К сожалению, чудес на всех не хватает. Пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы пережить похороны и не сломаться. Со всех сторон от друзей и родных Изабель Джойс ко мне неслись эмоции. У меня отчаянно кружилась голова, когда мы встали в очередь,чтобы принести соболезнования двум горюющим мужчинам. Они так сильно любили свою дочь, что подходить к ним все ближе и ближе было все равно что ломиться сквозь кирпичную стену.
Кажется, Куки поняла, что я вот-вот расклеюсь, и взяла меня за руку. Один за другим люди обнимали отцов Изабель, выражая искренне сочувствие. Смерть девочки все присутствующие воспринимали как личную утрату, оставившую дыры в их сердцах. Шмыгнув носом, Куки пожала руку Пола – мужа мистера Джойса. Он оказался крупным мужчиной с теплыми глазами и крепким рукопожатием. Последнее я выяснила, когда подошла моя очередь. К счастью, он не стал спрашивать, как мы узнали о его прекрасной дочери. Мы с Куки заранее придумали более или менее правдоподобную историю, но так ею и не воспользовались.
- Спасибо, что пришли, - сказал Пол. Глаза у него были покрасневшими и полными слез.
Я чувствовала, с каким трудом ему удается держать в узде удушающее горе. Произносить слова было для него пыткой. Ему хотелось лишь пойти домой и предаться скорби. У меня сжалось сердце. Захотелось сказать ему, что церемония скоро кончится, и они с мужем смогут вернуться домой, чтобы оплакать потерю и постепенно с ней справиться. Вместе. Но для таких слов время было неподходящее. Здесь собрались люди, чтобы выразить свое почтение Изабель. Вмешиваться было бы по отношению к ней крайне несправедливо.
Куки коснулась моего плеча, и я поняла, что все еще держу Пола за руку. Но он будто бы и не замечал. Потому что изо всех сил старался устоять на ногах и не рухнуть на землю. Мистер Джойс покрепче обнял его за плечи. Они оба тяжело сглотнули, сдерживая рвущиеся наружу слезы.
И только теперь мистер Джойс понял, кто перед ним стоит. Беспокойно покосившись на партнера, он посмотрел на меня раскрасневшимися глазами. Взяв его за руку, я подалась ближе и прошептала:
- Вы будете вместе. Ваша душа при вас. Не потеряйте ее снова.
Когда я начала отстраняться, он обхватил меня обеими руками и, уткнувшись носом мне в плечо, разрыдался. Положив руку ему на затылок, я из последних сил держалась, чтобы не разреветься вместе с мистером Джойсом. Ненавижу похороны. Ненавижу все обряды, которые подчеркивают, насколько хрупка и мимолетна жизнь на земле. Ненавижу, когда умирают дети. Даже зная все, что мне известно о жизни и жизни после смерти, и понимая, что на землю люди приходят лишь на краткое мгновение, все равно ненавижу. Я знаю, что по ту сторону лучше – об этом мне много раз говорили призраки. Но несмотря ни на что, я всеми фибрами души ненавижу смерть.
И, чтоб вы знали, слова о том, что любимые оказываются в лучшем месте, редко помогают оставшимся в живых. Если что и может помочь, то только время. Но и так нет никаких гарантий. Одни справляются с горем, другие – нет. По крайней мере не до конца.
***
После похорон у меня осталось еще одно дело. На вечер я планировала только одно – дать отдых ноге. Например, поваляюсь в ванне с пеной. А если добавить к этому свечи, бокал игристого вина и уже настоящего жениха по имени Рейес, то можно было надеяться, что вечер сложится прекрасно. Вот только жених по имени Рейес до сих пор выздоравливал после падения. Я понятия не имела, насколько серьезны его повреждения, потому что уснула, как только мы оказались дома. Но Рейес оставался рядом. Его жар пропитывал простыни и обволакивал меня блаженным, исцеляющим теплом. Спала я крепко, а когда проснулась, Рейеса уже не было. В комнате витал свежий аромат после душа, и мне до смерти хотелось хоть одним глазком увидеть своего жениха. Но я боялась опоздать на похороны, поэтому так и не заскочила в бар перед отъездом.
Припарковавшись у забора, я покосилась на Куки. Заброшенную психушку чуть-чуть подремонтировали, территорию расчистили и обнесли новехонькой сияющей рабицей. Достав ключ, я спросила у Куки:
- Ты точно к этому готова?
Она никогда не видела сестру Рокета – Синюю Незабудку. И никогда не знакомилась с сестрой офицера Тафта – Ребеккой, которую мне нравилось называть Сахарной Сливой. Отчасти потому, что она умерла в пижаме, на которой были нарисованы сахарные сливы, а отчасти потому, что называть ее Сливой было приятнее, чем всеми теми именами, которые приходят на ум, стоит на нее взглянуть. Слива – та еще головная боль. С уймой проблем.
Глядя огромными глазами на здание, Куки кивнула, повернулась ко мне и, прикусив губу, нервно сказала:
- Тебе придется переводить.
- Не переживай, все сделаю, - отозвалась я.
Пройдя через ворота и поковырявшись в замках главного входа, мы осторожно вошли в дурдом. Куки осторожничала, потому что не очень-то любила заброшенные психушки. Особенно те, что с призраками. Я осторожничала, потому что вовремя последней встречи с Рокетом вела себя не очень-то вежливо. И это слабо сказано. Он мне сообщил, что Рейес умрет. А мне эти новости, мягко говоря, не понравились. Если честно, никогда в жизни мне не было так стыдно. В тот день я не нашла ничего лучше, чем угрожать пятилетней девочке – то бишь сестре Рокета – жуткой расправой.
Едва подумав об этом, я съежилась. Куки заметила, потому что ковыляла я прямо рядом с ней.
Снаружи убирали и тщательно следили за порядком, но внутри психушка напоминала руины после бомбежки. На полу вперемешку с мусором и черт знает чем еще валялись куски осыпавшейся штукатурки. Здесь не раз праздновали торжество жизни. Одного взгляда хватало, чтобы понять, как часто сюда вламывались любители потусоваться вдали от чужих глаз. Стены были разрисованы аэрозольной краской. Повсюду валялись пустые банки из-под пива и колы. То тут, то там на глаза попадались использованные презервативы, при виде которых хотелось вывернуться наизнанку. Да уж, было бы неплохо хорошенько здесь прибраться.
- Раньше он никогда на тебя не злился? – спросила Куки, прекрасно зная, как тогда все закончилось с Рокетом.
- Нет, но теперь наверняка злится. А если не злится, то мне будет еще хуже, чем сейчас.
- То есть ты хочешь сказать, что заслужила его гнев?
- Ага.
Но возразить Куки не успела. Я вздрогнула, услышав оглушительный крик, от которого по коридорам пронеслось эхо. Юный голос действовал на меня, как звук от ногтей, царапающих по школьной доске. Такое не каждый день услышишь.
- Где, бога ради, тебя черти носили?!
Передо мной появилась Слива. Как обычно, длинные волосы растрепанными локонами висели вокруг симпатичного личика. Когда она утонула, пижама измазалась, но по-прежнему была розовой и выглядела очень миленько. В отличие от самой Сливы.
Отвечать я не торопилась. Она видела, как меня в тот день прорвало, и я понятия не имела, злится она на меня до сих пор или нет. Призраки могут долго и нудно хранить обиды.
- Привет, детеныш, - в конце концов сказала я.
Краем глаза я видела, что Куки смотрит туда же, куда и я, хотя и не могла по-настоящему увидеть прелестную девочку, вставшую у нас на пути. Честное слово, Куки славнее всех на свете! И с ней куда удобнее, чем с тростью. Вместо того чтобы таскать повсюду металлическую палку, я могла опереться на Куки. А Куки наконец побывала там, где живет Рокет. То есть все остались в выигрыше.
- Ну так как? – спросила Слива. – Где тебя носило? Он очень расстроен.
- Сердится на меня?
Она сложила на груди маленькие ручки:
- Никак не хочет прекращать. Работает не покладая рук. Говорит, что опаздывает.
Работой Рокет называл свое призвание. И работа эта заключалась в том, чтобы выцарапывать на стенах дурдома имена всех, кто когда-либо умер, что немало способствовало тому, в каком плачевном состоянии находились упомянутые стены. Каждый сантиметр внутри психушки покрывали тысячи и тысячи имен. Куки только сейчас это заметила. Она медленно повернулась вокруг своей оси, и мне, чтобы не упасть, пришлось перемещать руку с одного ее плеча на другое. Было крайне неловко, когда я нечаянно ухватила ее за грудь, но она не возражала.
