— Единственное, что мы можем, — продолжала Сонька, — это снова и снова вылезать из скатерки, на радость себе любимым, размножаясь в прошлом, будто мухи. Чем я и занимаюсь, — Сонька усмехнулась.
— Да, повторять твой подвиг раздвоения мне не имеет смысла, — печально закончила ее мысль Варя. — Что ж, тогда нам надо скорее заняться закупкой продуктов для пира. Где можно заказать деревянные бочки, кадушки и… что там еще было?
— А вот тут как раз и нужна твоя помощь, — посерьезнела Сонька. — «Пир на весь мир» стоит денег. А у нас их нет. Зато есть венец, который подарил тебе Гвидонов. Если его продать… но на это, конечно, сложно решиться. Я не вправе просить тебя о такой жертве.
Варя внимательно посмотрела на подругу, потом встала и ушла в ванную комнату. Вернувшись, она поставила на стол резную шкатулку.
— Ты же знаешь, что я решилась. Иначе как бы ты вернулась к Салтану?
— Варька, ты настоящий друг! — Сонька вскочила с дивана и прижала к груди шкатулку.
— Но как ты его продашь? Нельзя говорить, что венец привез Гвидонов, иначе у него будут большие неприятности с лабораторией по перемещениям во времени.
— Никто не узнает, откуда появился этот венец, — искренне пообещала Сонька.
Поздним вечером в рабочем кабинете владельца сети антикварных салонов раздался сигнал видеофона. Поморщившись, господин Кунштейн заставил себя оторваться от компьютерной бродилки и сосредоточиться на грубом вторжении реальности.
На экране появилась незнакомая старушка. Господин Кунштейн ощутил проблески любопытства. Старушки, будучи, так сказать, антиквариатом среди людей, достаточно часто появлялись в его профессиональной судьбе, чтобы, увлажнив слезами некоторое количество носовых платков, расстаться с парочкой фамильных реликвий.
Господин Кунштейн приветливо встопорщил усы.
Сонька — а это, разумеется, была она — подошла к созданию нового «имиджа» профессионально. Уменьшить рост, ссутулившись в глубоком кресле, увеличить объем, надев термокостюм для зимнего плавания, сверху накинуть добротный осенний жакет с воротником стойкой, уютно укрывающим подбородок (и, само собой, шею, которая может выдать истинный возраст женщины), стройные ноги спрятать под уродливо-длинной юбкой, на голову — строгий фиолетовый парик со старомодным вкраплением малинового, небольшую шляпку с каскадом перьев, удачно ниспадающих на лицо, и, конечно, не забыть радужные очки, которые любят носить в хмурый осенний день не только старушки. Неприятнее всего было наносить на лицо морщины. Сонька великолепно владела волшебной силой косметики, но еще ни разу ей не приходилось так себя уродовать. Что ж, если знаешь зачем, можно и пострадать.
Код служебного видеофона одного из известнейших антиквариатов был в ее органайзере. О, чьих только кодов там не было! Не зря Сонька топтала подиумы. Господин Кунштейн кандидатом в мужья не значился, но пользу из знакомства с ним Сонька собиралась извлечь немалую.
Впрочем, как раз об их знакомстве господину антиквару догадываться не следовало.
Итак, «старушка» ожиданий собеседника не обманула. Только мусолить платки она не стада, сразу взяла быка за рога.
— Клад? — недоверчиво протянул господин Кунштейн.
— Именно, — энергично подтвердила старушка. — Понимаю ваши опасения: незнакомому человеку поверить сложно. Я и сама сторонница самых тщательных мер безопасности. Поэтому, как вы понимаете, я не назвала вам своего настоящего имени…
— Так-так… — многозначительно скривился антиквар.
— А что вы хотите? Я женщина хрупкая, пожилая. Много ли нужно, чтобы отправить меня в мир иной? Мошенники, — она округлила глаза за стеклами очков, — бандиты! Неужели я допущу, чтобы весь этот сброд узнал о моем неожиданном счастье?
— Сударыня, боюсь, что на предлагаемых вами условиях сделка не может состояться.
— Я вам еще не называла условий, сударь. А вот теперь слушайте внимательно. Клад, попавший в мои руки, весьма значителен. Для знакомства я сообщу вам, куда перепрятала один из шедевров: драгоценный венец со звездой и месяцем. Вы разыщите венец, оцените его, исходя из личных соображений, и переведете деньги на счет, который я назову, не позднее завтрашнего утра. Я посмотрю, насколько компетентны окажетесь вы в оценке сокровища (в вашей честности я не сомневаюсь — она в ваших интересах!), и решу, говорить ли вам, где спрятана еще часть экспонатов. Заодно сообщу номер следующего счета. И так далее: ваша оплата — моя информация. Однако предупреждаю: беседовать с вами мы больше не будем, видеосвязь слишком ненадежна. Через час я отбываю в путешествие. Вы даете мне личный код, на который я буду отсылать сведения о местонахождении частей клада, а сами сможете поддерживать общение со мной, переводя деньги на указанные счета.
— Сударыня, ваш план чрезвычайно хитроумен. Но позвольте…
— Не позволю. Я уже опаздываю в аэропорт. Записывайте координаты венца — и жду известий на своем счету!
— Но почему вы так уверены, что я вообще что-то заплачу?
— Как только вы увидите венец, вам просто нестерпимо захочется увидеть остальную часть клада, — ухмыльнулась старушка и исчезла с экрана.
Сонька не ошиблась: восторг господина Кунштейна выразился в сумме, превышающей ее самые смелые ожидания. Разумеется, осторожный антиквар убедился, что вещь не значится ни в одном каталоге мира, а также не фигурирует в полицейских сводках за последние тридцать лет. Старинный венец не был запятнан грязью подозрительных историй! Во всяком случае, в обозримое время.
Музейная посуда и свадебные дары вызвали очередной прилив денежных поступлений на счет клиентки. Сонька долго вздыхала над жемчужным гарнитуром: серьги, ожерелье и комплект браслетов. В конце концов она решила: для чего и быть богатой, если не для того, чтобы обладать подобными вещами? И охваченный азартом антиквар лишился счастья узреть такую красоту.
— Почему эта дурацкая машина не может отвезти меня куда-нибудь еще! — сокрушалась Сонька. — С Салтана больше не возьмешь…
Впрочем, выход был, и Сонька прекрасно знала о его существовании. К тому моменту, как господин Кунштейн оплатил выданную ему порцию Салтанова «клада», ни о чем не подозревающая Варя успела снарядить пир на весь мир и даже заказать достаточное для этого «мира» количество недорогого, но симпатичного «полотна». Экспедицию Поварихи откладывать было нельзя: кто станет восторгаться протухшими салатами? Сонька уведомила Кунштейна о своем решении взять небольшой тайм-аут и в ту же среду, ближе к вечеру, снова отбыла в прошлое.
В это время жизнь в Салтановом царстве-государстве текла своим чередом.
Как вы понимаете, злого ворога царь у своих границ не обнаружил. Всё чин по чину, хатки стоят целенькие, поросятки хрюкают, козочки травку пощипывают, курочки кудахчут. Испил Салтан парного молочка — да и двинулся в обратный путь, рассудив, что жечь территорию предполагаемого противника нет пока никакого резона. Кликнул он своих дружинничков, и понеслись они лихим галопом выяснять, что за непредвиденные осложнения возникли в личной жизни государя.
Вернулись ровнехонько к ужину. Видят: Ткачиха с Поварихой слезки утирают, Бабариху от печали аж с лица перекосило, а премудрые бояре только хмыкают в кулаки да крякают в пышные бороды, глаз на государя лишний раз поднять не смея.
— Где Царица, мать незнамо кого? — рявкнул Салтан с порога.
— Не вели казнить, батюшка. Всё сделали, как ты наказывал, — повалились на пол бояре, устилая залу живым ковром.
— А как я наказывал? — удивился Салтан. Насколько ему помнилось, он не успел придумать, что бы повелеть в столь поганой ситуации.
— В бочки засмолили, к берегу покатили, в окиян пустили, — наперебой затараторили бояре.
— То есть как — в окиян? Жену мою — в окиян?! Ах вы, изверги окаянные!!! — возопил Салтан, оседая на пол рядышком с боярами.
Дружинники мигом заметили нарушение субординации, подхватили государя под мышки и доволокли до трона. Всё ж на троне переживать сподручнее!
С низкими поклонами подали в государевы рученьки, пред светлы очи полученную давеча депешу, где черным по белому значилось:
«И царицу и приплод тайно бросить в бездну вод».
Царь внимательно прочел текст, побледнел, выронил листок и прошептал:
— Измена…
Тут уж мамки-няньки заметались, как ошпаренные. Кто царю в лицо водичкой брызжет, кто под корону влажное полотенчико подкладывает, кто под нос бодрящие запахи подсовывает. Медку налили, чайку, кипятку — не помирай, царь-батюшка, не оставляй сиротинушками! Подумаешь — царица. Да мы тебе таких цариц целый табун наведем! А уж богатырей нарожают — во дворце тесно станет!
Салтан приоткрыл ясны очи и закряхтел в скорби и печали. Жаль было ему младой жены. Что она вытворяла в брачную ночь, как вспомнишь — в животе мурашки бегают. Салтан невольно залился краской. Сонька, дитя потомков сексуальной революции, знала толк в отношениях между мужчиной и женщиной. Дьявольский темперамент… ни одна боярыня не сподобится на такое. Впрочем, это как раз и настораживало. Неспроста объявился у младой царицы внебрачный сын…
