— Дядь Саш, будете?
— Да, Борь, от души.
Зеленин понятия не имел, что Боря там с джином мешает, но после двух-трёх глотков всегда отпускало.
«Ключ к очищению последствий одержимости — равное сочетание элементов. Возьмите одну часть сушёного земляного червя, одну часть перетёртых стрекоз, одну часть ферментированных молок и одну часть толчёного кремня. Если высшим силам будет угодно, тинктура на этой смеси поможет…»
«Книга Заплат»
Зеленину стало хорошо, и в этот раз он точно знал, что ему хорошо на самом деле, а не потому что кто-то насы-лает на него искусственное блаженство, чтобы у эффективного сосуда крыша не поехала раньше времени.
— Борь, — Зеленин подозвал к себе охранника. — Вот вас ведь ко мне шеф приставил. Так чего ты мне мозги-то прочищать помогаешь?
— Ну так, дядь Саш… Вы к нам по-человечески, и мы к Вам, ну… по-своему. Или Вы думаете, мы там совсем конченные, что ли?
— Да нет, конечно. Понятия какие-то должны быть. Иначе все друг другу глотки перегрызут — и всё, конец. Короче, спасибо. Сегодня можете пораньше уйти. Сейчас Игорёк придёт, мы его испытаем — и давайте по домам.
Охранник широко улыбнулся и показал большой палец.
— А, Борь, и это… дурацкий вопрос. Но чисто интересно — у шефа не спросишь, он на смех подымет. У вас там это… есть что-то типа зоны?
— У нас Яма есть, дядь Саш. Кто спёкся — попадает туда. Выберешься по головам, притом что тебя все назад тащат, — живи дальше. Ну, или там гнить будешь.
— Ну да, что-то типа зоны. Принцип такой же.
В двери кабинета Зеленина постучали.
— Заходи.
Зеленин на секунду закрыл глаза, а когда открыл, взгляд его был уже немного другим.
— Этого, что ли, собеседовать будем? Что, думаешь, он сдюжит? Вроде хилый какой-то…
— Может, и хилый, но дурь толкать умеет. Он из моих ребят первый придумал спортивные школы снабжать: там нагрузки будь здоров, а тут приходит человечек и говорит: «Хочешь расслабиться?» И там, оказалось, много кто хочет.
— Ну, значит, мозги есть. Полезно. Посмотрим, в общем. Давай, рули сам. Я просто посмотрю.
Парень в белом пиджаке и пёстрой рубашке, расстёгнутой так, чтобы было видно тяжёлую золотую цепь, коснулся солнцезащитных очков — думал снять их, а потом решил, что надо себя крутым показать, а в тёмных очках, понятное дело, ты круче, чем без.
— Здравствуйте, дядя Саша. Вызывали?
— А то, — кивнул Зеленин. — Ты, Игорёк, хорошо работаешь. Продаёшь больше остальных, не крысишь. Я же всё подмечаю. А верных и полезных людей надо награждать. И повышать по службе.
— Дядь Саш, меня, если чё, и так всё устраивает.
— Ну и что, теперь до пенсии думаешь таблетки подросткам толкать?
— Ну не… Я открыт к предложениям! Я к тому, что, если что, я не жалуюсь. Но если надо — Вы скажите, что делать. Я готов!
— А мне кажется, он хлипковат. Юлит, вон.
— Они все юлят. Боятся потому что. Тебе ли не знать.
Игорь, очевидно, не понимал, к чему ведёт его патрон. Волновался, потел и утирал пот со лба.
— Я, Игорёк, хочу наше с тобой сотрудничество перевести на новый уровень. Ответственности будет больше, но и бабок тоже. На порядок. И не только бабок. На вот, держи пробник, — Зеленин вытащил из ящика стола таблетку в пакетике с зип-локом.
— Ну, дядь Саш, это несерьёзно. Вы же знаете правило: ты или толкаешь, или употребляешь, — возразил Игорь. — Одно из двух. Если сам начинаешь торчать, то в бизнесе ты не жилец. Сами же понимаете.
— Игорёк, это не дурь. Это БАД. Работу мозга улучшает. Ты не подумай, будто я тебя тупым считаю. Ты у меня парень умный, но с этой штукой вообще гений будешь. Придумаешь, как нам товар в каких-нибудь школах олимпийского резерва толкать. Мы ж тогда вообще озолотимся.
— Ну, если БАД…
— Да ешь уже колесо, ты пацан или нет? — наседал Зеленин.
Довод про пацана подействовал. Игорь вытащил таблетку, проглотил. Первые секунды прислушивался к организму. Потом подумал: может, это прикол такой? И это на самом деле слабительное, и его сейчас пронесёт. А дядя Саша будет над ним угорать… А может, это отрава? Может, Зеленин узнал про нал в красном чемодане, который Игорь у матери дома прячет? Или…
А потом мир вокруг погас, и всё стало совсем по-другому, как будто на телеке канал переключили. С новостей на музыкальный клип. Игорь летел среди сияющих потоков неизвестно чего, пахло как на природе перед грозой. Сам он почему-то был голый, но его это совсем не напрягало. Кто-то трогал его, но было приятно. Из сияющих потоков возникали очертания роскошных девчонок — они строили Игорю глазки и заразительно смеялись, только их смех не просто звучал, а разлетался вокруг искристой пылью. Игорь вдохнул немножко этой пыли и… его пробрало. Он почувствовал, что может всё. Понял, что он самый умный, самый сильный… что все эти полупрозрачные девчонки кушать не могут, так его хотят. А потом кто-то начал нашёптывать Игорю приятное:
— Хочешь, чтобы так было всегда? Чтобы у твоих ног были не только эти лахудры, а вообще весь мир?
— Конечно хочу!
— Тогда дай погонять свою душу… и своё тело. Нам для дела. Барыш пополам.
— Да без вопросов! Если так теперь всегда будет… Да я за такой кайф на всё готов!
Среди сияющих потоков начали мелькать тёмные струйки, состоящие из какой-то копоти, эта копоть липла к его телу, но Игорю было всё равно — он не мог отор-вать глаз от девчонок, которые игриво сновали вокруг ловких щупалец, которые…
Стоп. Каких ещё щупалец?..
Каких-каких… Мерзких, склизких и очень мощных. Одно из них крепко обхватило Игоря за ногу, другое вцепилось в руку. Щупальца тянули его тело в разные стороны, а оно вопреки всем законам физики и биологии начало расходиться пополам в районе груди, будто он был фруктом, из которого невидимый палец пытался выковырять косточку. Боли не было, зато была какая-то всепоглощающая досада. Игорь вспомнил, как его за двойку по алгебре оставили дома, а все его друзья побежали смотреть бесплатный концерт «Агаты Кристи»… И вот эта обида повторилась, но усиленная в тысячи раз. Совсем рядом продолжается интересная жизнь, а он будет сидеть здесь, в четырёх стенах. Учить… Нет, не алгебру… Он будет учиться смирно лежать на одном месте отныне и навсегда…
Шоу в кабинете Зеленина выглядело не так впечатляюще. Игорь сначала завис в воздухе, блаженно улыбаясь, потом его начало трясти. Из глаз, ушей и рта бедняги повалил чёрный песок, а потом бездыханное тело упало на пол.
— Ну, я же говорил. Хлипковат. Но ручками-ножками он перед смертью смешно сучил, конечно. Не зря я заглянул.
— Ты вот развлёкся, а я отменного барыгу потерял.
— Найдёшь крепких бугаёв, которые процесс отделения души пережить смогут, и будут у тебя самые лучшие барыги. У меня в Аду очередь из способных ребят, которым просто тело нужно: там такие проныры, такие хитрецы… сливки, можно сказать! Надо просто впустить их сюда, и у нас будет всё. У тебя — ещё больше денег, у меня — ещё больше душ.
— Я найду.
— Куда ты денешься. Ладно, занимайся. Я пойду.
Боря пнул тело Игоря ногой. Спросил:
— Что со жмуром делать, дядь Саш?
— Выбросите где-нибудь, чтобы к утру нашли. Хоть похоронят нормально.
— Сделаем.
Прежде чем утащить тело Игоря, Боря достал из кармана флягу и положил на стол перед Зелениным.
Данила проснулся не по будильнику, а из-за того, что Шмыг слишком громко кликал мышкой и ругался на монитор. Вместо того чтобы орать на чертёнка, Данила спокойно встал, умылся, поставил чайник. Ещё месяц назад он сам весь день мрачнее тучи бы ходил, если бы ему опять Лиза приснилась. Ненавидел бы себя за то, что пришлось проснуться. А теперь — ничего, радовался, что увидел родное лицо хотя бы во сне, и тем более радовался, что запомнил этот сон.
