Алексей Барон
Эпсилон Эридана
1. Транспортный звездолет «Аркад»
СПРАВОЧНЫЕ ДАННЫЕ
Построен в 2678 г. Был первым звездолетом, достигшим системы 70 ЗМЕЕНОСЦА.Затем использовался для пассажирских перевозок к «летящей» звезде БАРНАРДА. После модернизации переведен на линию СОЛНЦЕ – Э.ЭРИДАНА в качестве грузового судна. В настоящее время является прямоточным фотонным звездолетом со стартовой массой 11780З тонны. Разрешенная скорость 223000 км/с, ускорение – 6,8g. Полная автономность 27 полетных лет при экипаже 8 человек. Малая степень космической защиты (лазеры). Остальное вооружение демонтировано.
* * *
Сверху сорвалась капля и звучно шлепнулась на голову. Лоб сначала онемел, потом онемение сменилось ощущением тепла. Расслабленные мышцы повиновались неохотно. Да и двигаться особо не хотелось. Желания вообще отсутствовали. Дышалось и то с неудовольствием.
Вкрадчивая музыка тревожила. Запахи трав навевали смутные воспоминания. Сочащийся сквозь веки свет вызывал раздражение, мешая вновь погрузиться в блаженное небытие. Чтобы узнать, насколько оно притягательно, нужно побывать в анабиозе. Или в состоянии клинической смерти, это запоминается больше. После него требуется заново привыкать к необходимости жить.
Волна сухого воздуха пробежала вдоль лица и тонким слоем обволокла тело. Жидкость стекла. На коже приятно подсыхали капли. Слабые электрические разряды возвращали тонус мышечным волокнам. Ветер шевелил волосы. Чья-то воля настойчиво требовала пробуждения. И вот сознание прояснилось. Появились первые случайные мысли. Нарезвившись вволю, они начали выстраиваться, пришли в относительный порядок.
– Хватит, – недовольно проворчал Арамаис.
Пластиковая раковина раскрылась, обнажив подсушенного мужчину среднего роста и малой упитанности. Консервация еще никому не прибавила ни веса, ни прочих статей. Фрагмент искусственной летаргии сродни временной смерти, по выходе из которой человек всегда сомневается в том, тот ли он, кем был раньше. И первое желание, которое он испытывает, – поскорее узнать, сколько жизни пропущено. Есть хочется позже.
Оставляя влажные следы, Арамаис подошел к таймеру. Циферблат-календарь указывал на поздний вечер 3 октября 2767 года. Красная черта планового пробуждения располагалась целыми двумя неделями позднее.
Видимо, что-то случилось. Если вас внезапно вытаскивают из анабиоза – жди неприятностей. Для приятностей внезапно не вытаскивают. Особенно если вы – «кэптен». За всю историю Космофлота ни одного капитана еще не будили раньше времени просто для того, чтобы назвать хорошим парнем. Капитан – должность устранителя неприятностей. И с этим ничего не поделаешь, к этому надо быть готовым. Готовым всегда.
Арамаис наспех оделся, глотнул бульона, схватил зубами сэндвич и нажал клавишу. Стена ушла в пол. На пороге Арамаис чуть помедлил, сосредоточиваясь. Один шаг означал начало исполнения служебных обязанностей, поскольку на малых звездолетах жилище капитана традиционно располагается рядом с рубкой управления.
* * *
Там находились сразу четыре человека – оба дежурных плюс следующая смена, что являлось фактом настораживающим. Все четверо при звуке дверного колокольчика отвлеклись от своих занятий.
– Привет, водяной, – сказал Жень Ши, старший помощник.
Арамаис раскашлялся.
– Как себя чувствуешь?
– Нормально.
Жень оценивающе прищуривался.
– Да, диета идет тебе на пользу.
Арамаис сделал нетерпеливый жест.
– Что с кораблем?
– Полный порядок. Даже странно для столь зрелого сооружения.
– Экипаж?
– В норме.
– Груз?
– Да куда он денется?
– Не понимаю. Тогда с чем же беда?
– С планетой.
– Опять не понял.
– Система молчит.
– Какая система?
– Та самая, куда мы летим. Эпсилон называется.
– Эпсилон Эридана?
– Вот-вот. Он самый.
– По всему диапазону частот?
– Полностью.
Арамаис испытал такое чувство, будто у него по лицу поползли и брови, и усы, и борода. И даже нос немножко.
– Что за шутки!
– Такими вещами не шутят, капитан.
– Ну, извини.
Арамаис прошелся по рубке: девять шагов. Ровно столько, сколько и было.
– Так, – сказал он. – Что в последнем сообщении?
– Ничего особенного. Только вот звери из заповедников исчезли. Все сразу.
– Мгм, звери. Странно, конечно. Но не повод для отказа от связи с Землей.
Старпом флегматично кивнул.
– Вот и мы так подумали.
– Приводные радиомаяки Эпсилона работают?
– Только внешние.
– Авария на станции дальней связи?
– У них есть резервная. Это еще не все, Арамаис. Сегодня мы должны были получить сообщение о старте встречного лайнера. По графику «Фламинго» должен возвращаться на Землю…
– Тоже молчит?
Жень кивнул. Арамаис еще раз пробежался по рубке туда-сюда.
– Совсем интересно. Непрохождение волн?
– Сигналы приводных маяков поступают.
– Ах да. Кажется, я еще не совсем проснулся. Еще один глупый вопрос. Наши приемники исправны на всех волнах?
Жень и Арлетт Витберг, второй астронавигатор смены, улыбнулись одновременно.
– За нами идут «Сибелиус», «Альбасете», «Звездный Вихрь», «Гамамелис» и еще полдюжины кораблей. Сообщения с них, так же, как и с Земли, поступают по графику.
– Арамаис, на Кампанелле что-то случилось, – сказала Арлетт. – Надо ускорить полет. Для этого тебя и разбудили.
– Мы и без того идем со скоростью в двести двадцать две тысячи, – заметил Жень.
– До технического предела осталась еще одна тысяча, – возразила Арлетт.
– Выиграем двое-трое суток, а сожжем массу горючего.
– Не каждый день прерывается связь с обитаемой планетой. Трое суток для кого-то могут быть критическими.
Арамаис понял, что эта парочка спорит уже давно.
– Чтобы выйти на технический предел, требуется согласие всего экипажа, – напомнил Жень.
– За чем же дело? Давай разбудим оставшихся.
– Минутку, – сказал Арамаис. – Если Жень не согласен, других можно не будить. Для такого решения требуется консенсус.
– Это правило не действует, еслиимеетсянепосредственная угроза судну, – вдруг вмешался штурман Чан ГванЧхол.
– Ага, еще и угроза, – с удовлетворением сказал Жень.
– Угроза «Аркаду»? Какая такая угроза? – недоверчиво спросила Арлетт.
– А вот, полюбуйтесь.
– Чем?
– Вот этим. Здесь, на экране, я поместил эталонный спектр излучений звезды Эпсилон Эридана. То, что мы должны видеть с расстояния 0,39 светового года. Того самого расстояния, на котором мы сейчас находимся. А здесь, справа, то, что мы видим на самом деле. Видите разницу?
– Ослабление синей части спектра! – воскликнула стажер Майрин Майорин. – Это значит…
Жень присвистнул.
– Да, это значит, что между нами и звездой находится скопление диффузной материи.
– Дрейфующее облако?
– Да. Газовое, или, что еще хуже, – газово-пылевое.
В рубке установилась тишина. От многоопытного Арамаиса до юной Майрин все прекрасно понимали, что случится, если на скорости в три четверти световой «Аркад» врежется в пылевое облако. Тогда никакие защитные поля не помогут.
– Что ж ты молчал? – укоризненно сказала Арлетт.
Чан развел руки.
– Сам только что обнаружил.
– Но откуда взялось облако? «Фламинго» пролетел свободно!
– Это было почти год назад, – мягко сказал Чан. – Наверное, облако подкралось сбоку.
– Наши локаторы ничего не видят! – не сдавалась Арлетт.
– Зато видят спектрометры. При нынешней скорости мы войдем в плотные слои облака всего через несколько часов после первого сигнала локатора. Радары плохо видят мелкие частицы. Кроме того, отраженный сигнал должен успеть вернуться.
