Муромец и Никитич тут же возникли подле командира. Попович отсутствовал.
— Лешка где? — сурово нахмурился Святогор.
— В увольнении! — дружно ответили богатыри.
— Немедленно сыскать! А после, втроем ко мне! Жду через час. Все. Выполнять!
Отыскали Поповича на сеновале, с Шапочкой. Парочка прижавшись друг к другу сладко спала. Добрыня бесцеремонно пнул Леху по ребрам.
— Какого лешего!!! — заорал подскакивая Леха. Потом узнал боевых товарищей, и покраснел.
— Че, нормально разбудить было нельзя? Чего пинаться-то?
— Да ты так сладко спал, что за плечо трясти не хотелось, побудку орать — тоже. Ты же с дамой.
Дама проснулась, и теперь закрывшись сарафаном с немым вопросом в глазах взирала на богатырей.
— Святогор вызывает. Срочно. Так что собирайся.
Попович пожал плечами;
— Прости, любимая, служба зовет. Ты же понимаешь…
И поцеловав Красную Шапочку, развернулся к выходу.
— А ну стоять! — раздалось за спиной. Леха повернулся.
— Ну чего?
— Портки надень, герой!
Через час все трое стояли в кабинете у Святогора. Тот с мрачным видом прохаживался перед ними, кусая длинный седой ус.
— Вот что, сынки. — обратился он наконец к богатырям — Пришла беда, откуда не ждали.
— Нешто кочевники? — удивился Добрыня.
— Рррразговорчики!!! — рявкнул Святогор, и от окрика его, заходила ходуном мебель, а трое бога-тырей побледнели, и вытянулись в струнку — Тут вам не здесь!!!
Пока друзья пытались сообразить что значат последние слова командира, Святогор продолжил;
— Нечисть новая объявилась, еще злее прежней, ползет по земле Русской аки чума. Где деревня на пути попадет — там деревни не станет. И земля не родит более. Ни птиц, ни мышей полевых — никого. Со всех застав донесения приходят. Так вот, у меня к вам поручение особое; отправляй-тесь к Кощею Бессмертному, а уж он вам скажет чего делать нужно.
— К Кощею?! — дружно вытаращились на командира богатыри.
— Ну да, к нему. А что делать? Лишь он один знает как с напастью этой управиться. Так что ступай-те, да не быкуйте там, а то уши поотрываю!
Избушку на курьих ножках Джек узрел едва выйдя на поляну. Да и пройти мимо было мудрено; во-первых, народ тропинку протоптал добротную, а во-вторых, тот же народ, еще и указатели поставил через каждые тридцать шагов; «К Бабе Яге — Туды».
На вид избушка как избушка; из сосновых бревен, в полтора обхвата, поросших мхом, с крышей из дубовых досок, и кривым почерневшим дымоходом. Окна металлопластиковые. Строение возвышалось над землей на двух полутораметровых ногах. Назвать эти могучие когтистые лапы куриными ножками, можно было только с бодуна. Такие лапы Горынычу в пору. Со стороны леса строение ограждал символический плетень, на котором висели глиняные горшки.
— Избушка избушка — обратился к ней Джек — встань ко мне передом, а к лесу… К лесу… Что у нее там? Ну пусть будет задом.
Изба заскрипела, и тяжело переступая лапами развернулась крыльцом к Воробью. Дверь распахнулась, и на пороге возникла старуха в пятнистом сарафане, с зеленой повязкой на лбу, и с пищалью нацеленной Джеку промеж глаз.
— Ты хто? — вытаращилась на пирата старуха.
— Да я, в общем-то, по объявлению… Ну, там «ввожу в ступор врагов», и прочее.
— Ага! — обрадовалась бабка, опустила пищаль, и вытерла рукавом перепачканную сажей физиономию — Так бы сразу и сказал, что клиент! Проходи, чего встал?
Воробей сел за стол, а бабка раскинула старые потертые таро.
— Вижу, касатик, враг лютый преследует тебя. Но ты не бойся. Не добраться ему, не дотянуться, только зубами от злости щелкать…
— Так я ж поэтому и пришел! Надоел он мне, знаете ли. Как у вас говорят, хуже горькой редьки… В каждой посудине с жидкостью появляется, я уже умываться боюсь!
Тут Воробей покривил душой. Умываться он не любил и раньше.
— Да ну? — удивилась Яга — так-таки и в каждой?
— Пошли во двор, поглядишь! Я там у тебя бочку видел…
Через час, Джек снова сидел за столом, и пил с Ягой крепкий чай с ватрушками. Было вкусно, и пират даже вспомнил детство, и размечтался, так что неожиданный вопрос Яги заставил его поперхнуться.
— Как платить-то думаешь, внучек?
— Сколько? — поинтересовался Джек, мысленно пересчитывая три золотые монеты.
— Ну… — закатила глаза Яга — за работу — три золотых, да за хранение пять… И того получается… Получается… Двенадцать.
— Ну ни хрена ж себе арифметика! — возмутился пират — три плюс пять, у тебя двенадцать получилось??!
— Ну, значит, не получилось…
— А давай, бабушка, так- за работу заплачу. А хранение- бог с ним! Да и зачем мне знать, как ты Джонса используешь?! Может ты им вурдалаков пугать будешь?
— Вурдалаков? А что, тоже мысль. А то кровушки понапиваются, а потом всю ночь песни под окнами горланят, как коты мартовские. Так и быть. Три золотых.
Воробей тяжко вздохнул, но в кошель полез; в конце концов, бабка избавила его от Дейви Джонса, причем надежно, с гарантией. Бабка денежки сгребла, и попробовав на зуб, осталась довольна. От вида бабкиных клыков Джеку резко стало не по себе. Ну, вроде все. Делать тут ему больше нечего, и пират направился к выходу.
— Бывай здоров внучек! — донеслось ему в след. Хлопнув дверью, Джек вышел.
— Йопт! — у самого выхода, Воробей споткнулся о здоровенного черного кота, гревшегося на солнышке возле порога. Кот заорал и рванул из-под ног. Не удержав равновесие, пират рухнул с полутораметровой высоты, и угодил головой вниз прямо в стоящую рядом с избой ступу. Здоровенную, высотой повыше пояса, сделанную целиком из дубовой колоды, и окованную широкими медными обручами. В массивное кольцо на правом боку ступы, вставлена метла. Джек заворочался внутри, матерясь и пытаясь выбраться наружу,
— Ну все, довольно с меня этой сухопутной жизни! На корабле, на плоту, да хоть на бревне — но в море! Как только поплыву, так сразу и скажу; земля, прощай! И еще…
Что хотел добавить к сказанному пират, навсегда останется загадкой, ибо после слов «земля, прощай!» ступа с легким гудением поднялась в воздух. Откуда то донеслось:
— Караул! Ступу угнали!!!
В полумраке подвала одиноко стояла бочка с надписью-«Продукты Глубокой Заморозки». Из толщи льда печально глядел Дейви Джонс…
Ступа набрав высоту, выполнила противозенитный маневр и устремилась по последнему своему маршруту- к замку Кощея…
Едва часовой черт у ворот Кощеева замка выглянул в смотровое окошко. Муромец тут же ухватил «подарок судьбы» за пятак.
— Отворяй ворота! Пришел поп сирота.
— Есди вы одбусдите бой дос, то я ваб одкдою! Пдо вас пдедупдеждади…
— Отпусти его, Илья Матвеич, Святогор же говорил что нечисть предупредят заранее.
— Ну, я это, по привычке… — смутился Илья, отпуская черта. Тот тут же попытался скрыться в окошке, но распухший пятак застрял. Муромец с минуту полюбовался на творение рук своих, а потом помог бедолаге, ткнув его кулаком в многострадальный нюхальник. Звук удара, и грохот обвалившейся штукатурки, засвидетельствовали его встречу со стеной.
— А может полегче надо было? — усомнился в действиях товарища Добрыня — Святогор же предупреждал.
— А я чо? Я не чо! — пожал плечами Илья — Только помог страждущему обрести покой, и все!
— Эй, балбесы! — донеслось до богатырей откуда-то с верху — Хорош ломать здание! Вас и так впустят. А будете нечисть обижать — дракона на вас спущу!
И впрямь, ворота со скрипом открылись, и друзья въехали во двор замка. Во дворе во всю суетились мелкие черти из прислуги, два дюжих беса пыхтя и отфыркиваясь закрывали за въехавшими врата, а на крыльце замка стоял сам Кощей, в дырявом лабораторном халате. Внимательно оглядев богатырей, он довольно кивнул каким-то своим мыслям, и довольно потирая ладони произнес;
— Заходите в помещение, молодые люди, о ваших лошадях позаботятся.
Полчаса Кощей вводил трёх богатырей в курс дела. Рассказывал, показывал медальон Мимира, с треснувшим камешком посредине, объяснял куда и как за ним отправляться придется. Про Зону Отчуждения поведал, и о творящихся там ужасах, и как эти ужасы в Сказочный мир попадают, словом, рассказал им все-все. Он собрался вести богатырей в сарай, где все началось, как вдруг, зеркало висящее на стене, зазвенело, и затуманилось, будто дыхнул на него кто. А на поверхности начали проступать буквы, которые сложились в слова; «У меня ЧП. Срочно Муромца с Никитичем вертай взад. Для выполнения задания оставляю Поповича. Святогор».
— То есть я один туда попрусь? — испугался Леха — Я же там никого не знаю!
— Приказ есть приказ. — развел руками Добрыня — Да ты не вешай нос! Где наша не пропадала!
— Вот там вот как раз и не пропадала! — проворчал Попович.
