— Ой, и правда…
Юноша был одет во все черное — джинсы, рубашку и длинный плащ. Волосы у него тоже были длинные, забранные в хвост и неумело выкрашенные черной краской. Вокруг глаз чернела чуть размазанная подводка. Смешиваясь с бледным тональным кремом, она производила устрашающий готический эффект. И еще сережка в ухе. Пентаграмма в круге.
— Уважаю готическую культуру, — сказала Лиза. — Но чтобы драться…
— Я, думаете, полез? — надулся парень. — Шел себе спокойно по проулку Чекмарева, и тут подваливает толпа.
— Проулок Чекмарева далековато. Это оттуда они вас гнали?
— Да. Их шестеро, а я один. Думаете, я трус?
— Не думаю. Шестеро, говорите?
— Да.
— Странно. Я насчитала всего четверых.
И впрямь. На поляну вывалились, дыша, как загнанные кони, четыре разноцветных и громыхающих танка. То есть конечно же панка. Их ирокезы смотрелись внушительно и грозно, а серьги в ушах звенели в унисон цепям и медальонам.
— Ага! — завопил один панк. — Он тут. Мочи его!
Несчастный гот вскочил со скамейки и подхватил с земли суковатую палку:
— Живым не дамся!
— Спокойно, джентльмены, — встала между враждующими сторонами Лиза. — Не стоит ломать друг другу носы из-за эстетических разногласий.
— Ты чё, телка? Тебе вмазать, да? А ну отвалила отсюда, — примерно так сказал главный панк, если выкинуть из его речи весь ненормативный лексикон.
Лиза поморщилась. Она не любила великий и могучий русский язык в его уличном проявлении.
— Мальчики, я вас предупреждаю: уходите с миром. Вас, кстати, было шестеро. Где еще двое?
— Тебе какое дело?
— Да, в общем, никакого. Мне же проще.
— Все, телка, ты нарвалась, — рыкнул один из панков и ударил Лизу кулаком в грудь.
Вернее, хотел ударить.
И с удивлением и диким воплем увидел, что его могучая рука вывернута под невероятным углом.
Лиза легко толкнула противника, и тот упал. Тут оставшиеся панки кинулись на Лизу, игнорируя угрозу и изображая куча-малу. Но нападение захлебнулось в зародыше. Лиза применила несколько боевых приемов из начального курса айкидо. Начальный-то курс начальный, а панков разогнал хорошо. Они в разных позах расположились на молодой травке и постанывали, ощупывая ушибленные и отбитые места.
— Ну что, — весело и яростно сказала Лиза. — Теперь ваши душеньки довольны?
Душеньки кое-как встали, и главный душенька спросил, сплевывая кровь:
— Ты кто, стерва?
— Общество по охране ежиков, — отрекомендовалась Лиза. — Извините, беджик забыла. Вам мой телефончик дать, если захотите добавки?
— Сука, — невежливо подал голос помятый ирокез. — Мы же тебя распнем, вот погоди, наши еще подойдут… Ты пожалеешь, что родилась!
— Ну-ну, — усмехнулась Лиза. Еще никогда за последние дни она не чувствовала себя такой живой и наполненной. — Жду не дождусь.
Конечно, ей в некоторой степени было страшно. Страшно покалечить неплохих в целом ребят. Они же не виноваты, что сделались панками.
Так. Тут надо сделать пояснение. Когда Лиза умерла и стала умертвием, к ее способностям прибавилась большая физическая сила. Она могла запросто ломать людям руки-ноги и выворачивать пальцами шурупы из стен. Когда же Бог снова даровал ей обычную человеческую жизнь, сила никуда не делась. Хуже того. Сила удвоилась. И поэтому Лиза занималась айкидо, чтобы научиться соразмерять свою силу и не рвать деревья с корнем.
— Мальчики, — сказала Лиза, — уходите. Я не хочу делать вас инвалидами. А придется, если вы не отстанете.
И тут на поляну ступили еще два героя. В смысле панка. Были они рослыми и крутыми во всех отношениях. А еще один был вооружен ножом, а другой — пневматическим пистолетом.
Лиза посмотрела на них с участием.
— Да вы уже не мальчики, но мужички, — протянула она почтительно. — Дяденьки, а зачем вам ножик и пистолет?
— Надо, деточка, — процедил сквозь зубы один дяденька, а другой, с пистолетом, сказал:
— Ты ложись, сука, и подол задери. И молчи, пока все мы тебя не попользуем.
— Хо-хо, — сказала Лиза. — День перестает быть томным. Так. Или вы сейчас же сдаете мне оружие и идете со мной до ближайшего отделения милиции, или я за себя не ручаюсь.
Ответом ей был разнообразный и изощренный мат.
— Ну что ж, — вдохнула Лиза. — Голосу разума вы не вняли. Идиоты.
— Я тебя порежу, сука! — взревел амбал с ножиком и кинулся на Лизу. Она поднырнула ему под руку и нанесла удар по почкам. Амбал сразу сквелился. Подвывая, он рухнул в ближайшие кусты. Панки закучковались и зашептались.
— Дальше вам будет только хуже, — сказала Лиза. Она отобрала нож и подошла к тому, кто с пистолетом. — Отдайте пистолет. Ну!
Панк затрясся и нехотя отдал оружие.
— Как не стыдно, — сказала Лиза. — Вы позорите всемирное панковское движение. Вас бы отшлепать, но мы спешим. Гот… Эй, гот!
А гота-то на полянке и не было. Не успела Лиза заметить, как он смылся. Это девушку немного раздосадовало. Она, можно сказать, его защищала, а он деру дал.
Но тут произошла смена действующих лиц. На поляну выскочил наряд милиции с дубинками и наручниками. Они, вопя и раздавая пинки, похватали хулиганов, а Лиза отдала им конфискованное оружие.
— Ты как, цела? — спросил у Лизы майор Копчиков. Она его знала с тех пор, как приходила в отделение милиции читать лекцию о Шамбале.
— Цела, товарищ майор, а кто вас вызвал?
— Да парнишка какой-то, весь в черном. И глаза черным намазаны. Влетел в отделение, наводку дал и смылся.
— А пластырь на нем был?
— Вроде был.
— А, тогда я этого мальчика знаю. Вы не обращайте на него внимания, он местный душевнобольной, под гота косит.
— Ладно. Спасибо тебе, Лизок, что хулиганов задержала. Грамоту тебе выпишем.
— Да я и без грамоты…
— Ничего, ничего, страна должна знать своих героев. Шла бы ты, Лиза, к нам в милицию работать.
— Товарищ майор, да я вроде диссертацию пишу…
— А диссертация оперативной работе не помеха. Сначала посидишь в отделе борьбы с малолетними преступниками начальником по воспитательной работе. Лекции почитаешь наркоманам там, проституткам малолетним.
— Да я и так почитаю…
— О, кстати! У нас со следующей недели начинается декада профилактики наркомании среди подростков. Лизок, я тебе позвоню тогда? Придешь, лекцию почитаешь?
— Конечно. В любое время.
Милиция и панки удалились. Полянка выглядела помято, но Лиза не торопилась с нее уходить. Боевой запал прошел, и опять на девушку навалилась тоска. Лиза села на скамейку и обняла себя руками.
— Лекант…
Вот если бы он был здесь, разве пришлось бы ей самой возиться с этим отребьем? Впрочем, дело не в этом, она сильная и, с божьей помощью, может многое. Но если бы Лекант был здесь, какое бы это все-таки было счастье!
Она вспомнила его ласковые и в то же время тревожные глаза, мягкий голос… Тьфу, нет, так нельзя! Это в сентиментальных романах серии «Роковой соблазн» можно так убиваться по пропавшему возлюбленному, а она не героиня романа!
Лиза принялась копаться в сумочке, искать носовой платок. Все-таки тушь подтекла, надо было привести себя в порядок. Она достала платок, зеркальце и принялась наводить марафет.
Неожиданно в зеркальце отразилось движение. Лиза обернулась. Перед нею стоял многострадальный гот с букетиком весенних цветов.
— Это тебе, — протянул гот цветы.
— Спасибо, — механически приняла цветы Лиза. — А в честь чего?
— Ты спасла мне жизнь.
— Ну это громко сказано.
— Нет, спасла. И я тебе очень благодарен.
— Да ладно. А я уж подумала, что ты сбежал.
— Я в милицию бегал.
— А, так это по твоей наводке они явились?
— Да.
— Тогда ты мне тоже жизнь спас. Мы квиты. Половина этого букета предназначается тебе.
— Нет, что ты!
Лиза засмеялась, увидев нарисованный на лице гота испуг.
— У тебя подводка размазалась, — сказала она парню. — У меня черный карандаш есть, хочешь, подведу?
— Давай, — обрадовался гот. — А то у меня вечно неровно получается. Никак руку не набью.
— Ну если будешь связываться со всякими панками, руку вообще сломаешь. Так. Сиди смирно.
— Ум-м. Кстати, меня зовут Глеб.
— Очень приятно. Я — Лиза. Ты где учишься, Глеб?
— В технологическом институте. Химия пластмасс. А ты где?
— Ну, я свое отучилась. Я уже большая девочка.
— Да ладно. Тебе больше двадцати не дашь!
— Мерси. Мне двадцать семь.
— Да ты что! Не верю.
Лиза засмеялась и убрала карандаш.
— Все, готова твоя подводка. На, смотри.
Она протянула Глебу зеркальце.
Тот посмотрелся:
— Отлично! Похож я на вампира?
— А ты что, хочешь быть вампиром?
— Нет. Я хочу быть похожим на вампира. Сечешь разницу?
