– Хозяин! Эй, хозяин! – закричал Жихарь, не больно–то и сам заботясь о вежливости.
Никто ему не откликнулся.
– В какую сторону идти? – озадачился богатырь.
– Не имеет значения, – пожал плечами Яр–Тур. – Полки тянутся и направо, и налево.
– Поглядите под ноги – нет ли следов? – подсказал Колобок и погасил свой фонарик.
Следы скоро нашлись – обыкновенные человеческие следы, не какие–нибудь там копыта или лапы с перепонками и когтями, а невеликие, неглубокие, без каблуков – вроде как домашние тапочки.
– Не может быть, чтобы владыка мертвых да без сапог щеголял – это кто–нибудь из слуг наследил, – предположил богатырь. – Здешний хозяин должен быть высок ростом – вон полки–то куда уходят!
– Что гадать – пошли по следам, – сказал король.
Жихарю страсть хотелось узнать, что за грамоты пылятся на полках – старинные летописи, указы, новеллы, устареллы? Но следовало торопиться.
«Верно мне Карина говорила, что я равнодушный и бесчувственный, – думал Жихарь. – Кабы она не спала, то враз бы догадалась, что с побратимом неладно. Поэтому он и в баню не пошел – не желал показать смертельные раны… Да ведь и Лю говорил, что Яр–Туру не нужны уже никакие лекари… Но для дураков, видно, надо все объяснять прямыми словами – намеков мы не понимаем…»
Наконец пыли в богатырский нос понабилось столько, что Жихарь открыл рот и трижды чихнул.
Чиханье, тем более троекратное, и на земле бывает неспроста, оно предвещает всякие неожиданные события…
– Тихо! – сказал Колобок. – Впереди я слышу голос…
– Я, кажется, тоже, – отозвался король.
– …Три миллиарда восемьсот сорок миллионов двести двадцать семь тысяч сто девяносто пять… Три миллиарда восемьсот сорок миллионов двести двадцать семь тысяч сто девяносто шесть…
– Видите его? – шепнул Колобок.
Впереди, опершись на полку и задрав вверх лысую голову, стоял человек низменного роста в полосатых портках, серой рубахе и меховой бабьей душегрейке. На немалом носу человека сидели стеклышки в оправе. И обут он был именно в тапочки.
«А вот он считает – и у него получается!» – удивился Жихарь. И кашлянул в сторонку – как бы тоже от пыли.
Человек не испугался, не вздрогнул – лениво повернул голову, склонил небритый подбородок и поверх стекол уставился на пришельцев.
– Надо же! – воскликнул небритый. – Представляете – количество умерших от голода в сто девяносто тысяч раз превышает количество скончавшихся от переедания!
– Здравствуйте, сэр! – поспешно, чтобы Жихарь чего–нибудь не ляпнул, воскликнул Яр–Тур.
– Желать здоровья в этих местах бессмысленно, но все равно спасибо, – сказал человек. – И сдается мне, что вы, как бы сказать, не совсем…
– Верно, добрый сэр! Князь Джихар, – он тычком в спину заставил богатыря поклониться, – так вообще живой, да и я частично… Мы ищем сэра Наволода…
– Это я и есть, – сказал владыка мертвых. – Вообще–то сюда входить запрещено, да и никто не осмеливался – вот я и снял стражу с дверей и задействовал ее для учета… Знаете, многие мне не верят, но Смерть – это прежде всего учет! Строжайший учет!
– Да мы, твое княжеское величие, и пришли сюда за Смертью, – сразу приступил к делу Жихарь. – Где она тут у вас прохлаждается?
Он очень обрадовался, что повелитель Навьего Царства не оказался рогатым драконом или там большой черной жабой.
Наволод и засмеялся совсем по–человечески:
– Как это – где? Да вот же она – повсюду! И налево она! И направо она! И вверху – она! Во всех видах, в любых качествах! Вам какую именно надо? И чью? Соседа, друга, врага, предка, свою собственную? Справок мы не выдаем, но познакомиться с делом – почему бы и нет?
– Нам ничью, – сказал Жихарь. – Нам – вообще.
– Нам – ту самую, – уточнил Яр–Тур. – С косой, с песочными часами…
– Особые приметы – безносая, – вспомнил Жихарь.
– Не слушайте их, князь, – вмешался Колобок. – Мы пришли сюда выяснить, отчего все живое на земле перестало умирать, а существование белковых тел ничем не ограничено…
Наволод снял очки с носа и поднес их вплотную к Гомункулу – то есть к Жихаревой груди. Мертвечиной от князя не пахло.
– Это что такое? Говорящий ноутбук? Какая забавная вещь!
– Я не вещь, князь, – поморщился Колобок. – Неужели вы, здешний владыка, ничего не знаете? Что произошло со Смертью?
Князь Наволод водрузил очки на нос и улыбнулся.
– А, вот вы о чем, – сказал он. – Действительно, в последнее время что–то не пополняются ряды моих подданных… Разумеется, я не мог не заметить этого! Но нет худа без добра – теперь у меня появилась возможность привести все умертвия в систему, разделить на классы и разряды… О, я уже многое успел! Вот, извольте сами полюбоваться…
Он запросто подхватил короля и Жихаря под локотки и повлек вдоль рядов полок.
– Вот здесь, – кивнул он влево, – у меня те, кто умер насильственной смертью. А в тех рядах, так сказать, естественники… Их, как вы можете видеть, гораздо меньше.
– А и много же народу скончалось! – ахнул Жихарь. – Кабы люди не мерли – земле бы не сносить!
– Да, количество дел поначалу подавляет, – кивнул Наволод. – Я сперва даже не знал, как подступиться… Но число папок отнюдь не соответствует количеству покойников, потому что с каждого дела снимается несколько копий в другие разделы – по возрастам, по эпохам, по странам… Скажем, великий Сенека, вскрывший себе вены по приказу Нерона, одновременно значится и в классе погибших насильственной смертью, и в семействе пораженных холодным оружием, и в отряде самоубийц, и в разряде жертв тирании, и в демографическом отчете по Римской империи, и в алфавитном каталоге, и в картотеке выдающихся личностей, и…
Жихарь обвел взглядом бесчисленные полки, и у него потемнело в глазах.
– Да как ты не путаешься в этих грамотах, князь? – решил на всякий случай польстить он Наволоду, – Я и живых–то своих подданных переписать все никак не удосужусь… Голова!
– Стараюсь, – скромно сказал владыка мертвых. – Должен же кто–то этим заниматься. У меня порядок! А будет еще лучше!
– Кому? – печально спросил Яр–Тур.
– Людям! Кому же еще? Здесь собраны полные, исчерпывающие сведения. Никаких загадок истории я не признаю. В делах названы имена всех убийц – прямых и косвенных. Любой обитатель Навьего Царства легко может выяснить, кто шарахнул его сзади дубиной, или переехал на тракторе, или накапал отравы в утренний кофе…
– И много желающих? – гадким голосом спросил Колобок.
Наволод несколько смутился.
– Вообще–то сюда никто не допускается, – сказал он. – Во избежание беспорядков среди спецконтингента. И так безобразий хватает… Чистое знание мало кого интересует. Кроме того, существует принципиальная возможность изъять свое собственное дело, а оно может послужить пропуском наверх…
– Мотай на ус! – шепнул Жихарю Колобок. А вслух добавил: – Совершенно правильное решение, князь. Нечего здесь посторонним шляться!
– Кроме того, это необыкновенно интересное занятие, – продолжал владыка мертвых. – Знаете, к примеру, какой вид самоубийства считается самым редким? Угадайте навскидку?
– Во–от такенной жемчужиной подавиться! – не растерялся богатырь.
– А вот и нет! – хихикнул князь Наволод. – Самый редкий у меня самоубийца – Жужупалов Анатолий Витальевич, тридцати одного года, без определенных занятий, – он с пешеходного виадука помочился на провода высокого напряжения!
Богатырь ничетошеньки в этой смерти не понял, но про себя решил, что отныне справлять малую нужду будет только в отведенных для этого местах.
– Здесь, под красной меткой, у меня отказники, тут невозвращенцы, а вот эти – без вести пропавшие…
– Разве так бывает? – насторожился Яр–Тур.
– Редко, но бывает, – сказал Наволод. – Бывает так, что мир живых человек покинет, а досюда не доберется… Ищем, розыск объявляем… Облавы устраиваем… Явь прочесываем, даже в Правь, бывает, забираемся…
Жихарь собрался было спросить насчет Кощея, но вовремя спохватился, страшась сдуру подвести парнишку.
– А отказники – кто такие? – вместо этого спросил он.
– Это которые умирать не хотят, – просто ответил владыка мертвых.
– Новое дело, – сказал Жихарь. – Как будто кто–то хочет! Мало ли чего человек хочет или не хочет!
– Они ОЧЕНЬ не хотят, – пояснил князь Наволод, да только яснее не стало.
– А невозвращенцы? – спросил Колобок.
– Это просто негодяи, – насупился навий князь. – Мы их за хорошее поведение поощряем отпуском на родину, а они, неблагодарные… – Он махнул рукой. – О них и говорить не стоит. Хотя на первый взгляд казались вполне порядочными людьми – Белая Дама, Палач Города Праги, Блоксхолмское Привидение, сэр Ральф Ричардсон, Семеновна–Покойница… Даже, можете себе представить, Майкл Фарадей! Казалось бы, ученый, материалист – а любит побродить по лабораториям Королевской ассоциации, вмешивается в эксперименты…
