Михаил Зайцев - Жаба из нержавеющей стали

1. Вы владеете восточными единоборствами?

Да — 1 очко.

Нет — 2 очка.

От случая к случаю — 0 баллов.

2. Вы бывали в космосе?

Да — 1 очко.

Нет — 2 очка.

Затрудняюсь ответить — 0 баллов

3. Вы слушаете попсу?

Да — 1 очко.

Нет — 2 очка.

Блин! — 0 баллов.

Если вы набрали больше 0 очков, попробуйте протестироваться после прочтения. Чем черт не шутит, а вдруг?..

Если вы набрали меньше 0 очков, попробуйте обратиться к врачу. А вдруг?..

Если вы набрали ровно 0 баллов, вы идеальный(ая) читатель(ница). Вы идиот(ка). Повезло! Жаль… /Ненужное зачеркнуть./

«…Существует апокриф Его детства и юности, где отчасти объяснено, почему Он назвался „Железной Жабой“. Согласно апокрифу Его отцом был сирота Хулио, попавший в СССР вместе с другими испанскими детьми незадолго до начала Второй мировой. Малыша Хулио усыновил некто Моисей Жабман, посему вплоть до 1974 г. от Р. Х. Его отец звался Хулио Моисеевичем Жабманом.

В середине 70-х в Советском Союзе производился обмен паспортов, во время которого с Его отцом приключился следующий казус: рассеянная паспортистка в графе «фамилия» написала ошибочное «Жаббов» (именно так — с двумя «б»), а в графе «национальность» вместо правильного «баск» автоматически чиркнула — «русский». Будучи человеком крайне стеснительным, Хулио Моисеевич не решился скандалить и стал русским по фамилии Жаббов.

В апокрифе сказано, что фамилия Его матери — Железняк. Возможно, родившая Его женщина являлась прапраправнучкой запорожского казака Максима Железняка, одного из руководителей крестьянского восстания против польской шляхты в 1768 г. от Р. Х. По другой версии Его мать была правнучкой примкнувшего к большевикам анархиста, известного как «матрос Железняк», коему приписывают историческую фразу: «Караул устал, Учредительное собрание распущено».

Хулио Моисеевич женился на гражданке Железняк, будучи в преклонных летах и уже задумываясь о вечном. Она же, напротив, была молода, энергична и меркантильна. Являясь так называемой лимитчицей, в качестве приданого она имела лишь девственность, коей весьма дорожила и которую отдала седовласому романтику Жаббову в обмен на штамп о московской прописке. Она не собиралась беременеть, однако свершилось, и Он был зачат утром после утомительной для пожилого супруга первой брачной ночи. Вопреки воле Его матери, в память о добром отчиме, престарелый отец нарек сына Моисеем.

Через год после Его рождения гражданка Железняк забеременела вторично, якобы от афроамериканца, расторгла брак с Жаббовым, бросила сына и уехала на п. м. ж. в США. Однако сентиментальный Хулио Моисеевич, воистину чудом доживший до дня совершеннолетия отпрыска, настоял, чтобы юноша взял двойную фамилию: Железняк-Жаббов.

Некоторые биографы Железной Жабы утверждают, дескать, Ему жилось несладко на планете Земля по причине необычности звучания для среднерусского уха словосочетания «Моисей Хульевич Железняк-Жаббов». Между тем лично я, посвятивший большую часть жизни изучению Его времени, доводы этих некоторых искренне не понимаю и оттого отказываюсь принимать к сведению…»

Я сидел в гордом одиночестве, лицом к входной двери пустого ностальжи-бара «Москва». На полированном столе передо мной стояли ополовиненный бокал с пивом «Очаково», игровая система модели «Че» и пепельница. В пепельнице смердил такой же одинокий, как я, окурок «Золотой Явы». Точнее — смятый фильтр с обуглившимися краями. За одну-единственную настоящую сигарету с Планеты Предков я заплатил аж целых десять юксов. А за бокал натурального земного пива отдал пятнашку. Офигенно дорого! Для сравнения: «Че» со всеми наворотами оценивается фирмой-производительницей в 12,04 юксика. Моя же игровая система, лишенная всяческих прибамбасов, стоит и того дешевле. Я — чемпион, мне разрешается пользоваться игрушкой только в базовой комплектации. Как и большинство игроков-профи, я верю в приметы, главнейшая из которых гласит, что накануне Большой Игры надобно ликовать, транжирить бабло, иначе завтра фигу-две повезет. Электронные деньги, они как вода — любят журчать весело и сторонятся тухлых омутов.

Здесь, в космосе, у меня все ништяк. А на Планете Предков, на Земле-матушке, была напряженка с капустой. В жаргонном смысле «с капустой», то есть — с баблом. В натуре, будучи землянином, питался я, случалось, как раз одной лишь капустой, ибо жил-тужил рядом с овощной базой, где этот овощ гнил в изобилии. Стыдно, блин, вспомнить, как я лазил на базу тырить кочаны с голодухи. Гайдар Тимурыч и его команда реформаторов реально толкали меня на путь Мишки Квакина. Впрочем, сомневаюсь я, что кто-то из вас, мои дорогие, в натуре сечет юмор про того Мишку. Хотя те, которые успели пощеголять в пионерских галстуках, в шутку юмора, я надеюсь, въехали. Впрочем, не важно.

Если честно, случалось мне и бананы с ананасами тырить с той долбаной базы, с плодоовощной на Алтуфьевском шоссе. Стыришь, как сейчас помню, африканской съестной флоры и обменяешь у азеров из торговой палатки на пиво. И баддеешь, будто тот овощ, от живительной влаги марки «Очаково». Сосешь себе пивко, удобряешь мозги, сигаретки у прохожих стреляешь, и поганые мысли о собственной стремительной деградации потихонечку испаряются в пространство.

Помнится, я как раз парил мозги пивом, когда ко мне подвалил этакий аккуратный дядя в шляпе. Вежливо так попросил огонька, а я что, мне не жалко, дал ему присмолить. Дядя пыхнул «Мальборо» и обрадовал — сказал, что давно, два года, за мной наблюдает. Сказал, что я у него «на заметке», что «подхожу по всем параметрам». Я, помню, был уже здорово поддатый и ни фига не удивился, что давно «на заметке по параметрам». Я только высказался в том смысле, мол, ежели шляпа — половой извращенец, то ему светит реально схлопотать в рыло. Аккуратный расхохотался. Нет, говорит, я не гомик. Я, говорит, вербовщик-эксперт из отдела кадров СС, сиречь Солнечной системы. Тебя, говорит, за два года раз двадцать просканировали вдоль и поперек. Ты, говорит, и похлопал меня по плечу, полностью «соответствуешь». Хочешь, спрашивает, работать на космической станции, следить за отстрелом опасного для СС космического мусора?

Словечко «мусор» у меня, поддатого, однозначно проассоциировалось с милицией. И я, придурок пьяный, размахнулся, намереваясь врезать аккуратному аккурат в пумпочку в центре рыла, то есть в нос. Но промахнулся по пьяни вообще мимо рыла, а дядька попал. Тюкнул мне в подбородок и вырубил капитально.

Оклемался я уже в космосе. На карантинной базе, блин. Свой человек на базе плодоовощной, я офигел, ясен перец, не по-детски на базе космической. Тот же аккуратный нокаутер, только уже без шляпы, уже переодетый в космическое, быстренько провел со мной, протрезвевшим, рекламно-познавательную беседу и поставил вопрос ребром — или я подписываюсь своим ДНК под специальными документами и телепортируюсь на курсы для новобранцев внеземелья, или меня на космическом лифте этапируют обратно на Планету Предков. А карантинная база, как оказалось, и есть то самое, выражаясь образно, ребро вопроса.

Ясен пень, мысленно я прикинул, чего будет, ежели выберу лифт для отказников. В том смысле, какую смогу извлечь выгоду из халявной экскурсии в космос. Выходило, что весьма и весьма сомнительную, что мне поверят лишь в дурке и то не всякий доктор. И я выбрал, как вы, наверное, уже догадались, то «или», которое настоятельно рекомендовал вербовщик. Кстати, он признался, что сидит на сдельщине, то бишь получает за каждого подходящего и завербованного поштучно.

А выбери я другое «или», так и не о чем было бы рассказывать. Разве что про приключения а-ля Мишка Квакин. Вам интересно про капусту? Кому интересно — вперед! На Алтуфьевском шоссе, на плодоовощной базе, ее с избытком…

Лениво перебирая клавиши на панельке управления «Че», я с тоской разглядывал мятый фильтр, прихлебывал эксклюзивное пиво и лишь иногда удостаивал вниманием квадродисплей. За рамкой дисплея — пустота космоса. Радары ни черта не фиксируют, синхронно с клацаньем клавиш разлетаются во все стороны мои невидимые наноспутники-разведчики. Искусственный интеллект игрушки испытывает на прочность человеческие нервы, медлит с атакой, нагнетает тревогу. Ну-ну…

… Динь-дон, звякнули прибитые гвоздиками к входной двери колокольчики. В заведение вошли: раз, два… пятеро молодых людей и девушка. Все — в униформе пограничников. На лицах у всей шестерки — растерянность и любопытство. Лица очень разные, но все шестеро однозначно россияне. Будь они, скажем, немцами, пошли бы в пивняк «Гамбург» напротив, выходцы из Штатов рванули бы в «Макдоналдс» за углом, а эти клюнули на вывеску «Москва». Ясен перец — ребята гуляют первую увольнительную. Позади адаптационный курс и год службы. У каждого на страховом пенсионном счету осело по штуке юксов и по сотке оперативных денег у каждого в распоряжении. Они числят себя богачами, но на что потратить оперативку — еще не знают. Они в легком восторженном шоке — одно дело смотреть картинки и видео в разделе «Обитаемая Вселенная», и совсем другие впечатления, когда сам в первый раз оказываешься у черта на рогах, в тридевятой галактике. Помню, и мы всем взводом после долгих предварительных споров решили для начала рвануть на какую-нибудь транзитную планетку подальше. Помнится, я обалдел, узрев воочию на подлете к транзитке гигантский защитный купол, и охренел совершенно, очутившись под грандиозным колпаком. И мы тоже, едва заметив заведение с русскоязычным названием, сразу же поспешили зайти в кафе «Питер»… Или оно, то заведение, называлось «Екатеринбург»?.. Забыл. Но четко помню, как меня, зеленого, в той забегаловке обул на полета юксов ветеран внеземелья, обозвавшийся «Крутым Татарином»…