— Всегда рассчитывайте на Роксентера, — ответил я и повесил трубку.
Я не мог воспользоваться данным советом по двум причинам: у Хеллера имелось удостоверение ЦРУ, где было написано, что он X. Хайдер Хэггэрти. Как только в ЦРУ услышат об этом, они тут же решат, что он один из их людей, и не станут ничего предпринимать. Вторая причина касалась лично меня. Я только сейчас осознал, что яхта на самом деле принадлежит мне!
На какое-то мгновение мне пришла в голову мысль, что я могу просто связаться с капитаном по радио и приказать ему направиться к берегу и войти в такой-то док, а там Хеллера уже будет ждать полиция. Но это было слишком просто. Аппарат всегда предупреждает, что не следует поддаваться соблазну воспользоваться самым простым решением. Кроме того, это не сработает, потому что капитан решит, что радиосообщение — фальшивка. Ему было сказано, что владелец яхты в Турции, а не в Нью-Йорке. Если я не появлюсь перед капитаном Биттсом лично, он подумает, что сообщение по радио не что иное, как происки врагов Турции. Он покажет его Хеллеру, и тот догадается, что в деле замешан я. Хеллер сообщит об этом Крэк, и Крэк выследит меня.
Цепочка моих рассуждений резко оборвалась при мысли о том, что графиня Крэк, возможно, уже в эту минуту напала на мой след и ищет меня.
Жуткая угроза!
Да, это был один из тех ужасных дней, когда все так плохо, что, кажется, дальше уже некуда, но ситуация все-таки становится еще хуже.
Графиня Крэк сидела в гостиничном номере и доедала поздний завтрак. В голову мне пришла мысль, что если я узнаю, какая это гостиница, то могу напустить на нее клерка с ордером раньше, чем она прикончит меня.
Но на серебряных столовых приборах не было никаких знаков. Я напряженно вглядывался в экран, надеясь, что она посмотрит на что-нибудь такое, что подскажет мне, где она находится.
В дверь постучали, и на пороге появился Бац-Бац. В руках он держал огромную охапку газет.
— Даже не хочется давать их вам, мисс Рада. Потому что от этого просто свихнуться можно.
Графиня взяла верхнюю газету. Заголовки!
"ВУНДЕРКИНДУ ПРЕДЪЯВЛЕНЫ ОБВИНЕНИЯ. ПРОТИВ ИЗВЕСТНОГО ПРЕСТУПНИКА ВЫДВИНУТЫ НОВЫЕ ИСКИ
Вчера на заседании Верховного суда произошла новая сенсация. Судья Куваддер Твист привел в действие международное соглашение, в соответствии с которым Уистер, он же Вундеркинд, может быть стерилизован и приговорен к пожизненному заключению.
Над головой прославленного преступника повишю тяжелейшее обвинение в изнасиловании малолетней.
Новые иски, выдвинутые Кукурузеллой Трахнер, Пупси Лупцевич и Долорес Пубиано де Копула, окончательно погубят разыскиваемого в настоящее время беглеца…"
Графиня Крэк схватила другую газету. Потом третью. Четвертую!
— Проклятье! — рявкнула она. — Нигде ни слова об отмене предыдущих исков и ложного обвинения в двоеженстве! Может, об этом говорили по радио или телевидению?
Бац-Бац покачал головой.
— Я не понимаю! — завопила графиня. — Читателей оставили в заблуждении, что эти обвинения все еще действительны!
— Ну, так уж устроены средства массовой информации, — заметил Бац-Бац. — Плохие новости — их бизнес. Они только это и печатают. С их точки зрения, хорошая новость — это не новость. Вы только взгляните на другие сообщения в газетах. Только неприятности, смерти и катастрофы. Они все помешались, считая, что раскупаются только газеты с плохими новостями.
— Но здесь даже не сказано, что эти шлюшки дали ложные показания и были за это отправлены в тюрьму! — воскликнула графиня Крэк.
— Может, они решили, что это хорошая новость, — ответил Бац-Бац. — Вам придется смириться с этим, мисс Рада. Журналисты все чокнутые.
— Я не верю, что все так просто, — сказала графиня Крэк. — Мне кажется, что эти новости кем-то сфабрикованы.
— Нет, вряд ли. Раньше мне приходилось встречаться с репортерами. Можете мне поверить, у меня свои счеты с прессой: однажды они в огромных заголовках написали, что я угнал машину, а петитом внизу сообщили, что я все еще сижу в тюрьме. Я поинтересовался у одного из репортеров, как это вышло. И он ответил, что, даже если журналист пишет, как было в действительности, главный редактор все равно все исправит по-своему. Газета держится на сенсациях вот что он сказал. Они не продают новости, а просто развлекают читателей. Так он мне заявил. Но теперь, когда я вижу, что они пишут о Джете и какую свинью они ему подложили, мне пришла в голову мысль поразвлечь их на самом деле: я угоню машины у крупнейших издателей и редакторов. Вы ведь не будете возражать, правда? — с надеждой добавил Бац-Бац.
— Ну что ж, идея действительно замечательная, — комкая газету, согласилась графиня Крэк. — Но боюсь, у нас нет на это времени. Мне надо покончить с этим и добиться, чтобы репутация Джеттеро не пострадала. Он очень деликатен в некоторых вопросах.
— Я как-то не заметил, — отозвался Бац-Бац.
— Но это так. Он джентльмен, и соблюдает приличия.
— Я не знал, — сказал Бац-Бац.
— Поэтому кто-то должен оградить его от этих женщин, — решительно продолжила графиня Крэк, — Вы меня понимаете, надеюсь.
— Нет, — сказал Бац-Бац.
— Он никогда не сможет применить оружие против женщины, даже такой, как эти шлюхи.
— О, — радостно воскликнул Бац-Бац, — вы хотите сказать, что мы возьмем мою пушку и потренируемся в стрельбе по целям?
— Нет-нет, — возразила графиня. — Это нам не поможет. Даже если бы они лежали здесь мертвыми, они все равно придумали бы какое-нибудь коварство.
— В это трудно поверить, — заметил Бац-Бац.
— Нет. Я знаю таких женщин. Они преступницы по натуре. Никаких женских чувств. Если мы их застрелим, — что, я считаю, они вполне заслужили, — то я знаю, как поступит Джеттеро. Ему станет жаль их. Нет, мы не унизимся до убийства этих мерзавок. Вы же сами предлагали идею получше. Вам удалось выяснить, где находится двойник?
— Я так беспокоился о том, как вы отреагируете на новости в газетах, что не сказал вам самого главного. Теперь я сам скрыл от вас хорошую новость. Он вынырнул на поверхность.
— Ага.
— Да. Мой знакомый репортер сказал, что сегодня утром девушки провели большую пресс-конференцию, — все о том, как Вундеркинд лишает женщин их прав. Это станет сенсацией дневных и утренних выпусков. А потом двойник появится в передаче АБВ "Таинственный мир", завтра в три часа дня, когда все домохозяйки смотрят телевизор.
— Бац-Бац! Это прекрасно!
— Да, я больше не буду читать газеты. Они мне разонравились! Так вот: двойник хочет воспользоваться передышкой, предоставленной ему судьей Твистом, и собирается поведать домохозяйкам, какой он хороший, или, как мне кажется, как вышло, что он лишил их женских прав, или что-то в этом роде. Но он будет выступать. В прямом эфире.
— То, что нужно! И у нас есть время подготовиться. Мало, но мы успеем. Быстрее, быстрее, Бац-Бац, мне кое-что понадобится. Подгоните фургон. Это будет просто здорово!
Бац-Бац бросился к двери, а графиня надела легкое пальто.
Я не стал терять время.
И позвонил в агентство "Орлиный глаз".
— Она у нас в руках! — завопил я. — Она будет в студии АБВ, на передаче "Таинственный мир" завтра днем в три часа, чтобы похитить Вундеркинда.
— Ладно, ладно! — ответил прокуренный бас. — Мои люди будут там. Они профессионалы. Теперь, когда нам известно, как она выглядит, ей не уйти! Пятьдесят тысяч у нас в кармане. Самый легкий из всех наших заработков. Вы получите свою долю.
Плевать мне было на мою долю. Неважно, что случится со мной, но я избавлюсь от графини Крэк!
И тогда уж займусь Хеллером.
Может, мне удастся придумать, как самому выпутаться из неприятностей.
Мне сразу стало легче.
Трудно поверить, каким отважным может сделать человека развитое чувство долга: я решил лично присутствовать на шоу, чтобы на все сто процентов обеспечить поимку смертельно опасной графини Крэк.
Это решение я принял в тот же вечер после второго бхонга, который я выкурил, чтобы успокоить нервы и приготовиться к встрече с двумя новыми девушками.
Неожиданно по дороге из школы ко мне заглянула Крошка; она принесла для Адоры и Кенди пиццу с сосисками и клубникой, последнюю новинку в мире кулинарии.
Они сидели втроем, ели, и Крошка рассказывала, как проститутка из Гонконга обнаруживает гомосексуалистов, выкидывает их из своего заведения и вообще даже вида их не выносит — ну, полная противоположность тому, что она рассказывала мне день или два назад. При упоминании о гомосексуалистах у меня задрожали руки, и я выронил кусок пиццы.
— Только посмотрите на этого (…)! — воскликнула Адора. — Он трясется как собака, которая (…).
