездка... – Романова вновь ненадолго задумалась, а затем воодушевленно продолжила: – Так, Волчок, на выходные ничего не планируй. А еще запасись пластырем и хорошим настроением!
Макс приподнял брови в немом вопросе.
– У нас будет грандиозная экскурсия! – ответила на него Соня. – Буду тебя опетербурживать! Проведу по всем знаковым и историческим местам, и ты у меня еще влюбишься в этот город! Только попробуй не влюбиться, – девушка шутливо погрозила пальцем, – будешь каждый вечер от Мосбана до Дворцовой и обратно прогуливаться. До полной влюбленности!
– Договорились! – негромко рассмеялся Волков – непринужденность этой рыжей конопатой девчонки была ему по душе.
– Ну вот, наконец-то узнаю в тебе нормального Волчка! Дай «краба»!
Но выполнить эту просьбу Макс не успел.
– Так, потом доболтаете, – испортил их веселье Николай. – А сейчас ведите себя нормально и не привлекайте внимание. – И добавил через секундную паузу: – Тело выносят. Скоро пойдем.
Когда труповозка и «крякающие» полицейские машины влились в плотный поток Невского проспекта, Поздняков сделал жест следовать за ним, и пружинистым шагом поспешил в арку, что отделяла улицу от дворовой территории.
Во дворе, несмотря на притягательный для обывателей кинотеатр «Аврора», было тихо и безлюдно. Быстро оглядевшись, Николай вновь жестом показал идти следом и направился к стоящей справа от арки – в специально отведенном для этого месте – мусорке.
– Вот за этим пухто, я так понимаю, тело и нашли, – остановившись, указал он на контейнер.
– У меня только один вопрос... – притормозил рядом Макс, – который я уже пытался задать Соне: что такое пухто? Вот этот бак?
– Ага, – Антон присел на корточки, высматривая на тротуарной плитке пятна крови, – это аббревиатура: пункт утилизации и хранения твердых отходов.
– Пухто... – задумался Волков. – Слышится, будто кто-то натянул пуховик на яхту и решил особо не заморачиваться с названием.
– Пуховик на яхту? Волчок у нас что, любитель метафор?
– А что такого? – Макс повернулся к задавшей вопрос Соне. – Натягивают же сову на глобус, чем тебе пухто нравится меньше... «совобуса»?
Пока Волков и Романова перекидывались ничего не значащими фразочками, Зарецкий поднялся на ноги:
– Крови нет.
– Стало быть и ран на теле убитой не было, – поиграл в Капитана Очевидность Поздняков.
– И что из этого следует, Ник?
Тот пожал плечами:
– Пока ничего. Просто констатация факта. – И, еще раз оглядевшись, направился к ближайшей «ребристой» скамейке. Усевшись, откинулся на спинку и, разведя руки в стороны, положил их сверху на рейки.
– Идем! – Рыжеволосая потянула Макса за рукав. – Сейчас Ник будет нам шоу показывать.
Троица ведьмаков встала позади Николая – Соня посередине, Антон и Макс по бокам.
Сняв с шеи оберег Велеса, Романова, сложив руки в «замок», зажала в них амулет. Зарецкий, обняв напарницу за талию, свободную ладонь опустил на плечо Николая.
– Волчок, сделай то же самое, что и Хаб, – чуть повернув голову, велела рыжая.
Макс едва сдержал едкий комментарий – с чем с чем, а с дублированием дара он был прекрасно знаком. Просто немного растерялся...
Дождавшись, когда Волков выполнит требуемое, Романова поднесла «замок» к губам и прикрыла веки. Антон, с удовольствием прижавшись к бедру рыжей, тоже закрыл глаза. Решив не отставать от напарников, Макс последовал их примеру.
Несколько секунд ничего не происходило. Волков даже успел подумать, что совершенно ничего не знает об абсорбции, а спросить о ней Соню как-то не догадался. Зато вместо этого он узнал, что такое пухто. Крайне полезная информация!
Не понимая, творится ли вокруг хоть какое-то «поглощение памяти предметов», или они просто как идиоты стоят у лавки на потеху зевакам, Волков решил одним глазком подглядеть, что вообще происходит. Но не успел.
...Рев мотора. Неистовый, оглушающий, близкий. Пугающе близкий! В нос бьют выхлопные газы, а порывы раскаленного воздуха бегут по затылку.
А через мгновение мимо проносится мотоцикл...
От неожиданности Макс непроизвольно выругался и все-таки открыл глаза. Повернул голову на удаляющийся шум – спортбайк «Ямаха» уже исчезал в арке, оставляя за собой лишь чернильный шлейф выхлопа и эхо мощного двигателя.
– Вот идиот! Чуть не снес меня! – возмутился ведьмак. Все еще негодуя, попробовал двинуться с места. И – не смог.
Вдруг понимая, что стал каким-то мелким, «уполовиненным», он опустил взгляд и на секунду потерял дар речи – ноги почти до самой задницы оказались замурованы в землю.
– Ч-что за фигня?
Упершись руками в тротуарную плитку, Волков попробовал выбраться из неожиданной ловушки. Но попытка успехом не увенчалась...
Зарецкий и Романова, к слову, также были по пояс в земле, однако не проявляли по этому поводу ни малейшего беспокойства.
– Успокойся, Максим, – послышался как всегда спокойный голос Позднякова. – Сейчас мы находимся в памяти предмета, а конкретно – в памяти вот этой скамейки, на которой я сижу. Мне стоит спрашивать или сам догадаешься, с какой именно высоты скамейка могла «видеть» все происходящее? Вот-вот.
