«Это было только вчера?» — подумала я, глядя на мои обожженные пальцы.
Слеза наполнилась до краев и упала, стекая по щеке, я сжала руку в кулак. Я не любила Пирса, но по-прежнему было больно, все еще больно. И Кери. Она была такой счастливой, такой живой. У нее, наконец, появилась семья, о которой она думала, что ее никогда не будет. Теперь она ушла? Она умерла?
Мое горе стало переходить в гнев. Я могла действовать, когда была зла.
— Эласбет не рассказывала мне все это, — сказала я, и Трент посмотрел, моргая, как будто он переставлял свои мысли.
— Эласбет не знает, — сказал Трент, его грудь поднялась с внезапным вдохом.
— Квен? — спросила я, мой голос поднялся до писка. — Квен не знает? Эласбет сказала, что он в подвале, пытается открыть дверь хранилища. Если ему это удастся, он будет убит за секунду, беспомощный без своей магии.
Трент снова что-то записал в журнал, его цифры были осторожными и точными.
— Квен забрал тело Кери из моего кабинета, — сказал он бесстрастно. — Ку’Сокс оставил ее там для меня.
Я думала, что упаду. Трент был спокойным, но я видела гнев в его глазах. Люси все еще жива.
— Люси? Бис? — спросила я, и его пишущая рука дрогнула.
— Живы, — сказал он, и мое учащенное дыхание было тяжелым. — Пока живы. Ты должна уйти прежде, чем он обнаружит тебя. Наш план все еще может сработать. Тебе придется многое сделать в одиночку.
Моя злость забурлила, и я ударила машины, заставляя их вздрогнуть.
— Наш план? — закричала я, и он посмотрел вверх, его лицо было ужасно пустым. — Как ты можешь сидеть там и писать! Они мертвы!
Трент посмотрел на журнал, его искалеченная рука сильно выделялась на линованной бумаге.
— У него в книге есть мое зеркальное отображение. Если я не продолжу писать, он будет знать, что что-то отвлекло меня, и он придет посмотреть, что именно. Ты должна уйти. — Оцепенело, он написал время и инициалы. Ручка громко скребла по бумаге, и он повернулся, чтобы взглянуть прямо на меня.
Оцепеневший. Он был оцепеневшим, но клокочущий гнев подпитывал его беспомощность снизу. Во рту пересохло, когда я поняла, что он был на грани. Он мог делать все, что угодно. Он поклялся спасти свою дочь и Кери, а теперь Кери была мертва.
— Трент, мне жаль, — прошептала я, и его глаз задергался. — Это несправедливо.
— Справедливо? — сказал он, показывая свой гнев. — Когда справедливость была где-то в моей жизни?
Я попятилась, когда он боролся за то, чтобы сделать один осторожный, аккуратный вдох за другим.
— Когда судьба выравнивает поля, — сказал он категорически, — богатый человек оказывается на грани выживания, в то время как человек страдающий невезением и вся его жизнь, по иронии судьбы являются достаточно сильными, чтобы процветать. Я и тот и другой, Рэйчел. Я — и тот и другой. — Он опустил голову, его тонкие волосы упали на глаза. — Я хотел верить, что любовь может пережить то, что дает судьба, что любовь может оставаться, даже когда все отнято у тебя. Но теперь… Богиня, несомненно, оставила меня.
— Я не думала, что ты верил в нее, — прошептала я.
Его глаза были пустыми, когда встретились с моими.
— Случай не может построить такую яму, в которой нахожусь я. Только Бог.
Трент качнулся вперед, и я испуганно подскочила.
— Нет никаких причин, почему ты не можешь реализовывать наш план, — вдруг сказал он, и голос показал его отчаянную решимость. — Я не могу тебе помочь, даже после того, как ты найдешь что-то, что связывает многократные силы. Я должен остаться здесь и продолжать оберегать Люси. — Он взял меня за плечи и встряхнул. — Я не оставлю ее. Я собираюсь сделать все, что он мне не скажет. Ты должна найти то, что тебе нужно, получить это и заставить работать. Поняла?
Его решимость испугала меня, и я кивнула.
— Да.
Он отпустил меня, и я снова вздохнула.
— Квен мог бы, — сказал он. — Он защитит тебя, когда ты переместишь дисбаланс, показывая демонам, что сделал Ку’Сокс, и если они ничего не предпримут, я буду здесь, чтобы убить его.
Я быстро заморгала.
— Убить его? — я запнулась, мои мысли перешли к Пирсу. — Трент, ты не воин, а поэт. Если Кери и Пирс не смогли сделать это, то, что заставляет тебя думать, что ты сможешь!
Трент повернулся, яростно глядя на меня.
— Не смей… — крикнул он, тыча в меня пальцем, он понизил голос, его глаза все еще были ядовитыми. — Не смей говорить мне, что я могу делать, а что нет, — прошептал он. Аромат испорченного вина и сломанного папоротника стал сильным.
Расстроенная, я напрягла все свое мужество.
— Никто не будет! Я знаю, что ты расстроен. Я расстроена. Но ты не можешь убить Ку’Сокса!
Он подошел к стене детской и встал, глядя на дело рук своих.
— Твоя мораль будет концом для двух миров.
Мораль? Я не могла поверить, что слышу это, и я вошла в его поле зрения, вставая между детской и им.
— Это не имеет ничего общего с моей моралью, это все связано с тем, какой он сильный! Ты был там! Ты видел! Меня не волнует, если ли в музее еще одно кольцо, чтобы управлять всеми другими, мы не сможем одолеть его. У тебя нет плана, у тебя есть некролог! Кери пыталась с помощью опытного, сильного колдуна, а теперь у Рэй есть только отец!
Руки Трента сжались.
— Ты не думаешь, что я это знаю? — крикнул он, и я могла услышать через окно, как заплакал ребенок. — Почему ты думаешь, я сжег предохранитель в хранилище? Ты не должна быть здесь. Почему ты здесь?
Он собирался попытаться убить Ку’Сокса. Он собирался свалить задачу по доказыванию вины Ку’Сокса на меня, и если демоны закрыли бы на это глаза, он собирался пожертвовать всем, чтобы спасти Люси. Смерть Кери и уязвимость Люси довели его до края.
— Пожалуйста, — сказала я, беря его за руку и заставляя обратить на меня внимание. — Обещай мне, что не будешь пытаться убить его. Ты прав во всем, что сказал вчера вечером. Дай мне шанс, чтобы заставить это сработать. Трент, ты пришел ко мне просить доверия. Оно идет в обоих направлениях.
Трент нахмурился, опустил голову вниз, чтобы посмотреть на мою руку в его. Его пальцы двигались по моей руке, его нежные прикосновения проходили по моей обгоревшей плоти.
— Ты не знаешь, какой он сильный, — прошептала я, жалость бушевала во мне, и он резко отстранился.
— Прости, — сказала я, попробовав снова, и на этот раз, он позволил моей руке оказаться на его плече. Оно было жестким, с каменной напряженностью. — Прости. Я тоже любила ее. Просто… дыши, — продолжала я, слушая, как он пытается удержать неровное дыхание. — Все будет хорошо. — Я подошла ближе, горький запах жженой корицы смешивался с вонью жженого янтаря, и от этой смеси мне было плохо. — Оставайся здесь и делай то, что нужно делать, чтобы спасти Люси. Я найду что-то, что позволит нам работать вместе. Это хороший план, и это не убьет нас. — Я на это надеялась.
