Гранин по-прежнему читал лекции — не каждый день, но часто. Даже не вслушиваясь особо, я тем не менее уже знал наизусть кое-какие отрывки: «Вмешиваясь в процесс посредством ввода в исследуемый материал посторонних дестабилизирующих факторов, вы рискуете на выходе получить…»
Иван Петров уже дважды объявлял об окончании гастролей. Или творческой карьеры. Или чего-то еще — видимо, я просто не разобрался, потому как ни карьера, ни гастроли все никак не заканчивались. Чуть ли не перед каждым концертом служба безопасности очередного зала торжественно клялась не допустить чернильных атак на кумира, и всякий раз буквально из ниоткуда возникали радикально настроенные молодые люди, у которых было все в порядке с точностью и дальностью бросков наполненных штемпельной или какой-то другой жидкой краской воздушных шариков.
Мне… наверное, было хорошо. И дело даже не в медикаментах, не в процедурах — они поддерживали, укрепляли и стабилизировали мое физическое состояние. Мне было хорошо морально. Спокойно. Благостно. Я не помнил, когда в последний раз так расслаблялся и радовался жизни. Не в Дозоре. Точно нет. И не в прежней жизни, практически доведшей меня до инфаркта.
Единственное, что по-прежнему терзало, удручало и портило мой душевный Эдем, — регулярные визиты «скорых». Иногда было слышно, как посреди ночи реанимобиль, надрываясь сиреной, улепетывает в сторону города — и это значило, что, возможно, кого-то «из наших» удастся довезти, спасти… Иногда карета неотложной помощи уезжала молчком, без проблесковых маячков, и ей долго смотрели вслед все, кто в тот момент находился во внутреннем дворе. Я прекрасно понимал, о чем они думают, что им в этот момент мерещится. Да, в этом я от них ни капельки не отличался.
Снеговики нам надоели. Теперь мы втроем придумывали другие забавы, но, что бы ни затеяли, постоянно осуществляли это вместе. Светланка, едва стоявшая на лыжах в момент нашего знакомства, уже через полторы недели вполне могла бы обогнать меня, вот только мы сразу договорились, что наперегонки — это не про нас. Про нас — легкая физическая нагрузка, свежий сосновый воздух, нехитрое удовольствие от скольжения по лыжне.
«Дедок ООО» лишь единожды не смог составить нам компанию. Триста раз извинившись, он объяснил, что в тот день Гранин будет читать лекцию для его родного города, для его родного института. Правда, сам Семен Борисович к физике и приборам диагностики никакого отношения не имел, поскольку оканчивал совсем другой факультет, но… ностальгия, что ж поделаешь? Хотя бы мысленно переместиться в родные края, где не был давным-давно, хотя бы мысленно поприсутствовать среди студентов, многие из которых, возможно, являются детьми, а то и внуками его бывших сокурсников. Мы со Светланкой, конечно же, разрешили ему нас оставить.
А потом Семену Борисовичу стало хуже.
Мы со Светой — то вместе, то порознь — регулярно навещали его. Он бодрился, все старался сесть на пропахшей лекарствами постели, но мы укладывали его обратно и рассказывали, как прошел очередной день. А он нам рассказывал о родном Новосибирске — видимо, та лекция что-то серьезно задела, что-то всколыхнула. А затем Светланка ляпнула, что на днях в Новосибирске студенты Академии водного транспорта были арестованы за попытку убийства нашей супер-пупер-звезды мирового шансона. Семен Борисович откровенно загрустил, потому что выпускником именно этого вуза он когда-то являлся. Он загрустил, Светланка смутилась, что заставила его переживать, а у меня впервые за все это время мелькнула догадка. Все было так явно, настолько на ладони, перед глазами, что я даже опешил и не поверил собственным выводам. Необходимо было все-все проверить.
* * *
В этот день уже мне пришлось тысячу раз извиняться перед маленькой девочкой. Она дулась, твердила, что мы все ее бросаем, но другого времени я выкроить не смог бы. Дурацкое библиотечное расписание! В результате Света осталась с бабушкой, а я с ноутом под мышкой направился в большой зал, где был скоростной доступ в Сеть.
Библиотекаршей оказалась та самая старушка, что шустро мельтешила вязальными спицами и заслушивалась историями про лазеры. Это могло оказаться весьма кстати.
Я не знал, куда мне в первую очередь сунуться в Интернете, и потому начал с самого простого: посмотрел график гастролей Ивана Петрова. Аккуратно переписал на лист обычной бумаги маршрут его следования за прошедший месяц.
Затем открыл новостную ленту и отсортировал интересующую информацию. Вычеркнул из своего списка города, в которых на Петрова не нападали во время концертов. Осталось не так уж много — семь-восемь населенных пунктов.
Затем полез на сайты администраций Новосибирска и Академгородка. Завис на персональном блоге в «Живом журнале», автор которого подробно рассказывал о жизни в тех краях в 60–70‑х годах прошлого века. Я находил данные, фотографии, биографии — и очень сильно удивлялся тому, сколько совпадений можно накопать, если знать, в каком направлении рыть. Раньше направление мне задавало руководство, и способы получения информации были совершенно другими, но… Но оказывается, и так можно было если и не выяснить истину, то хотя бы локализовать ее местонахождение. С выводами я по-прежнему не торопился.
Захлопнув крышку ноута, я подошел к столу библиотекарши.
— Скажите, пожалуйста, вы ведь все лекции профессора Гранина посещаете?
Она посмотрела на меня по-над очками.
— Разумеется, молодой человек! — произнесла она тоном учительницы, недовольной пятиклассником.
Я не стал разубеждать ее и пытаться доказать, что мой реальный возраст ненамного отличается от ее собственного — ну, сколько там лет разницы? Восемь? Десять? Меня интересовало другое. Про Самару и Новосибирск я уже и так знал, но это могло быть реально совпадением. А вот если…
Она начала перечислять, для каких институтов профессор читал лекции и как они назывались. Пропуская ненужную информацию мимо ушей, я сравнивал называемые ею города с маршрутом следования Петрова. И это впечатляло.
Попутно я фиксировал, студенты каких именно вузов могли быть задержаны полицией после концертов нашего короля шансона. И вот как-то уже не сомневался, что тихо прифигею, когда и здесь обнаружу идентичность.
Поблагодарив старушку, которой до склероза было примерно столько же, сколько мне до восстановления в звании дозорного, я вернулся в номер. Сел за стол. Достал чистый лист. Рядом положил наработанную сегодня инфу, открыл скачанные на ноут файлы.
Итак.
С конца пятидесятых и примерно до середины семидесятых Гранин живет и работает в Академгородке под Новосибирском. Занимается наукой, параллельно изобретает какие-то приборы. Личной жизни — никакой, или об этом просто нигде не упоминается. Вечера проводит в лаборатории или дома. В редких случаях посещает кафе «Под интегралом». Занятное кафе, я даже пожалел, что его давным-давно нет, и здание теперь принадлежит какому-то банку. Но до тех пор, пока не закрыли, в кафе собиралась самая прогрессивная молодежь: тут были литстудии, дискуссионные клубы, встречи с интересными личностями — от актеров до общественных деятелей. В 1968 году там прошел конкурс для девушек «Мисс Интеграл». Победительницей стала Рита Гинзбург, о других участницах и финалистках ничего толком сказано не было, и я изрядно потрудился, прежде чем накопал искомое.
