— Вас расстроило это происшествие? — внимательно посмотрела на него Неля.
— Мне не нравится, что я не понимаю, что произошло. И за медиков обидно. Думал, праздник им с хорошей стороны запомнится, а теперь вряд ли они с нами контракты заключат.
— Уверена, мы выиграем эти аукционы со здравоохранением, — твердо сказала Неля.
— Думаешь? Даже после сегодняшнего инцидента?
— Захар Матвеевич, посмотрите вокруг. Люди довольны. Никто не пострадал. Только пьяница Бочкарев. Да и тот, из-за коровьего копыта. Праздник удался на славу. Никуда от нас медики не денутся, контракт заключат из одного лишь желания, чтобы побывать на таком мероприятии в следующем году. Они ведь сегодня напряжение от своей работы на недели вперед сбросили и на столько же адреналином запаслись.
— Умеешь ты успокоить, Астафьева.
— Я тут, знаете, что подумала, — задумчиво посмотрела Неля в сторону телят, которых вывели показать детворе, — вам с братом надо применить в бизнесе возможности искусственного интеллекта.
— Это как? — удивился Захар и смене темы и ее выбором.
Неле в очередной раз удалось отвлечь, удивить и заинтересовать.
— Смотрите, инженеры и ученые Индии предложили фермерам применить искусственный интеллект для того, чтобы определять оптимальное время посева. Для этого установили на мобильные телефоны или планшеты специальное приложение, передающее данные о состоянии почвы и самостоятельно подбирающее необходимые удобрения. Те фермеры, которые согласились принять участие в эксперименте, начали посев только после соответствующего уведомления в приложении. В результате они собрали урожая на сорок процентов больше, чем обычно.
— Все это очень интересно. Но как подобное приложение можно использовать относительно быков и коров? — пытался примерить Захар опыт Индии на российскую ферму по разведению крупного рогатого скота.
— Я разбирала электронную почту тендерного отдела. Ту, что поступила после увольнения Веры Александровны. Одно письмо пришло из Великобритании. Ученые некой компании создали виртуальную ферму и на ней опробовали модуль распознавания коровы по рисунку ее кожи. Такая технология позволяет определять параметры молока, готовность коровы к спариванию, составляет индивидуальную рекомендацию по кормлению, помогает снизить зависимость от комбикормов и лекарств, выявляет малопродуктивных коров. Программа рассчитывает, сколько требуется каждой конкретной корове корма и воды в зависимости от температурных условий, что позволяет экономить и обеспечивать сбалансированный рацион. И главное, программа диагностирует признаки заболевания животного на ранней стадии.
Захар быстро анализировал полученную информацию.
— Получается, — сделал он вывод, — если внедрить такой модуль в реальности, это поможет увеличить надои и выход телят, снизит эпидемиологические риски и потери в стаде.
Не секрет, что один из самых больших страхов для владельцев фермерских хозяйств — страх болезни животного и начала массовой эпидемии поголовья. Поэтому, все, что сейчас сказала Неля, звучало для Захара здравой мыслью и перспективной возможностью.
— Ты сказала, это пока лишь виртуальный проект?
— Был до недавнего времени, — ответила девушка. — Компания переносит разработку в подлинные условия и предлагает фермерам поучаствовать. Для тех, кто поддержит их проект и разрешит использовать данные для аналитики, они готовы предоставить программу бесплатно.
— Неля, перешли мне письмо. Я обсужу все с Николаем и приму решение.
— А почему при таком большом молочном стаде, ферма сама не продает молоко? — спросила она его.
— Не задалось с молочным цехом. Оказалось, выгоднее продавать парное молоко соседям. Неподалеку маленький завод по переработке молока. Считай, мы его полностью обеспечиваем сырьем.
Захар чувствовал, она еще хочет о чем-то спросить, но не решается.
— Тебя что-то беспокоит?
— Нет, просто…
— Неля, говори уже, — подтолкнул он ее.
— Не обижайтесь, — решилась она, — но название «Рога и Копыта» кажется мне ужасным. Такой мультик есть.
Захар весело рассмеялся.
— Я знаю. Но фирму мы с братом зарегистрировали до выхода этого мультфильма. Когда появился мультик, нам многие указывали на это, и мы всерьез подумывали изменить название. Только, понимаешь, во-первых, в год выхода киноленты, продукция фермы уже неплохо себя зарекомендовала, а во-вторых, затрудняюсь сказать с чем это связано, но после выхода мультяшки к нашему товару возрос интерес. Можно сказать, именно тогда дела фирмы пошли в гору. Так что вывеску оставили.
— Правильно сделали, что оставили, — согласилась Неля. — Хотя мне и не нравится название, но, судя по всему, оно фирме дополнительный успех приносит. Бывает прибыльное предприятие вывеску сменит, и сразу почему-то покупатели пропадают.
— Вот и я о том же, — подтвердил Захар. — Иногда стоит небольшой ларек в неходовом месте, а приносит выручку нереальную. Владелец решает расширяться, ларек сносит, ставит магазин, а тот прогорает.
— Ваш брат постоянно живет в деревне? — спросила Неля.
— Да. Мы отсюда родом.
— Вот как? — удивилась она. — Ты не похож на деревенского жителя. При первой встрече я даже подумала, что ты самый настоящий городской пижон.
Захар улыбнулся. Неля непроизвольно перешла с ним на «ты». Он решил не заострять на этом внимания. В неформальной обстановке пусть обращается, как хочет.
— На самом деле я жил здесь до восемнадцати лет. Отслужил в армии. Затем, брат предложил мне подумать о создании собственной фермы. У меня с малых лет получалось неплохо все просчитывать, а у Николая ладится связь с землей и скотом. Он знает толк в животных. Так и получилось, что я возглавил городскую фирму, занимающуюся делами фермы, а Коля ведет весь процесс здесь.
— Вы с ним хорошо ладите, — утвердительно произнесла Неля.
— Так было не всегда, — тепло улыбнулся Захар. — У нас все-таки существенная разница в возрасте. Николаю в этом году исполнилось сорок восемь, а мне тридцать семь.
Захару позвонили, и он отвлекся, а Неля увидела длинный шрам на его правой руке от локтя до самой кисти.
— Откуда шрам? — спросила, когда он завершил разговор.
— Свалился со скейта. Еще в юности.
— Катаешься на доске? — с любопытством глянула она на него.
— Есть такое дело. Сейчас редко получается. А в юности, можно сказать, я с декой не расставался. Мне одиннадцать лет было, когда вдали от деревни в грязи грузовик забуксовал, — пустился в воспоминания Захар. — Мы с пацанами частенько вылазки в разные стороны совершали и в тот миг поблизости оказались. Помогли дядьке водителю выбраться. Он нас отблагодарить решил. Открыл кузов и достал четыре скейтборда. Каждому по доске подарил.
— Ничего себе! Вот это подарочек! — изумилась и восхитилась Неля.
— Да. Представь себе. С тех пор я и катаюсь, как и трое других мальчишек. Кто-то из них тогда нашел видеокассету с записями уроков по скейтбордингу. Мы их смотрели все то время, пока пленка не затерлась.
— И где вы катались? Здесь, в деревне?
— А почему нет? Тут есть все, что нужно — перила, лестницы, стены. От стены оттолкнулся, через перила перелетел. Мы на проезжую часть на досках вылетали и за машины цеплялись, за что нас даже в участок приводили. Постарше стали, начали перед другими пацанами и девчонками выпендриваться. Сыпали на доски цветной порошок, в прыжке он разлетался, получалось очень эффектно. И пока все визжали, разгонялись и устраивали соревнования по холмистой местности.
— Ты, наверное, хранишь тот скейт, самый первый? — проницательно заметила Неля.
— Точно. Храню, — подтвердил он. — Та доска вся вздулась давно, расслоилась. Вид у нее, конечно, потрепанный. Но не могу я ее выбросить, она, как друг мне. Хотя, моя бывшая жена постоянно порывалась избавиться от нее.
— Вы развелись из-за доски?
— Нет, конечно, — засмеялся Захар. — Я свинкой в подростковом возрасте переболел. Болезнь дала осложнение. У меня не может быть детей. А Жанна мечтала о ребенке, вот и ушла от меня.
