— Ты же знаешь, криптология — моя слабость! — усмехнулся Никас. — Так что же, ключ остался у этой русской троицы?
— Ну разумеется! — подтвердил лейтенант, внимательно поглядев на разочарованного эксперта.
— Жаль, жаль… Хотелось бы взглянуть. Шифр Кордано, да еще и с оригинальным ключом — это, знаешь ли, в наше время — большая редкость!
— Наверное, тебе виднее, — Андре пожал плечами и зевнул. — Знаешь, я предлагаю перебраться в холл: там кресла удобные. Бери свой кофе и пошли.
— Пошли. А то у меня и в самом деле ноги уже затекли, — согласился Никас.
Андре поднялся и, пройдя вперед, остановился у выхода из кухни, дожидаясь замешкавшегося эксперта. А тот осторожно, чтобы не расплескать, нес на блюдечке полную кофейную чашку, придерживая ее другой рукой.
Когда Никас поравнялся с ним, лейтенант сделал неуловимое движение руками. Раздалось металлическое клацанье, и чашка опрокинулась.
— Андре! Какого черта?! — взвыл эксперт, тряся обожженными руками. На его запястьях красовались наручники.
— Протрезвел, Никас? — ехидно поинтересовался лейтенант. — А теперь давай-ка вернемся за стол и продолжим нашу милую беседу. Только теперь в несколько ином ключе.
— Ты что, спятил? Сними с меня эту дрянь!
— Может, и сниму. Если ты сумеешь убедительно объяснить мне кое-что! — пообещал Андре, подталкивая своего внезапного пленника обратно к столу.
— Что я должен тебе объяснить?! Ты здоров? Андре, это же я, Никас!
Лейтенант силой усадил его на стул и, обойдя стол, уселся напротив:
— Итак. Вопрос первый и главный: откуда ты знаешь, что русских у меня в гостях было именно трое? Я тебе этого не говорил. А кроме меня этого знать не мог никто. По той простой причине, что во время их визита я был тут один.
10 августа, 02.48,
о. Крит, Агия Пелагия
— Ну? Куда дальше? — слегка отдышавшись, полюбопытствовала Кларочка.
Мы с Петровичем нагнали ее лишь в двух кварталах от отеля. И продолжили наш бросок по тихому ночному поселку, петляя по запутанным узеньким улочкам. Лишь окончательно потеряв ориентацию в пространстве, совершив умопомрачительное количество поворотов, спусков и подъемов по каким-то лестницам, мы остановились.
Я пожал плечами и прислушался. Тишина. Никто не гнался за нами с топотом и гиканьем, постреливая из автоматов. Шума машин в переулке, где мы сделали привал, тоже слышно не было.
— Надо пробираться к дому Антониди! — мудро заметил я.
— Гениально! А где это? — восхитился и озадачился Петрович одновременно.
Я ткнул его пальцем в живот:
— Не зли меня. А то вызову к барьеру! Вот, выбирай оружие, — и протянул ему рукоятками вперед оба трофейных ствола.
— У меня и у самого такого добра хватает! — фыркнул Ванька, помахивая своим револьвером.
У Кларочки округлились глаза:
— Ну ничего себе! Доктора, откуда весь этот арсенал?
Я вкратце поведал ей о печальной судьбе охранников отеля.
— Слушайте, а ведь мы и сами там лечь могли! Легко! — осенило Петровича.
— Могли бы, — согласился я. — Те ребятки, что явились к нам в гости, вовсе не шутили. Это вам не Леха с Серым со «скорой».
— Да уж! — согласился Ванька.
Кларочка вернула разговор в деловое русло:
— И все-таки кто-нибудь представляет себе, куда нам двигаться? Я окончательно заблудилась.
— Да мы все тут заблудились. Главное, от погони ушли. Пока. Да живы остались! — И тут я вспомнил: — Петрович, ты ж ранен! Показывай свое плечо.
Он с готовностью продемонстрировал левую руку. Я присмотрелся и с облегчением рассмеялся:
— Да вы, батенька, симулянт! С такой царапиной даже в детском саду справку не дадут.
— Это не царапина, а боевое ранение. Причем огнестрельное! — оскорбленно засопел подранок.
— Ранение, ранение! Самое настоящее, — поспешил я его успокоить. — Пора и в самом деле думать, как к дому Антониди добраться.
— А давайте возьмем такси! — предложила Кларочка.
От простоты и гениальности решения мы с Петровичем оторопели.
— Вот только где мы его возьмем? — вздохнув, задала риторический вопрос боевая подруга.
И в самом деле. Убегая от злых дядек с автоматами, мы забрались, похоже, в те места поселка, куда обычно туристы не забредают. И, соответственно, такси тоже. Окружающие нас строения больше походили на большие картонные коробки, изрядно потрепанные и испачканные, чем на дома жителей благополучного курортного поселка. По асфальту ночной ветерок весело гонял всякий легкий мусор: обрывки бумаги, полиэтиленовые пакеты, куски пенопласта. А мусор тяжелый, судя по всему, переполнял шеренгу дырявых металлических бочек, неровно выстроившихся у стен.
Причем переполнял уже давно, поскольку запах здесь стоял неописуемый.
— Давайте-ка уходить отсюда! Кажется, мы в какое-то местное гетто забрались, — предложил я и, засунув оба своих ствола за пояс, зашагал вниз по переулку. Здраво рассудив, что вниз — это значит к морю.
Коллеги последовали за мной. Мы старались держаться подальше от стен странных баракообразных домишек, дабы не вляпаться в неопрятные «сугробы» наваленного там мусора.
В полном молчании мы шли минут пять. Наконец декорации начали меняться в лучшую сторону: дома стали поприличней, исчезли беспорядочные горы хлама, да и воздух стал чище. А далеко впереди засверкали огни рекламы. Возрадовавшись, мы ускорили шаг.
В нескольких шагах впереди из-за угла медленно выехала машина. Старый-старый «Мерседес». Повернул в сторону далеких огней цивилизации и начал было удаляться… Но вдруг остановился. И никто из нее не вышел.
Я притормозил. Остановились и мои спутники. Мы смотрели на автомобиль, а те, кто был в нем, смотрели на нас. Я физически ощущал на себе их взгляды.
— Что им нужно? — прошептала Кларочка.
— Понятия не имею! — также шепотом ответил ей я.
Вдруг двери машины распахнулись. Одновременно все четыре.
Кларочка тихо ойкнула и спряталась за мою спину. Петрович встал рядом со мной. Плечом к плечу.
Навстречу нам медленно, вразвалочку так, двигались четверо парней совершенно неприятной наружности. При этом двое из них небрежно поигрывали немаленькими ножами, а другая парочка вооружилась какими-то палками. Присмотревшись, я понял, что это — куски арматуры.
Охотники? Или просто местные бандиты?
Я положил руки на рукоятки трофейных пистолетов и стал ждать развития событий. Петрович настороженно сопел рядом, держа правую руку за спиной.
— Какие гости в наших краях! — воскликнул один из аборигенов, приблизившись шагов на пять. — Не иначе как туристы? Решили посетить нашу гостеприимную землю? А визу вы оплатили?
— Не, не оплатили, — констатировал второй туземец. — Я проверил по компьютеру: их нет!
— Как же так: в компьютере их нет, а здесь — есть? — продолжал кривляться первый. — Это непорядок. Нужно срочно привести в соответствие. Если их нет в компьютере — значит, нужно сделать так, чтобы и тут их не было!
— Вы слышали, господа? Вас нет! — известил нас доселе молчавший третий грек и выразительно провел своим ножичком у своей же шеи.
— Впрочем, вы можете оплатить визу прямо сейчас. Нам. И тогда никаких проблем у вас не будет! — заявил второй.
— По крайней мере, у джентльменов! — уточнил первый. — А вот леди придется задержаться у нас… для подробного и вдумчивого выяснения ее личности, так сказать.
Ну хватит! Это не Охотники, а банальная местная шпана. Ну что ж, сами нарвались…
— А не угодно ли прилечь? — ковбойским жестом я выхватил из-за пояса стволы и направил их в мигом изменившуюся физиономию первого туземца.
Петрович молча взял на мушку второго.
Первыми отреагировали те двое, с арматуринами, что шли позади. Без лишних слов они рухнули на землю, отшвырнув в стороны свое дубье и привычно заложив руки за голову. Видимо, сказывался богатый опыт.
— А вы что же? Я вынужден настаивать! — попенял я оставшимся бандитам, все еще занимавшим вертикальное положение. — И не забудьте избавиться от лишнего железа.
— П-простите… А вы кто? — обрел наконец дар речи первый урка, послушно отшвыривая нож в сторону. Но оставаясь стоять.
Второй же, решив не искушать судьбу, аккуратно лег.
— Да так… мимо шли! — объяснил я и нетерпеливо пошевелил стволами. — На землю, живо!
Наконец улеглись все. С господствующей высоты я осмотрел театр военных действий и остался вполне доволен. Потом перевел взгляд на глухо рокочущий мотором «Мерседес» и улыбнулся. Кажется, одну проблему мы решили.
— Кто из вас, гоблины мои, водитель этой развалины?
— Ну я! — отозвался не в меру разговорчивый «первый».
