— Он что новенький? — сказал Чарли.
— Займись лучше собой. — сказал Морковка.
— Пойми, да в этом нет ничего лично против тебя. — сказал Чарли Валету. — Это же просто так говорят. У нас здесь был волшебник, так он вторую ночь об этом рассказывает.
Какая-то искривляющая образовательная штука, ты не знаешь?
— Он попытался припомнить. — Учебная кривая. Вот оно что.
Это — учебная кривая. Осколок, подтащи сюда на минутку свою каменную задницу.
Как было заведено в Штопаном Барабане, где-то в это время кто-то швырнул стакан. И на самом деле так это и началось.
Капитан Бодряк бежал по Короткой улице — самой длинной в городе, наглядно демонстрировавшей знаменитое морпоркское утонченное чувство юмора — в сопровождении сержанта Двоеточие, спотыкающегося и протестующего на бегу.
Валет находился снаружи Барабана, переминаясь с одной на другую ногу. В минуты опасности он находил способ привести себя в движение с места на место без видимых усилий и не вмешиваясь ни во что, так или иначе, набрасывавшее на него позор.
— Там дерутся! — заикаясь прокричал он, хватая капитана за руку.
— Только с тобой? — спросил капитан.
— Нет, с каждым! — заорал Валет, переминаясь с ноги на ногу.
— Ах.
Сознание подсказывало: Вас трое. Он одет в ту же форму.
Он — один из твоих людей. Вспомни беднягу Гамашника.
Другая часть его разума, ненавидимая, презренная часть, которая тем не менее позволяла ему выжить в Страже все эти пролетевшие десять лет, подсказывала: это невежливо в это соваться. Мы подождем здесь, пока он не закончит, а потом спросим его, не нуждается ли он в чьей-либо помощи. Помимо того, политика Дозора не состоит в том, чтобы вмешиваться в драки. Гораздо проще войти после всего произошедшего и арестовать любого валяющегося на полу.
Раздался грохот разлетевшегося окна и на противоположной стороне улицы очутилась чья-то ошеломленная фигура.
— Я думаю. — осторожно сказал капитан. — что нам лучше предпринять быстрые меры.
— Верно. — сказал сержант Двоеточие. — стоя здесь человек может получить увечья.
Они с большой осторожностью немного отбежали от таверны, туда, где звуки ломающегося дерева и разбиваемого стекла не были так слышны, и стояли, старательно избегая глядеть друг другу в глаза. Время от времени из таверны доносился крик, и вновь и вновь таинственный звон, как-будто кто-то бил в гонг коленом.
Недоумевая и теряясь в догадках, они молча стояли посреди маленькой лужи.
— У вас был отпуск в этом году, сержант? — спросил наконец капитан, раскачиваясь взад и вперед на носках.
— Да, сэр. Посылал свою жену в Квирм в прошлом месяце, сэр, повидать тетушку.
— Там чудесно в это время года, как мне говорили.
— Да, сэр.
— Все в герани и все такое.
Из верхнего окна вылетела фигура и приземлилась на булыжники мостовой.
— Так вот почему они пользуются цветочными солнечными часами, не так ли? — в отчаянии сказал капитан.
— Да, сэр. Чудесно, сэр. Все покрыто маленькими цветами, сэр.
Затем донеслись повторяющиеся звуки, как-будто колотили чем-то тяжелым по дереву. Бодряк вздрогнул.
— Я не думаю, что он испытывает счастье от пребывания в Дозоре, сэр. — добродушно сказал сержант.
Дверь Штопаного Барабана срывали во время потасовок так часто, что недавно были навешены специальные петли, а потому, когда последующий исполинский удар сорвал дверь вместе с дверной рамой, вырвав их из стены, что лишь показало, как много денег было напрасно потрачено. Среди обломков кто-то попытался встать на колени, застонал и опять резко рухнул.
— Ну, кажется, что это все… — начал капитан, но его опередил Валет. — Это же чертов тролль!
— Что? — сказал Бодряк.
— Это тролль! Тот самый, который стоит на дверях!
Они продолжали наблюдать с чрезвычайным вниманием.
Это на самом деле был Осколок, шлепала.
Весьма трудно нанести увечья подобному созданию, которое, с какой стороны ни погляди, являлось движущимся камнем. Хотя кому-то казалось бы нужно было им управлять.
Упавший тролль издал стон, похожий на звук столкнувшихся кирпичей.
— Поворот как в книгах. — колеблясь сказал сержант.
Втроем они повернулись и уставились на ярко освещенный прямоугольник, бывший недавно дверным проемом. События казалось приняли более тихий характер.
— Вы же не думаете. — сказал сержант. — что он победил, верно?
Капитан усмирил отвисшую челюсть. — Мы обязаны узнать что с нашим коллегой и сослуживцем. — сказал он.
Позади кто-то захныкал. Они повернулись и увидали Валета, скачущего на одной ноге и схватившегося за ступню.
— Что с тобой, парень? — сказал Бодряк.
Валет издавал предсмертные стоны.
Сержант Валет начал понимать. Хотя осторожное подобострастие было главной чертой поведения Дозора, не было ни одного члена отряда, который бы не попадал, каждый в свое время, под горячую руку Осколка. Валет просто попытался сыграть в кошки-мышки в наилучших традициях полицейских, принятых повсеместно.
— Он пошел и стукнул его камнем, сэр. — сказал он.
— Безобразие! — ни к кому не обращаясь, сказал капитан.
Он заколебался. — Госпожа Природа движется странными путями, не так ли.
— Вы правы, сэр. — сказал сержант.
— А сейчас. — сказал капитан, вынимая меч. — вперед!
— Да, сэр.
— Это относится и к вам, сержант. — добавил капитан.
— Да, сэр.
Возможно это было самое осмотрительное наступление в истории военных маневров, где-то в самом низу шкалы, если считать, что вверху Атака Легкой Бригады.
Они осторожно осмотрелись, заглянув за сломанный дверной проем.
Там было множество людей, поваленных на столах, или на том, что оставалось от столов. Остававшиеся в сознании не испытывали от этого счастья.
Морковка стоял посреди комнаты. Его ржавая кольчуга была порвана, шлем потерян, его качало из стороны в сторону и один глаз уже готовился вздуться от синяка, но узнав капитана, он уронил слабо сопротивлявшегося посетителя, которого он держал, и отдал честь.
— Осмелюсь доложить, тридцать одно правонарушение о Зачинании Драки, сэр, пятьдесят шесть случаев Буйного Поведения, сорок одно правонарушение о Воспрепятствовании Офицеру Дозора при Исполнении им Обязанностей, тринадцать правонарушений о Нападении с Применением Смертоносного Оружия, шесть случаев Злонамеренной Задержки, а… а… капрал Валет до сих пор не показал мне ни одного входа и выхода…
Он упал навзничь, ломая на лету стол.
Капитан Бодряк кашлянул. Он был совершенно не уверен, что полагается дальше делать. Насколько он знал, Дозор никогда до того не оказывался в подобном положении.
— Думаю, что стоит дать ему чего-нибудь выпить, сержант. — сказал он.
— Да, сэр.
— И мне один глоток.
— Да, сэр.
— Возьмите и себе, почему бы и нет.
— Да, сэр.
— А вы, капрал, будьте так любезны — что вы делаете?
— Обыскиваю тела сэр. — выпрямившись, быстро сказал Валет. — Для сбора доказательств, и тому подобное.
— В их кошельках?
Валет спрятал руки за спиной. — Вам никогда не понять, сэр. — сказал он.
Сержант обнаружил чудом неразбившуюся бутылку со спиртом и влил большую часть содержимого Морковке в рот.
— Что мы собираемся со всем этим хламом делать, капитан? — сказал он через плечо.
— Ни малейшего понятия. — сказал, присаживаясь, Бодряк.
Тюрьма Дозора была слишком велика для шестерых маленьких людишек, которые были просто людским материалом, который можно бросить в тюрьму. Впрочем эти…
Он с отчаянием осмотрелся. Там был Норк Пронзающий, лежавший под столом и пускавший носом пузыри. Там был Большой Генри. Там был Хватальщик Симмонс, один из самых ужасных кабацких драчунов в городе. В общем и целом, тут было множество людей, которым не стоило находиться поблизости, когда они очнутся.
— Мы могли бы перерезать им глотки, сэр. — сказал Валет, ветеран в подсчете трофеев на полях сражений. Он обнаружил потерявшего сознание драчуна, который был нужного размера, и вдумчиво снимал с того сапоги, выглядевшие совершенно новыми и нужного размера.
— Это может оказаться ошибочным. — сказал Бодряк. Он не представлял, как можно на самом деле перерезать глотки. До сих пор ему никогда не представлялось такого случая.
— Нет. — сказал он. — Полагаю, что мы позволим им удалиться со всеми предосторожностями.
Из-под лавки донесся стон.
— Кроме того. — быстро продолжил он. — мы должны как можно быстрее перенести нашего сраженного товарища в безопасное место.
— Прекрасная мысль. — сказал сержант, сделав большой глоток спирта, для поддержания нервов. Вдвоем они ухитрились взвалить себе на плечи Морковку и направлять его шатающиеся ноги вверх по ступенькам. Бодряк, согнувшись под весом, оглянулся, ища Валета.
— Капрал Валет. — проскрипел он. — зачем вы бьете людей, если они лежат на земле?
