— Погиб лейтенант. Сразу, — хрипло ответил Петрович и уткнулся лбом в каменный пол.
Я молча стиснул зубы и невидящими глазами уставился поверх прицела. Чуда не случилось, я же сам видел: пуля, предназначавшаяся Кларочке, вошла Андре точно в сердце.
— Надо уходить в Лабиринт. Без карты они внутрь не сунутся, — бесцветным голосом произнес Ванька, не отрывая лба от пола.
Стряхнув навалившееся оцепенение, я кивнул. Да, пора уходить.
— Где они? Кларочка с… с лейтенантом.
— Внизу. Там лестница, за ее поворотом — площадка. Они там.
— Пошли. Я вперед, ты прикрываешь! — скомандовал я и пополз в глубь портала.
Там и вправду начиналась крутая лестница, ведущая вниз. Спустившись на пару десятков ступеней, она резко повернула направо. Здесь было светло: небольшая площадка между двумя пролетами озарялась неровным, оранжево-багровым светом факела, воткнутого в щель между камнями стены.
А под факелом, удобно устроившись головой на коленях Кларочки, лежал Андре. Со спокойным, чуть улыбающимся лицом. Будто просто устал и прилег отдохнуть. Да так и уснул, убаюканный ее легкими поглаживаниями по волосам.
Я присел рядом и обнял девушку за плечи.
— Надо идти, малыш. Пусть Андре отдохнет.
Она всхлипнула, не переставая гладить по голове улыбающегося лейтенанта.
— Как же так, Пашка? Он же меня собой прикрыл! Ну зачем, зачем? — и уткнулась лбом мне в плечо.
А я не знал, что ответить. Поэтому просто молчал, обнимая Кларочку и глядя, как ее тонкие пальчики теребят волосы мертвого офицера.
Настоящего офицера.
10 августа, 15.30,
о. Крит, Лабиринт
— Теперь — направо! — Я сверился с картой и обвел очередной использованный квадратик.
Оставалось еще десять. Это при условии, что мы выбрали правильную последовательность расшифровки. А если нет — придется возвращаться к входу в Лабиринт и все начинать сначала. Думать об этом совершенно не хотелось.
Мы брели по бесконечным подземным коридорам уже почти три часа. Время от времени останавливаясь на развилках, чтобы определить дальнейшее направление. Лабиринт оказался огромным: длина коридоров между развилками иной раз достигала километра. Мало того: дорога шла то вниз, то круто вверх, а стены то сближались до такой степени, что одному человеку трудно было протиснуться между ними, то вдруг разбегались в стороны, да так, что факела не хватало, чтобы осветить их.
Несколько раз мы натыкались на застывших в причудливых позах скелетов, одетых в истлевшую одежду. Причем как в современную, так и в старинную. Я, конечно, не большой знаток моды, но, обнаружив очередного покойника, облаченного в бронзовый нагрудник и короткую юбчонку римского легионера, понял, что этот несчастный исследователь подземелья пролежал тут уже как минимум два тысячелетия. Мою догадку подтвердил и короткий бронзовый меч, валяющийся здесь же.
Вопреки ожиданиям, воздух в подземных коридорах был чрезвычайно сухим. Наверное, именно поэтому так хорошо сохранились древние останки. Да еще потому, что в Лабиринте царил жуткий холод. Градусов шесть-семь, не больше. Мы давно уже нацепили на себя все мало-мальски теплое, что взяли с собой. И все равно — холод пробирал до костей. А останавливаться и разводить костер, чтобы согреться — означало бы потерю времени. Мне же не терпелось добраться до жезла побыстрее. Выяснить наконец, существует ли артефакт на самом деле, действует ли он… А еще категорически не хотелось возвращаться к началу и вновь потом лезть в Лабиринт.
Время от времени я оглядывался на Кларочку. Ее состояние тревожило меня все больше: сначала странное равнодушие перед подступившей вплотную смертью тогда, в машине, во время жуткой ночной погони; теперь — полное безразличие ко всему происходящему, наступившее сразу же после нашего прощания с Андре.
Тогда, укрывая тело лейтенанта, девушка беззвучно плакала. Заботливо подтыкая одеяло, будто стараясь уберечь Андре от сквозняков. А чуть позже, когда наш поредевший отряд двинулся в глубины Лабиринта, Кларочку словно подменили: она молча шла следом за мной, сосредоточенно глядя под ноги и не отвлекаясь ни на что. Даже многовековые останки наших предшественников не произвели на девушку ровным счетом никакого впечатления. И походка у нее стала другой: размеренной и какой-то механической.
Новая развилка. По карте — нам прямо. Я обвел квадратик на истрепанной салфетке. Если мы идем правильно, то через девять поворотов доберемся наконец до жезла. Если нет — тем же путем потопаем обратно.
Пройдя комнату-распутье, мы двинулись очередным коридором. Этот, в отличие от всех предыдущих, круто спускался вниз, да так, что приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержаться на гладких, отшлифованных каменных плитах и не съехать по ним, как по ледяной горке.
— Палыч, мне кажется, или впереди что-то шевелится? — вдруг нарушил тишину Петрович и остановился.
Эхо заметалось между стенами и умчалось вперед, в темноту. Где и в самом деле что-то шевелилось. Что-то очень большое…
— Подержи-ка! — не оглядываясь, я сунул свой факел Кларочке и вскинул автомат.
Там, в темноте, определенно что-то было. Невнятные, бесформенные сгустки медленно двигались без всякой системы шагах в двадцати от нас. Но не приближались.
— Пашка, а это не он опять? Не Хозяин? — шепотом спросил Петрович.
Я пожал плечами. Отсюда не рассмотреть, но — очень похоже. Вот только время для него совсем неподходящее. Еще успокаивало то, что нечто шевелящееся впереди не демонстрировало никаких враждебных намерений. Пока.
— Надо подойти ближе. Отсюда все равно не поймем, что это! — я принял наконец решение и осторожно двинулся вперед, рассматривая шевелящуюся массу через прицел «Калашникова».
Ванька оказался сбоку, прижимаясь к противоположной стене и держа в одной руке АК, в другой — факел. Позади, все так же молча, шла Кларочка.
Пройдя половину расстояния, отделяющего нас от неожиданного препятствия, мы опять остановились. Теперь его можно было хорошо рассмотреть.
В десяти шагах шевелилось… облако. По крайней мере, только этим словом можно было бы определить клубящийся в коридоре бледно-серый туман. Облако занимало все пространство от стены до стены, от пола до потолка и имело необыкновенно четкие, хоть и бесформенные, границы. Словно кто-то большой взял да и заткнул коридор ватой.
Только эта «вата» шевелилась. Клубилась, перетекала внутри себя самой, порождая мимолетные затейливые образы, тут же сменяющиеся другими. Облако дышало и жило своей жизнью, абсолютно игнорируя нежданных гостей.
— Это что? — поинтересовался Петрович.
Ответа у меня не было. Выяснилось главное: ЭТО может быть чем угодно, но не Хозяином. Не было того ощущения холода и ужаса, которое исходило от дьявольской тучи, преследовавшей нас минувшей ночью.
— Не знаю. Похоже на газ какой-то…
— Так нам что, сквозь эту дрянь придется идти? — опасливо спросил Ванька, опустив автомат.
— А других вариантов нет! — ответил я, изучая салфетку с нашим маршрутом.
Других вариантов и в самом деле не было: чтобы добраться до следующей развилки, волей-неволей придется идти прямо. Сквозь облако.
— Там дышать-то можно? Мы не отравимся? — не унимался Ванька.
Хороший вопрос. Я отобрал у равнодушной Кларочки свой факел и швырнул его вперед. В гущу клубящегося тумана.
Факел с деревянным стуком упал на пол, беспрепятственно влетев в облако. И через несколько секунд погас.
— Нет, Петрович, дышать там нельзя! — констатировал я.
— Молодец, Палыч! Если бы этот газ был горючим, мы бы уже превратились в барбекю! Обугленное и малосъедобное, — восхитился он моей находчивостью.
Я опять пожал плечами. Прав Петрович.
— Достаем кислородные приборы. Быстренько разбираемся, как работают, и — вперед.
…В клубящемся сером тумане мы шли уже двадцать минут. Спрятав бесполезные факелы и освещая дорогу фонарями. Впереди — клубы серости, позади, по бокам — то же самое. И — полнейшая тишина: будто уши ватой заткнули. Как тогда, в безвременье, в нероградской степи. Странный газ полностью поглощал все звуки.
Я уже начал тревожиться. Если верить инструкции к нашим дыхательным приборам, запаса кислорода в них должно хватить на час, не больше. Небольшой баллон предназначен лишь для того, чтобы выбраться из зоны задымления при пожаре. И уж никак не для того, чтобы часами бродить по загазованному подземелью.
Итак, у нас — час. Двадцать минут мы уже потратили. Если через десять минут не выйдем из этого облака, придется поворачивать обратно. Иначе кислорода на обратный путь нам не хватит. И пополним мы своими скелетами страшную коллекцию Лабиринта. Не хотелось бы.
