Открыв том, чтобы найти страницу, от которой не жалко отщипнуть маленький уголок, Лео автоматически пробежал взглядом содержание.
Сначала его заинтересовал весьма необычный рисунок астральных проекций, и только потом — название следующей под рисунком рубрики: «Как нам удалось обмануть смерть».
Интересно, не поможет ли способ господина Ондари пережить курсы повышения некромантской квалификации скромному магу из Кавладора…
Талерин, ресторация «Алая Роза»
Обыск продолжался с рассвета, но результаты его были скромнее некуда. Иначе говоря, Далия перевернула вверх дном всё содержимое Напиной комнатушки, заглянула в три ближайшие кладовки, но так ничего и не нашла.
Алхимичке неплохо было бы остановиться… Тем более, что обыск приходилось проводить тайно — во-первых, от Ньюфуна, который, как и полагается старшему брату, ни за что бы не упустил случая поизводить младшую сестренку; во-вторых, от его высочества. Неловко как-то, право слово: принц и так суицидально настроен, и чувство вины его гнетет со страшной силой, а тут какие-то мелкие житейские проблемы, подозрение, что у госпожи Кордсдейл приступ мании накопительства… Я сказала «мелкие» не потому, что не уважаю гномов, а потому, что я лично не допущу превращения вороватой тебя во вселенскую катастрофу, слышишь, Напа Леоне?!
Поиски улик Далия прекратила, только утомившись до полной потери сил. Расположившись в кресле у камина и постукивая по ладони молотком, мэтресса размышляла, как будет незаметно для окружающих поднимать доски пола. Для такой работенки надо быть мускулистым, как Фри-Фри или Роскар, или, в крайнем случае, Элоиза Росинант. Однако до тех пор, пока обвинения в воровстве зиждутся только на интуиции госпожи придворного алхимика, привлекать посторонних к расследованию не следует. И уж тем более не следует жаловаться на поведение Напы инспектору Клеорну. Тот слишком законопослушен, еще арестует… Всех. Напу — за то, что ворует, Далию — за то, что прячет воровку, а Ньюфуна — за то, что полез драться. Полезет, полезет, уж в этом-то интуиция не сомневалась.
Что ж … Остается только применить практическую сапиенсологию.
Что делает несправедливо обвиненный? Не важно, в чем обвиняют, важно то, что все, и люди, и гномы, и кентавры, и тролли, в подобных ситуациях ведут себя одинаково — пытаются оправдаться. Ищут доказательства, что обвинитель не прав. Лезут в драку, когда не находят соответствующих аргументов. Правда, тролли сразу лезут в драку, даже если обвинение истинно, так что давайте исключим их из дальнейших рассуждений.
А что делают люди, гномы и кентавры, когда обвинение правдиво? Здесь можно наблюдать максимальную вариативность реакции: обвиняемый может и раскаяться, и попросить прощения, и максимально усложнить жизнь обвинителю, и нагло врать, что искать нечего…
И что, в контексте вышеуказанного, мы наблюдаем в поведении Напы Леоне Фью из клана Кордсдейл?
Гномка уселась в углу, на доставшуюся ей в наследство кошмарную свинью-копилку, усадила на колени нервно взмякивающего Черно-Белого Кота, и, образно говоря, уподобилась дикобразу. На каждую фразу Далии она отвечала колкостью или смертельной обидой; взъерошена, как мокрая курица, Кота тискает, приговаривает, что кроме него ее никто не понимает… Хорошо еще, свинью свою артефактную на Далию не науськала, вон как та с цепи рвется…
Одним словом, поведение Напы подтверждало: в «Алой розе» можно найти улик на десяток преступлений, но искательнице пока хронически не везет.
— Хогри-хок, — угрожающе предупредила копилка.
Далия крутанула молоток. Ага…
Теперь осталось самое простое: решить, что с обнаруженным фактом делать.
И не успела Далия как следует погрузиться в проблему, в дверь «Алой розы» громко постучали.
— Открывайте! Госпожа Кордсдейл, открывайте! — надрывался Ницш. — Это не я к вам стучусь, — добавил полицейский, продолжая дубасить в тяжелые створки. — А вовсе даже королевский гонец! Мы разыскиваем мэтрессу Далию! Открывайте же… Откры…
Дверь приоткрылась на полдюйма, и Ницш увидел настороженный голубой глаз хозяйки ресторации, а чуть ниже — любопытные кошачьи усы.
— Послание для госпожи придворного алхимика! — на всю улицу объявил королевский гонец. — А вы, случайно, не знаете, где может находиться ее ученость собственноперсонно?
— В Библиотеке, — пропищала гномка. Или кто-то еще, стоявший позади гномки, но не различимый с улицы.
— Ну что ж, проверим, — обреченно согласился гонец. Ницш торопливо объяснил:
— Знаю я этих алхимиков! Схватят книжку — из пушки можно стрелять, они не заметят!
— Мдяя уж, — поддержал кто-то вывод полицейского. Ницш на всякий случай обернулся, но увидел только кончик пушистого хвоста, мелькнувший перед тем, как Напа заперла дверь.
— Эй, ты что делаешь!! — закричала Напа, спрыгивая с входной лесенки.
— Пользуюсь ситуацией, — хладнокровно ответила Далия.
Она сняла с вбитого в стену кольца цепь, удерживающую свинку-копилку, и теперь храбро размахивала перед уродливой мордой своим единственным сокровищем, лупой на длинной позолоченной цепочке. Свинка взвизгнула «Хогри-Хок!!!» и попробовала добраться до добычи.
— Работает, — похвалила себя Далия. — Давай сюда письмо… Ага, его генеральство хочет получить доклад о ходе дел на околомагическом фронте. Ваше высочество, эу, ваше высочество! Пожалуйста, пристегнитесь цепями к стене! Мы вас ненадолго покинем, вы можете пообещать, что останетесь живы до нашего возвращения?
Печальный Роскар мрачно взял обязательство постараться.
— Никуда я не пойду, — заявила Напа.
— Пойдешь, как миленькая, — проворчала Далия, раскачивая лупу.
Тусклый зимний лучик солнца скользнул по оптическому прибору и мгновенно отразился сразу в трех комплектах глаз: гномкиных, кошачьих и искусственных свиньи-копилки.
— Да здравствуют достижения дрессировки, — похвалила себя алхимичка. — В колонну стройсь! В Королевский Дворец шагом арш!
Их появление вышло шикарным, хотя и не слишком величественным. Впереди выступала мэтресса Далия, довольная собой, раскручивающая на пальчике весело сияющую лупу и придерживающая за массивную цепь брутальный кошмар на тему «Как отучить ребенка клянчить у родителей карманные деньги». Следом за придворным алхимиком катилась маленькая гномка, из-за шипов на плечах кольчуги похожая на оживший кистень. За Напой выступал довольный собой Черно-Белый Кот, снисходительным золотым глазом оглядывающий жилище короля.
М-да-у, есть, где разгуляться…
Слушая доклад мэтрессы Далии, генерал Громдевур усиленно старался не смотреть на Кота. Уныло-ворчливую гномку он совсем не заметил, а вот Кот… Неужели тот самый?
— Значит, говорите, оба принца в надежном месте?
— Не в одном и том же, — на всякий случай уточнила Далия. — Но да. Один, значит, здесь, а второй — там. И оба спрятаны.
— А мэтр Крифиан?
— Какой еще Крифиан… — напрягла память алхимичка. — Ах, вы о том неудачнике… Не волнуйтесь, он тоже спрятан в надежном месте. Не там, где принцы. Хотя и не тут, где там, когда не в том он месте.
— И вам нужна мэтресса Хлоя, чтобы кое-что выяснить, — продолжал Громдевур, пытаясь переглядеть Черно-Белого Кота.
— Да, она и, если получится, мэтр Аэлифарра… Можно вопрос? Это что, какая-то новая методика тренировки воли и мускулов — игра в гляделки с домашними животными?
Громдевур смутился:
— Нет, просто котик у вас такой… такой… сволочь, наверное.
— Весьма, — согласилась Далия, игнорируя возмущенный вопль Напы.
— Вы к принцессам зайдите, ваша ученость, а то девчонки без вас совсем заскучали. Да, и еще. Ле Пле в ваших покоях какого-то жулика поймал, вы побеседуйте, что да как, проверьте, не украдено ли лишнего, — попросил Октавио. Потом, смущаясь, попросил: — А можно, я вашего Кота пну? А то понимаете, переживания, нервы ни к лешему, а выпить нельзя — жена расстроится…
— Пинайте, — милостиво разрешила алхимичка. «Хогри-хок!» — поддержала свинка.
Кот и гномка ответили взбешенным мявом, вздыбили — один шерсть, другая шипы, — и начали медленно отступать к двери.
— Пожалуй, я лучше сиропчику какого шваркну, — пробормотал Громдевур. Нет, одно дело — подвиги совершать, армиями командовать, а вот Котов нам здесь не надобно… И без них тошно.
Принцесса Ангелика была очень рада видеть мэтрессу Далию.
Ее высочество Анна и ее высочество Дафна тоже были весьма рады видеть госпожу придворного алхимика.
Элоиза Росинант и маркиза Ле Штанк испытывали сходные чувства.
Графиня Синтия успешно притворялась, что также весьма взволнована. В положительном смысле этого слова.
