– Эээ… кхм, вообще-то нет, – замялся Мазукта.
– Что «нет»?
– Это не сцена охоты. Здесь изображен подвиг их национального героя, не помню фамилию. Он в одиночку отстоял родную пещеру от полутора десятков врагов.
Шамбамбукли озадаченно моргнул и уставился на картину.
– То есть ты хочешь сказать?..
– Ну да.
– А все эти орудия труда, захоронения…
– Скотомогильники, – пожал плечами Мазукта.
– Но ты же сам только что сказал, что эти картины нарисовали люди!
– А, ты об этом, – хмыкнул Мазукта. – Ну, видишь ли, в этом мире пещерные медведи твердо уверены, что люди – это они и есть.
Демиург Шамбамбукли пришел в гости к демиургу Мазукте и застал друга за работой. Мазукта сидел с несчастным видом, грыз карандаш и время от времени что-то неуверенно черкал на листочке. Таких листочков, исписанных и смятых, вокруг валялось множество.
– Ой, а что это ты делаешь? – спросил Шамбамбукли.
– Стихи пишу, – мрачно откликнулся Мазукта. – Да ты садись пока, налей себе чаю, я еще не скоро закончу.
– А почитать можно?
– Да на здоровье, – пожал плечами Мазукта.
Демиург Шамбамбукли взял первый попавшийся листочек и прочел:
Я жил в довольстве и беспечности,
Нормально ел и крепко спал.
Но ваши нижние конечности
Увидел мельком – и пропал!
Я ваш слуга, ваш верный раб.
Отдайтесь мне разок хотя б!..
– Ой! – вздрогнул Шамбамбукли. – Это ты о чем? Мазукта, ты что, влюбился?
– Да ну, делать мне больше нечего. Я же не для себя пишу.
– А для кого?
Мазукта молча извлек из-под бумаг толстую конторскую книгу и подтолкнул ее к Шамбамбукли.
– Последняя страница, молитвы на сегодня. Какой-то молодой остолоп слезно умолял сделать так, чтобы в него влюбилась знакомая девушка. Ну вот мне и приходится теперь работать его музой – стихи нашептывать, к цветочному ларьку подталкивать, подарки выбирать…
– А ты разве прислушиваешься к молитвам? – искренне удивился Шамбамбукли.
– А без этого нельзя, – вздохнул Мазукта. – Кто ж тогда в меня верить будет – нет, кто обо мне вообще будет знать! – если я хоть иногда чего-нибудь кому-нибудь не исполню? Нет, я, конечно, не все просьбы рассматриваю, у меня правило железное: по одному миллиону просителей в день, остальные перебьются.
– А как ты их отбираешь? Случайным образом?
– У меня случайностей не бывает! Кто первым обратился, с утречка, того и слушаю. Как там говорит народная мудрость… не помню, какого народа: «Кто рано встает, тому бог дает».
– Ясно, – кивнул Шамбамбукли. – Так что там с этим парнем?
– Что-что… вот, помогаю теперь, – Мазукта указал рукой на кипу бумаги. – Стихи пишу прочувственные. Не знаю только, клюнет ли она… Опыта в таких делах у меня не очень много.
Шамбамбукли в недоумении почесал затылок.
– Чего-то я не понимаю… А зачем это нужно? Он же тебя не стихи просил для него писать, а чтобы девушка влюбилась. Ты что, не мог ей просто приказать влюбиться, и все?
– Шамбамбукли, ты дурак! – торжественно провозгласил Мазукта. – Извини, сорвалось, не смог удержаться. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ну-ка, вспоминай, чему тебя учили, какие основополагающие принципы мироздания ты знаешь?
– Закон сохранения…
– Так, раз!
– Ну, этот… с динамикой что-то…
– «Все течет, все изменяется». Два! Дальше?
– Э-э-э… «На все воля Творца»?
– «На все воля Творца, но сердцу не прикажешь!» – поправил Мазукта. – Это единственное ограничение, наложенное на демиургов. Если бы мы могли управлять еще и побуждениями… тогда совсем неинтересно было бы!
– А-а… Ясно.
– Ну вот. А теперь оттого, что у какого-то болвана бессонница и плохой аппетит, я должен ломать голову, заниматься всякой ерундой! – Мазукта в раздражении смахнул бумажки со стола. – Ну не поэт я, не поэт! По мне, так лучше опять в жерло вулкана, богом ремесел на полставки, кайлом махать – но не видеть никакой писанины! И хоть бы было из-за чего, а то ведь фитюлька какая-то, ни кожи ни рожи! Да вот, сам взгляни.
Мазукта указал перстом.
– Видишь, во-он та?
– Вижу… – медленно произнес Шамбамбукли.
– Ну вот, в нее он и влюбился. И чего нашел? Мелкая, тощая, и ногти обгрызены… Разве что глаза большие, но глаза это, знаешь ли…
– Знаю…
– А он, понимаешь, весь в расстроенных чувствах, жить без нее, говорит, не согласен, любовь, говорит, с первого взгляда! Хочу, говорит… Шамбамбукли?..
– М-м?
– Ты меня слушаешь?
– Угу…
– А почему не дышишь?
Шамбамбукли вздохнул так глубоко, что заколыхались занавески, и глуповато улыбнулся.
– Э-эй, алле, ты в порядке? – забеспокоился Мазукта.
– Ага…
– Шамбамбукли, да что с тобой? – испугался Мазукта. – Ты здоров? Шамбамбукли?.. Шамбамбукли!!!
Впервые в его бесконечной жизни Мазукте стало по-настоящему страшно.
Демиург Мазукта огляделся по сторонам и уверенно кивнул.
– Подходящее место. Годится.
– Тут же ничего нет, – удивился демиург Шамбамбукли. – Кругом сплошная Пустота.
– Именно, – подтвердил Мазукта.
– А зачем ты меня сюда привел?
Мазукта вздохнул и сунул руку за отворот плаща.
– Эй… ты чего? – попятился Шамбамбукли.
– Я? Ничего.
Мазукта вытащил из-за отворота тяжелый гроссбух и раскрыл его на последней странице.
– Мне нужна твоя помощь. Ты же знаешь мое правило, верно? Каждый день я отвечаю на молитвы ровно одного миллиона человек. Не больше, не меньше. Вот и сегодня… 999 999 пожеланий исполнил, а с этим – неувязка.
– А что там?
– Там… – Мазукта снова вздохнул, еще тяжелее. – Это заветное желание одного больного ребенка. Он хочет умереть и переселиться в лучший мир.
– Что?..
– В лучший мир, – раздраженно повторил Мазукта. – Где нет боли, нет страха, все распрекрасно и все довольны и счастливы. Вот ты мне и поможешь его создать. Ведь поможешь, верно?
– Мазукта… А может, лучше пусть этот ребенок выздоровеет?
– Он не просил выздороветь! Он просил умереть и переселиться в лучший мир. А у меня правила твердые, я каждый день…
– …исполняешь миллион желаний, знаю. Ну, а в чем проблема с этим миром? Почему ты сам не можешь справиться?
– Уфф! Ты что, сам не понимаешь? Каждый мир несет на себе отпечаток личности демиурга. А демиургами становятся по-разному. Это тебе все доставалось легко и просто. А я шел наверх путем непосильных трудов и страданий. И какой же счастливый мир я смогу после этого построить?
– Послушай, а если…
– Нет. Ты что, не хочешь, чтобы бедный больной ребенок получил свою толику счастья?
– Хочу.
– Тогда приступай. Твори новый мир.
Шамбамбукли растерянно уставился в окружающую Пустоту.
– А… а что надо делать-то?
– Мир.
– Какой?
– Идеальный. Ты что, не знаешь, какие бывают идеальные миры?
– Знаю. Но я не знаю, какой мир представляется идеальным этому ребенку.
– Хм… ну да. Вот, читай. Там никто никогда не должен болеть и умирать, там должны жить волшебники и драконы, а также прекрасные принцессы, гномы, эльфы, феи, ангелы…
– Фей не бывает, – пробормотал Шамбамбукли.
– Сам знаю, – огрызнулся Мазукта. – Но этот ребенок в них верит, значит, они должны там быть. Вера – штука сильная.
– Ну хорошо… а ангел – это кто?
– Ангел – это чистый непорочный дух. Такой мужик с крылышками. В белых одеяниях.
– Так он дух или мужик?
– А я почем знаю?! – взвился Мазукта. – Я, что ли, все это выдумал?
– А как я, по-твоему, должен творить то, что даже представить себе не могу?
– Что ты себе представить не можешь?!
– Непорочный дух с крылышками! Зачем ему крылышки, если он дух?
– Шамбамбукли, ты что, издеваешься? Сейчас же твори новый мир!
– Сам твори, если тебе так нужно!
Шамбамбукли скрутил фигу и сунул ее под нос Мазукте. Мазукта побагровел и снова полез за отворот плаща.
Удар по ногам застал обоих демиургов врасплох и раскидал в стороны. Там, где только что не было ничего, кроме Пустоты, возникла земная твердь и тут же проросла зеленью. Взметнулись вверх кроны деревьев, запестрели цветы, послышался птичий щебет.
– Твоя работа? – нахмурился демиург Мазукта, поднимаясь на ноги и оглядываясь.
– Нет, – демиург Шамбамбукли отряхнул колени и озабоченно потрогал шатающийся зуб. – Я думал, это ты.
– Да нет… – пробормотал Мазукта. – Ой, смотри!
– Феи! – восхищенно ахнул Шамбамбукли. – А вон дракон!
– И гномы!
– И мужик с крылышками!
– Шамбамбукли! Я не понимаю! Откуда это все взялось? Каким образом?!
– Так ты же сам говорил, – спокойно отозвался Шамбамбукли. – Демиургами становятся по-разному. А вера – штука сильная.
– Мазукта! – начал демиург Шамбамбукли. – Вот ты каждый день удовлетворяешь миллион желаний…
– Нет-нет, – поднял ладонь демиург Мазукта. – Я ничего не удовлетворяю.
