– И ничего подобного! – возмутился Шамбамбукли. – Я…
– Ты сам себя ограничивал, чтобы казаться человеком, но при этом всегда знал, что эта бодяга – понарошку. Ты же сам сотворил этот мир, сила твоя в нем немеряна. Разве не так?
– Так, – подумав, согласился Шамбамбукли. – Ну и что?
– Таков закон мироздания, – вздохнув, сказал Мазукта. – Любого мироздания причем. Демиург не может жить полноценной жизнью в собственноручно сотворенном мире. Для нас это всегда лишь игра, сон, наваждение… Шамбамбукли?..
– А?
– Ты не хочешь немного пожить по-настоящему?
В голове у Шамбамбукли замигал тревожный сигнал, установленный специально для таких случаев.
– Мазукта, – осторожно произнес он, – мне не нравится, как у тебя горят глаза. Ты наверняка задумал какую-то сомнительную авантюру!
– Да ну, ерунда! Не будь таким подозрительным. Вот, смотри.
Мазукта развернул рекламный буклет.
– Наша проблема в том, что мы ничем не ограничены в собственных мирах, кроме своей же собственной воли. Порочный круг. Значит, нам надо найти чужой мир, где наша сила ничего не будет значить!
– Чужой мир?..
– Ну да. Вот, группа демиургов, опытных дизайнеров, предлагает новый проект. Огромный мир, с густонаселенными городами, с обильной дикой природой и красивыми ландшафтами.
– Ну и что? Мы и сами…
– Вот, слушай. «Если Вы устали от бесконечного акта Творения, отдохните в нашем мире. Проживите полную переживаний и событий жизнь простого человека. Вы можете стать кем угодно – воином, торговцем, ученым, даже преступником…»
– Я не понимаю…
– А тут и понимать нечего. Идешь со мной?
– Мазукта, а тебе не кажется?..
– А, оставь!
Мазукта вскочил на ноги и стал расхаживать взад-вперед.
– Что есть наше существование? Мы закисли в однообразии…
– Я – нет, – тихо возразил Шамбамбукли, но Мазукта его не слушал.
– Наша жизнь размеренна и скучна. Где дух авантюризма, где напряжение, где борьба? А нам предлагают – настоящую, ты понимаешь, – настоящую жизнь! Жизнь, где имеют значение лишь наши личные качества, а не какая-то зыбкая сверхъестественная сила. Все реальное, все взаправду! Короче – ты со мной или нет?
* * *
Мазукта лязгнул зубами и вполголоса выругался. При не верном свете костра никак не удавалось не то что вытащить – даже разглядеть досаждавшую занозу.
– Ты в порядке? – встревоженно спросил Шамбамбукли.
– О да. Все просто отлично! – процедил Мазукта.
Шамбамбукли успокоился и подбросил в костер еще веток.
Мазукта врал. Ему было паскудно. Сапоги он потерял в болоте, вдобавок промок до нитки и весь перемазался в грязи. В босую пятку коварно вонзился какой-то сучок, а за шиворот заползла пиявка. Теперь же, пока кожаный доспех сох на рогульке перед огнем, Мазукту заживо ели комары.
Шамбамбукли потыкал мечом в жарящийся на вертеле окорок гигантской крысы. Крыса подвернулась очень кстати – друзья уже успели проголодаться, а до ближайшего поселения было еще далеко. Вдобавок с ее трупа Шамбамбукли снял пару клепаных перчаток – он еще долго удивлялся, зачем они были нужны крысе.
– Я очень рад, что тебе здесь нравится, – с чувством произнес Шамбамбукли и протянул Мазукте кусок жареного мяса. – Действительно, свежий воздух, здоровый образ жизни… Кхм, натуральное питание.
Мазукта взял протянутый кусок и принялся мрачно его пережевывать. Крысятина была пережаренной и жесткой как подошва. У Мазукты бурчало в животе, но он твердо решил не выказывать слабости и приберечь зелье Малого Лечения на самый крайний случай. Шамбамбукли грыз свою порцию как ни в чем не бывало и выглядел, на взгляд Мазукты, возмутительно умиротворенным.
– Ты еще не упомянул активные физические упражнения, – ядовито заметил Мазукта.
– Да, верно, – Шамбамбукли мечтательно улыбнулся в темноту над костром. – Упыри, гарпии, курылатые[1] ужасы… Посмотри, как у меня бицепсы окрепли! – он согнул руку, и под кольчугой заиграли литые мышцы. – Даже мозоли уже зажили.
– Поздравляю, – буркнул Мазукта.
– Вот только… – Шамбамбукли задумчиво нахмурился, и его безмятежный лоб пересекла тревожная складка. – Ты уверен, что настоящие простые люди живут именно так?
В трактире было дымно и душно, пахло дешевым пивом, тушеной капустой и луком. Хозяин наполнял кружки забредшим в таверну лесорубам да косился иногда в угол, где за столиком обедали два подозрительных типа с полуторными мечами. Старшина лесорубов проследил его взгляд, хмыкнул и бросил презрительное «приключенцы!».
– Ты уверен? – забеспокоился трактирщик. – А они не опасные? Еще начнут тут буянить…
Старшина присмотрелся к парочке и пожал плечами:
– Не начнут.
– Побоятся? – с надеждой спросил трактирщик.
– Нет, – покачал головой лесоруб. – Просто твой трактир им на фиг не нужен.
Это не успокоило трактирщика и он осторожно перебрался к другому концу стойки, откуда можно было услышать разговор за столом.
– Это нечестно! – в голосе говорящего слышалась искренняя горькая обида. – Тебе подыгрывают!
– Кто? – со спокойной ленцой спросил второй.
– Все! – первый стукнул кулаком по столу. – Тебе подыгрывают решительно все! Весь этот чертов мир!
– Хм?
– Да! И не делай такое удивленное лицо, ты прекрасно понимаешь, о чем я.
– Нет, не понимаю, – второй неторопливо отломил кусок лепешки, обмакнул в соус и принялся пережевывать. – Объясни.
– Объяснить? Изволь. Я на примерах. Вот идем мы оба по лесу…
– Ну, идем. И что?
– На нас нападают одни и те же волки.
– Вряд ли одни и те же… ну, допустим.
– Одинаковые, – поправился первый. – Одинаковые волки. Ты ото всех отмахался, даже дыхание не сбилось. И меч не затупился. Плюс десять волчьих шкур, амулеты из зубов и пара кольчужных рукавиц неизвестно откуда. А я из такой драки выхожу весь искусанный, одного волка убил, другому отрубил только кончик хвоста, остальные разбежались. И сумку мою унесли с припасами. Да еще потом сорок уколов от бешенства надо делать.
– Сочувствую.
– А когда ты руку суешь в дупло? Почти наверняка находишь там или кольцо с бриллиантом, или чей-нибудь кинжал, или мешок золота. А мне ничего, кроме осиных гнезд, не попадается. И во всем так.
– Ну и что?
– Как – ну и что? Этого же не должно быть!
– Почему?
– Ну, мы же вместе начинали? Вместе. Оба, с нуля, в один день. Но ты проходишь эту игру с легкостью и без усилий, а мне приходится продираться сквозь трудности, зубами себе дорогу прогрызать, ужом протискиваться… и что в результате?! Ни трофеев, ни славы, ни даже опыта мало-мальского! Файтер третьего класса, извольте видеть! В то время как тебя уже туземцы считают живым воплощением какого-то своего языческого божества.
– Они не так уж далеки от истины, – усмехнулся собеседник.
– Но это же несправедливо! – приключенец едва не взвыл. – У нас же должны быть равные возможности!
– С какой стати? – парировал второй. – Мир-то один, это да. Но уровень сложности – разный.
– А кто его выставлял, этот уровень сложности? Я – нет.
– Я тоже. Ну, кто-то, очевидно, выставил. Исходя из своих идейных соображений.
– Я буду жаловаться! – насупился первый. – Это нечестно! Что еще за дурацкие идеи?
– А по-моему, вовсе не дурацкие. По-моему, они увенчались полным успехом. – Собеседник откинулся на спинку стула и сыто погладил живот. – Мне не хватало уверенности в себе. Я ее получил.
– А я?! Я же ничего не получил, только время потерял. Силы, здоровье, нервы… Это несправедливо, я этого так не оставлю!..
– А ты, – веско обронил второй, – впервые всерьез задумался о несправедливости.
– Можешь меня поздравить, – сказал демиург Мазукта демиургу Шамбамбукли.
– Да? А с чем?
– Я тут много думал о несправедливости…
– Поздравляю! – с чувством произнес демиург Шамбамбукли.
– Что? А, понимаю… Нет, я другое имел в виду. Так вот, думал я о несправедливости, и пришел к интересным выводам. Ведь правда, в моих мирах имеет место несправедливость?
– Правда.
– Ну вот. Трезво оценив ситуацию, я решил сделать доброе дело. Эй, чего ты так вздрогнул?
– Видишь ли, Мазукта…
– Знаю, знаю, что ты мне хочешь сказать. И про мои методы, и про мое понятие справедливости. Все это я учел. И решил, что мне самому лучше ничего в мироздании не исправлять.
– Ты хочешь, чтобы я тебе помог?
– Нет! – Мазукта торжествующе ухмыльнулся. – Я придумал выход гораздо лучше. Я наделил один мир способностью к самоусовершенствованию! Каково, а?
– Звучит неплохо, но как?..
– Как я это реализовал? Очень просто. Как все гениальное.
Мазукта вытащил из кармана сложенный листок и помахал им в воздухе.
– Вот! Это – мое изобретение. Договор о сотрудничестве между демиургом и человеком. Кто имеет лучшее представление о несправедливости? По кому она бьет сильнее всего? Кто в точности знает, что надо исправлять? Люди! Но для того, чтобы исправить мировую несправедливость, одних человеческих сил мало, для этого нужно чудо. Чудеса творит демиург, но он по природе своей… ну, ты знаешь мою природу.
