— Я не сомневаюсь ближайший — раздеваясь догола, ответил Травник.
— Где Мельник? — быстро спросил Мясник и взболтнул склянку с красной жидкостью, отчего та стала бездонно синей.
— Там внизу под горой. Но я его не видел.
— Это хорошо, так будет проще его убить.
— Как там Асассин? — снова спросил Мясник.
— Сидит под крышей дома — быстро ответил Травник, нанося последний узор в область паха.
— На кого он теперь работает? — задал последний вопрос Мясник, приготовив вторую склянку и вычертив круг.
— На Поднебесную.
— Они все заплатят, когда ОН вернётся — вставая в круг заключил Мясник и жестом пригласил туда же Травника. После чего монотонно на память стал произносить старые тягучие слова ЕГО языка.
Они выпили каждый свою склянку и долго смотрели как чешуя доспехов покрывает тело. Когда всё закончилось Травник посмотрел в зеркало, перешагнув через труп участкового. Оттуда на него смотрел молодой человек в доспехах с пронзительно бездонными, синими глазами. Точно такой же человек стоял рядом с ним и уголки его синих глаз смеялись. На полу в кругу лежали большая шипастая дубина и резной лук.
Охота началась.
Он проснулся и долго не мог уснуть. Непонятная тяжесть сдавила сердце так, что нечем стало дышать. Он тяжело встал и кивнув одному из двоих спецов сказал, что пройдётся к реке умыться. Те кивнули в знак согласия.
Дымов спустился с горы к речке, переодически останавливаясь и тяжело дыша. Внезапно боль отпустила, как будто недалеко кто–то перестал читать старые руны. Откуда ему в голову пришла такая мысль он не понял.
Добравшись до реки Дымов сел на корточки, запустил ладони в холодную проточную воду и тут ж одернул их. Из чистейшей воды на него смотрели два бездонно синих глаза. Он вздрогнул. В этот момент с другой стороны реки послышались голоса. Дымов поднялся посмотреть кто там идёт, но тут сердце в очередной раз пронзила боль и он упал в воду, не чувствуя холода, только закрипели зубы.
Боль ушла также быстро как и прошлое.
Дымов встал и увидел как с той стороны реки к запруде подходит Вестник.
— Ну что пошли. Начнём всё сначала — раздался сзади голос. Мельник обернулся.
— И ты здесь — одними губами прошептал он и почему–то улыбнулся.
— И я здесь — устало ответил Туз.
Утреннее летнее солнце всплывало над шапками леса и било в окна дома. Вчера после отлёта охотников на вертолёте мы засадили порядочное количество спиртного, но всё равно я проснулся ни свет ни заря. Невозможно в деревне спать долго, это вам не столица нашей родины, где спать хочется круглые сутки. Тут вроде бы и хочется, но нет, с первыми петухами уже на ногах. Я зажмурился от солнечного зайчика выплеснувшегося из окна прямо в лицо. Рядом безмятежно дрыхла Халабунда, причмокивая от удовольствия, поди шашлыки снятся. Пока я вертелся, проснулся малый и теперь отчаянно махал мне из кровати, призывая немедленно обратить на него внимание.
— Папа, пойдем к речке змея запускать — заговорщицки зашептал он.
— Папе бы другого змея отведать — недвусмысленно ответил я сыну.
— Ну пойдем пап, пойдём а — заканючил липучка.
— Ну пошли, — стал подниматься я. В этот момент в комнату уже заглядывал Константин, который вообще спит часа по три, а потом слушает всякую ахинею на своем мобильном телефоне. Из последнего что я видел, там был Кипелов, Гражданская оборона и еще много вещей, мгновенно взрывающих мозг изнутри. Судя по внешнему виду Кости, одна из таких вещей как раз сейчас и взорвалась.
— Пошли к речке — заговорил он.
— Змея пускать?
— Какого нахрен змея, искупаемся в холодненькой водичке, а то выглядишь что–то не очень.
— И это ты мне говоришь, себя то видел?
— Папа а я, меня возьмите, я не хочу с мамой, она опять будет кашу есть заставлять.
Да уж надо забирать сына. Наша мама помешана на кормлении детей. Те порции, которые она пытается впихнуть в сына не смогу съесть и я. Тем не менее жена постоянно орёт, что он худенький. А чего ожидать от этой женщины, если и про себя она орёт что худая и стройная. Бог ей судья.
— Да ну нафиг, идите сами, я лучше тут посижу в качалке — гудел из коридора Костя.
Пока я одевал ребёнка, рассказывая ему наспех придуманную сказку, давал печенье вместо завтрака, нехотя переругивался с Костей, хлопал дверью, Халабунда так и не проснулась и до обеда видимо не проснётся. После шашлыка её всегда тяжело разбудить. Вот такая вот у неё шашлычная болезнь.
Константин.
Что–то мы совсем рано встали. Я сел в кресло–качалку. Десять минут назад под гору ушел Сашка с сыном.
А я обдумывал все, что происходило здесь в последнее время, посасывая найденную бутылку с пивом. В этом скрюченном умственном и физическом положении меня и застал телефонный звонок:
— Быстро уходите. Связник Афина. Это…
Я отбросил на пол бутылку с пивом и бросился бегом к комнате Сашки. Когда я открыл дверь там стояла абсолютно голая Халабунда. Я засмотрелся на её литое, упругое тело, высокую большую грудь, подчёркнуто мальчишескую стрижку и правильные черты лица. Настоящая Афина.
— Отвернись — буркнула Афина.
— Я от Резкого — вставил я, но не отвернулся.
— Я знаю — не поворачиваясь бросила она, облачаясь в комбинезон с кобурами по бокам. А в кобурах поблескивали пистолеты. Я в них не разбираюсь, но то что они настоящие ручаюсь. Она же на Контору по настоящему работает, не то что я.
— Пошли бедолага — подвинув меня, Афина вышла из дома к беседке.
— А почему мы сразу за ними не пошли — спросил я её, догоняя у калитки под гору.
— Так надо. Что–то ты много вопросов задаешь — зыркнула на меня воинствующая девица. Нет, не люблю я этих баб. Лучше уж пиво и компьютер.
— Больше не буду. Я нем как рыба, — ну их всех нахрен. Моя хата с краю, главное не помереть, получить свой гонорар и за любимый компьютер.
Нам туда — показала Афина в сторону реки и пружинистым шагом пошла под гору.
С той стороны реки вдруг послышались автоматные очереди.
Не хочу туда, мы так не догововаривались — я сел на траву и закрыл лицо руками.
— Вставай, застрелю. Бегом марш! — что–то похожее на завтор пистолета шелкнуло около уха.
— Так бы сразу и сказала — я честно пытался её догнать, но получалось с трудом. Вы с моё попейте.
Когда мы вступили в полосу папортника я обернулся и последний раз посмотрел на стоящие наверху дом и беседку. Из беседки в нашу сторону смотрела Мария Петровна.
— Началось — ткнула меня в бок Афина и тут же подсекла ноги, так что я со всей дури упал в папортник. Тут же рядом хлопнул взрыв и фонтан земли обдал меня с головой. Куда я попал мамочки.
— Вставай! Бегом! — снова заревела мне в лицо раскрасневшаяся красавица.
— Понял, бегу.
— Нам туда — указала рукой в кожаной перчатке на реку Афина…
Я с сыном стоял около маленькой запруды и смотрел на просачивающуюся через неё воду. Легкое журчание успокаивало нервы. Все происшедшее со мной в последнее время никакому логическому описанию не поддавалось. В овражке у реки никого кроме нас не было. Тихо шумел лес, журчала вода, и здесь у речки можно было спокойно подумать.
Со стороны лога на той стороне за речкой послышался лай. После чего в овражек скатилась большая лохматая собака, как будто знакомая. Остановившись у самой воды, она подняла на нас свои умные глаза и залаяла.
Следом за ней к реке спустился здоровый кряжистый мужчина в камуфляжном костюме с автоматом через плечо.
Вестник.
Я стоял с папой у воды. Жалко, что он не разрешает купаться. Вот бы сейчас там слева еще песка насыпать, вон тех веток, тогда вода не будет переливаться и слева от запруды можно будет нормально поплавать, хотя вода, наверное, холодная.
На той стороне оврага, сверху показалась взъерошенная собачья морда. Я люблю собак, а дома у нас только кошка. Собаку взять мне папа не разрешает, говорит, что с ней гулять некому, а мне так хочется завести себе щенка.
Собака весело скатилась с горки, резко затормозив передними лапами у воды, отряхнулась и словно раздумывая прыгать или нет через небольшую запруду застыла с той стороны, с любопытством уставившись на нас,
— Ну, здравствуй Вестник, вот и встретились.
— Пап, а собака разговаривает, Вестником меня назвала.
— Кто разговаривает? — я посмотрел на сына, собаку и этого мужика в камуфляже.
— Что здесь происходит? Мне кто–нибудь может сказать — осторожно вставая впереди сына снова спросил я.
В этот момент со стороны горы послышались автоматные очереди.
— Что здесь происходит! — закричал я.
— Нам пора, — твердо произнес мужчина в два шага переходя речку, уставившись на моего сына своими тяжелыми бездонно синими глазами.
