Илюха пожал плечами, очередной раз победив пытавшийся вырваться наружу зевок. Соловейка что есть силы вцепилась в локоть Илюхи, чтобы не грохнуться в обморок. Изя послал очередной взгляд, полный истинной любви, в сторону несравненной Газели. А Мотя сравнял счет в соревновании с самим собой.
— А теперь все свободны, — подвел итог разбору полетов Берендей.
Все присутствующие не торопясь потянулись к выходу. Представители посольств были весьма удовлетворены увиденным и не скрывали своего торжества. Но особенно был счастлив Микишка. Такой победы над ненавистной компанией у старого дьячка не было еще никогда.
— Солнцевский! — до глубины души знакомым голосом Броневого из «Семнадцати мгновений весны» вслед уходящим бросил Берендей. — А вас я попрошу остаться!
«Надо завязывать с пересказами фильмов, — подумал Илюха, с трудом отрывая от себя Соловейку и перевешивая ее на руку Изе.
Наконец это сложное мероприятие удачно завершилось и малый тронный зал опустел.
— Выпить хочешь? — устало поинтересовался Берендей. — А то у меня горло пересохло, да и после вчерашнего еще не поправлялся.
— Давай, — охотно согласился Илюха, вольготно располагаясь на скамье, — а то у меня от твоего разноса даже голова заболела.
Князь хмыкнул и достал из тайника под троном бутыль первача и пару кубков. Посуда тут же была наполнена до краев и так же решительно опустошена.
— Надеюсь, ты на меня не дуешься? — поинтересовался князь, вновь наполняя кубки.
— Да ладно, нечто я без понятия? Работа такая.
— Во-во, — обрадовался Берендей. — Но вы сами хороши, такую кашу заварить. Ну одно дело, ну два, это я мог бы замять. Но четыре! Я когда эту совместную делегацию поутру увидел, чуть не ошалел. Да в жизни не было, чтобы тевтонцы вместе с литовцами челом били. Да и поляки сейчас с ними со всеми в прохладных отношениях. Про бухарца этого я вообще молчу.
— Кстати о бухариках, — встрепенулся Солнцевский и поднял кубок. — За справедливость!
— Согласен, — с удовольствием наложил свою резолюцию Берендей.
Мужчины немного посидели молча, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Между прочим, они сами нарвались, — заметил Илюха, уже пришедший в полное равновесие с самим собой.
— Не сомневаюсь, — как-то уж очень быстро согласился князь, — но они все-таки послы, с ними так просто нельзя, лица неприкасаемые.
— Ладно, будем сложно, — согласился Илюха, прикидывая в уме планы возможной и очень сложной мести иноземным ябедам. — Кстати, ты нас надолго распустил?
— Думаю, на пару неделек, — пожал плечами князь, — раньше они не успокоятся. Так что будем считать, что вы в очередном отпуске.
— А отпускные? — тут же поинтересовался старший богатырь, — А то меня Изя со свету белого сживет.
— Вам за удачное дело в Галиче премия положена, так что можешь зайти к казначею, — мудро разрешил ситуацию князь. — Только ты уж постарайся хотя бы в ближайшее время с «Иноземной слободой» дела не иметь.
— Сдалась она мне, — буркнул старший богатырь, протягивая на прощание руку. — Ладно, в ближайшее время трогать не буду, а дальше видно будет.
* * *
Вся компания ждала Илюху в «Чумных палатах». Мотя философски дремал в уголочке, Изя задумчиво втирал в свои рога мазь для их усиленного роста, а Соловейка паковала вещи.
— Ты куда-то собралась? — удивился Солнцевский, усаживаясь в кресло.
— Так в ссылку или в темницу, — пояснила Любава, продолжая собираться.
— А... — протянул бывший браток и обратился уже к черту, — а ты чего ее не успокоил?
— Пробовал, не получилось, — пожал плечами Изя, продолжая втирать мазь в рога.
— Любава, сбор вещей отменяется.
— Почему? — удивилась Соловейка. — Нас что, сразу казнят?
— С чего нас казнить-то? — искренне удивился Илюха.
— Так Берендей сказал, что мы вели себя как матросы-анархисты в семнадцатом году. Кстати, а как они себя вели?
— Да в общем плохо они себя вели, — почесав затылок, признался Илюха. — Но даже их расстреляли не всех. Так что нам бояться нечего.
— А расформирование дружины? — с ужасом в голосе поинтересовалась Соловейка.
— Слушай, Любава, вроде раньше ты такой паникершей не была, — заметил Изя, на мгновение оторвавшись от своего странного занятия.
— А раньше у меня не было ни такого дома, ни такой работы, ни таких друзей, — вполне честно призналась бывшая разбойница, — и сейчас мне действительно страшно все это потерять.
Друзья удивленно переглянулись, и Солнцевский поспешил успокоить Соловейку:
— Любавушка, ты не волнуйся, все в порядке. Будем считать, что у нас заслуженный отпуск после успешно проведенной операции. От нас требуется только посидеть пару неделек спокойно, и всего делов.
— А деньги? — тут же встрепенулся Изя.
— Нам полагается премия, так сказать, за прошлые заслуги. Конечно, к казначею мог бы зайти и я, но решил предоставить это удовольствие тебе. Думаю, что сия процедура у тебя получится лучше.
— Конечно, лучше, — обрадовался черт. — Кстати, сумма оговаривалась?
— Нет.
Ответом Солнцевскому послужил хищный оскал зверя, почувствовавшего кровь. Уж что-что, а безденежье команде в ближайшее время не грозило.
— Но вот с походами по Гюльчатаям придется завязать, — строго опустил на землю коллегу Илюха.
— А может быть...
— Нет, — отрезал старший богатырь. — Вот амнистия нам выйдет, тогда и порезвишься.
Повеселевший было Изя тут же сдулся и, насупившись, продолжил мучить свои многострадальные рога.
— Так значит, вещи распаковывать? — подала голосок Любава.
— Конечно.
Соловейка тяжело вздохнула и в изнеможении опустилась на скамью.
Илюха внимательно посмотрел на свою команду. Да, похоже, без срочного вмешательства боевой дух станет не просто нулевым, а примет отрицательное значение. Нужно срочно что-нибудь предпринять. И если с Соловейкой как с женщиной все более-менее ясно, то вернуть к жизни Изю будет трудновато. Хотя...
Тут в стриженую голову бывшего братка пришла гениальная мысль, и, чтобы ее не спугнуть, он тут же принялся душить зародыши депрессии на корню.
— Значит так! — командирским голосом выдал Солнцевский. — Слушай мою команду!
Его непосредственные подчиненные с некоторым интересом уставились на него. Даже Мотя, успевший уже провалиться в глубокий сон, тут же проснулся и призывно замахал хвостом.
— Любава, возьми побольше денег и отправляйся в торговые ряды. Даю тебе задание накупить себе побольше красивых шмоток и вечером продемонстрировать их нам с Изей.
Глаза Соловейки снова зажглись знакомым огнем, и она тут же поинтересовалась:
— А можно я вместо шмоток накуплю себе красивых вещей?
Вместо ответа Илюха просто махнул рукой. Мол, покупай, что хочешь. Наверное, такой приказ от непосредственного начальства мечтает получить каждая женщина. Соловейка исключением не была и тут же Оросилась его выполнять.
— Только Мотю перед уходом не забудь покормить! — кинул ей вслед Солнцевский.
— Он кормленый, — раздалось издалека.
— Ничего, сегодня можно его побаловать вторым обедом.
Мотя, услышав эти слова, тут же издал радостное стрекотание, подмигнул хозяину и со всех лап рванул отлавливать свою кормилицу.
Теперь настала очередь Изи. Увлечь старого черта чем-то новым было непросто.
— Слушай, может, по пиву сегодня после баньки?
— Э... — обалдел от такого начала черт.
— Холодненькое, пенное, с воблочкой, — продолжил гнуть свое Илюха.
— Так вроде пиво еще не изобрели? — наконец обрел голос черт.
— А ты на что? Изобрети! Пора тебе примерить на себя фартук пивовара, а то от такого количества самогона у меня уже изжога.
Изя хотел что-то возразить, но осекся и мечтательно закатил глаза. Видение запотевшего пивного бокала с шапкой пены наверху и бегущей по стенке самой проворной капелькой, которое тут же пришло ему на ум, оказалось как нельзя красноречивее.
— Ну я не знаю...
— А не надо знать, надо пробовать!
Черт еще немного посомневался, а потом решился и резко поднялся с насиженного места.
— Феофан! Просыпайся, дело есть, — тут же начал вербовку помощников Изя, зная, что старый домовой неравнодушен к производству алкогольной продукции.
— Не ори, — тут же раздалось из-за печки, — иду.
Спустя мгновение на свет божий появились лохматые уши, а потом и весь домовой.
— А что такое пиво-то?
Илюха переглянулся с Изей и совершенно искренне ответил:
— Это божественный напиток.
— А мне понравится? — с сомнением в голосе поинтересовался Феофан.
— Несомненно, — тут же отрезал Изя. — Кстати, у нас ячмень есть?
— Есть, — буркнул домовой.
— Так неси, чего сидишь?
Обычно старый ворчливый домовой не терпел такой фамильярности, но перспектива поучаствовать в создании божественного напитка перевесила, и, проворчав что-то себе под нос, он отправился в кладовую.
