– Будешь приставать – я обнулю наш договор.
– Это жестоко, Лия, – не давать мне шанса... – кажется, до него начало доходить, что наш поддельный роман – это вовсе не путь к возрождению отношений.
– Тебе ли говорить о жестокости?
– Я жалею о том, что сделал. Дико жалею. Но обратно уже ничего не вернёшь, – карие глазищи с покрасневшими белками страдальчески глядели на меня.
– Вот именно! – припечатала я. – Будешь встречать меня после пар. Прогулки там всякие, вылазки в город, когда я свободна, непринуждённое общение на людях... И всё. Как только мы остаёмся наедине, наши «отношения» прекращаются. Всё ясно?
Очередной затравленный взгляд в мою сторону.
– Ясно.
– Тогда идём?
– Могу я поцеловать тебя? Ещё раз?
– Мне расценить это как приставание?
– Чёрт, нет...
Я взяла его за руку и вывела из подсобки.
Нас встретили улюлюканьем. Кто-то откровенно не поддержал наше воссоединение, выкрикивая оскорбления в адрес Ромери. Но мне было всё равно, потому что распушившие хвосты парни разом стухли и сдулись.
Что ж, наконец-то от меня отстанут!
***
Катаринины по-эльфийски раскосые серые глаза ошарашенно выпучились на меня.
– Что? Ты снова с Ромери? Но он же... – она даже запыхтела от возмущения. – Он же предал тебя! И ты хотела ему отомстить!
– Хотела. И отомстила, – деловито кивнула я.
– Как?
– Для всех мы снова вместе, – видимо, на моём лице отразилось коварство, потому что Кэт разом перестала хмуриться.
– А на самом деле?
– А на самом деле – он прикрывает меня от назойливого мужского внимания.
– То есть всё понарошку?
– И-мен-но! – отчеканила я.
– Ну, ты даёшь! Но как же ты будешь с ним... целоваться? – на бледных щёчках подруги проступил румянец. – Тебе не противно? Он же с другими... ну, это...
– Нет, не противно, – усмехнулась я. – Уж что-что, а целуется он классно.
– Ох... Но как же любовь? Вдруг ты встретишь того самого, но он, увидев, что ты с другим, отступится? – в Катарининой голове не укладывалась новая информация.
– Значит, это не тот самый. К тому же мне пока не нужны отношения. У меня супермегасложный заказ! Так что после завтрака отправишься на учёбу без меня.
Наивная Кэт, которая в жизни лишь раз целовалась с парнем, тяжко вздохнула. Будь её воля, она снабдила бы теми самыми и себя, и меня.
«Ну, а у меня жаркая любовь к зельям. Наука зельеварения – вот моя самая большая любовь в жизни. В конце концов, не всем же юным девам мечтать о замужестве и выводке детей!» – так думала я, не подозревая, какую свиноматку вскоре подложит мне судьба.
Глава 8. Пусть я тебе приснюсь
Лидия
Зелья, предназначенные для Ромери и уехавшие к умирающему чуваку, не вернулись ко мне.
Более того, после моего вранья, что это укрепляющий эликсир (пришлось утаить от профессора истинную природу экспериментального продукта), профессор де Грасс не просто прихватила три флакона, но и порекомендовала болезному принимать их перед приёмом лекарства против тьмы. Якобы укрепляющее зелье избавит пациента от побочек.
До середины следующей недели я благополучно забыла о трёх пузырьках «пусть я тебе приснюсь», пока Талиса де Грасс не пришла ко мне в лабораторию с разговором.
– Лия, как продвигается работа? – разумеется, профессор имела в виду успехи с зельем против тьмы, а не мои прочие заказы.
– Вот, смотрите, я провела опыты, где в колбочки с молекулами тьмы поместила разные вещества, используемые в зельях, нейтрализующих её, – я достала из холодильного бокса опытные образцы. – А теперь внимание! Это синецвет дикий, который вы добавляли в зелье, – указала на первую колбу с плавающими в грязной жиже ошмётками тьмы. – Это расторопша концентрированная, – во втором сосуде грязи было чуть меньше, но тёмные хлопья всё равно вяленько плавали, не оседая на дно и не всплывая на поверхность. – Третий образец – это концентрированный порошок цинии[1]. Видите? Тьма распалась и осела на дно.
– Странно. Не припомню, чтобы цинию использовали в очищении организма и нейтрализации ядов. У неё больше сорбирующие свойства... – удивилась профессор.
– Я обнаружила её дополнительные свойства не так давно во время предыдущего эксперимента. Пока что опробую разные варианты с этим порошком. Чувствую, что двигаюсь в правильном направлении. Кстати, как ваш заражённый? Зелье действует?
– Действует. Правда, на вкус хуже, чем предыдущее. Он просил, если это возможно, добавить туда какую-нибудь отдушку. Но зато побочные эффекты не такие страшные.
– Рассказывайте!
– Ничего такого. Самочувствие уже лучше, но он говорит, что ему снятся какие-то странные сны, в которых он, словно наяву, разговаривает с кем-то... Точно не знаю, может, это отголоски действия прошлого зелья? Или синдром отмены? Не могла бы ты ещё дать укрепляющего зелья?
Оп-па-па!
Надо срочно что-то придумать, чтобы не спалиться, что бедолага выпил варево с моей кровушкой.
Зелье «пусть я тебе приснюсь» не просто дарит спящему образ меня, а ещё и несёт в себе частицу моей натуры. А так как я варила его специально для Ромери, смысл моего послания во сне будет таков: «Ах ты, козлина драная! Посмел облизываться на кого-то, кроме меня?! Я покажу тебе, как смотреть на других баб! Бревно тебе в панталоны и бельмо на глаза!»
Это я, конечно, утрирую. Всё же я леди. Но бедному заражённому всё равно мало не покажется. Ведь для Ромери я расстаралась, и зелье вышло забористым. Ну, хоть на меня полюбуется, и то хорошо.
Однако больше такой путаницы я не допущу. В следующий раз к болезному поедет уже настоящее укрепляющее зелье.
– Конечно, я сварю ещё, – с готовностью согласилась я. – Это не обязательно, но хуже от него не станет.
– Спасибо, Лидия. Ты даже не представляешь, что делаешь для меня и нас всех!
Лестно, конечно, но меня немного смущает формулировка «для нас всех». Для кого это для всех? Я думала, заражённый только один.
Ненавижу загадки, в которых слишком мало исходных данных, чтобы разгадать их.
– Да ладно. Пожалуйста. А как зовут этого вашего наречённого? – поинтересовалась я чисто чтобы поддержать беседу. Хоть буду знать имя бедолаги, которому снюсь. Или не буду.
– Я не могу ответить, – виновато поджала и без того тонкие губы профессор. – Его личность – строго инкогнито. Могу лишь передать ему твои рекомендации по приёму зелья.
– Передам. Обязательно. Когда приготовлю новую партию, – пора заканчивать этот обмен вежливостью. – Мне пора вернуться к работе.
Мадам де Грасс чувствовала неловкость после отказа и, чтобы утешить меня, добавила:
– Твоя личность для него тоже скрыта. Я сказала, что работаю с проверенным и опытным зельеваром. Он ни в коем случае не должен знать, сколько тебе лет, и что ты адептка академии.
Да уж, утешила. Плюс намекнула, что мне неплохо бы пока оставаться под её крылышком – для солидности.
Я скрыла усмешку.
– Не переживайте. У меня всего лишь профессиональный интерес, – отмахнулась я.
– Ах, да, чуть не забыла! – профессор де Грасс выудила из сумки увесистый мешочек с монетами. – Здесь двести десять золотых. Зелье действует и Э... пациент чувствует себя прекрасно!
– Рада быть полезной, профессор, – кивнула я, убрала мешочек к себе и вернулась к работе.
Теперь у меня времени до утра. Завтра четверг, и я нагло прогуляю занятия. Вот вернусь в комнату после завтрака и залягу спать на весь день до пятницы.
Увы и ах! Кое у кого оказались совсем другие планы на меня.
[1] Не путать с цветком циннией. Это разные растения.
***
Лидия
Я сонной поступью плыла от учебного корпуса к себе в комнату – спать. Даже есть не хотелось. Пока варила зелье-убийцу тьмы, натрескалась сырного крекера, который заботливо подложил мне в сумку Ромери.
