А вдруг он еще не в курсе? Нужно спасать мужика! Два года назад мы еле справились! По всем городам был объявлен карантин!
— Ты уже гречкой запасся? А туалетной бумагой? — встревожилась я, вспоминая, как перла на себе два мешка дорогущей гречки. Еще бы! Ее потом не достать! А эти сволочи цену взвинтили до небес! Но мне повезло, я урвала два мешка! При мне бабка шесть тащила. На себе. И седьмой купила по дороге!
На меня смотрели таким взглядом, от которого я поняла всю серьезность ситуации.
— Главное, не паниковать, — напутствовала я, радуясь, что нашла общую тему для разговора. — Вирус не смертельный! От него никто не умирал! Ну, конечно же, зомби они бессмертные! Ты, главное…
Я понизила голос почти до шепота, понимая, что распространять панику раньше времени не стоит. У нас эта эпидемия держалась под строжайшим секретом.
— Запомни правила выжившего! Гречка и туалетная бумага! — серьезно произнесла я, пока на меня смотрели очень заинтересованным взглядом. — Если у тебя есть гречка, считай, что ты выжил! А если у тебя еще есть туалетная бумага — ты полностью защищен!
От переживаний и воспоминаний, я поежилась.
— Ну-ка, — с явным интересом произнес мой до этого момента молчаливый собеседник. Он даже изящно присел в кресло, готовясь слушать мои инструкции по выживанию.
— Как только начнутся первые случаи заражения — скупай всю гречку! У тебя дворец большой — много поместится, — поясняла я, со вздохом вспоминая, какой популярностью пользовалась у мужчин. Меня готовы были носить на руках, подраться за меня, пускать слюни при виде меня, не давали прохода… И мне даже было жаль, когда эпидемия закончилась. Многим «поклонникам-покойникам» я даже дала имена. Один такой симпатичный был. Как только я высовывалась из окна, он сразу первым бежал ко мне, размахивая рукой. Где он ее оторвал, я не знаю. Но это было так мило!
— Гречка отбивает запах. Мешки с гречкой ставишь на подоконник. Я брала еще и в пакетах! Выкладываешь по периметру окна, чтобы оставался маленький просвет. Тебе же нужно периодически высовываться на улицу и проверять? Но постарайся это делать пореже!
— А туалетная бумага, я так понимаю, нужна на случай, если прорвутся? Или на начальных этапах паники? — усмехнулся король, а я подсела ближе, пытаясь всеми силами сократить дистанцию. У нас уже клеился вполне приличный разговор!
— Да нет же! Зомби не любят зиму! Они в этот момент впадают в спячку. Ну еще бы! Кровообращения у них нет, поэтом при низких температурах они становятся сонными и застывают на месте, — со знанием дела поясняла я. — Зомби это понимают, поэтому избегают холодной местности. И как только видят снег — обходят его стороной. А видят зомби плохо, размыто. И все, что белое для них — это снег. У меня соседка ходила в магазин в свадебном платье. Как только видела зомби, сразу присаживалась и превращалась в сугроб! А еще нужно руки чаще мыть! И стерилизовать!
— Интересно, почему же? — с усмешкой произнесло его Величество.
— Просто руки чаще всего отгрызают, — вздохнула я. — Так вот, я тебе про туалетную бумагу не все рассказала! Тебе дворец нужно полностью обмотать! И на окна положить мешки с гречкой! Обязательно сделать гречкоубежище! Я тебя научу делать хорошие повязки на лицо!
— А повязки зачем? — с улыбкой спросил мой внезапно разговорившийся собеседник.
— Как зачем?!! Чтобы знакомые зомби тебя не узнали! — обалдела я с такой недогадливости. — А если среди зомби найдется кто-то знакомый? При жизни ты у него мог деньги занимать, или поругаться… А как только он стал зомби, то последние мысли остаются с ним навсегда! Он же первым делом к тебе ломанется! У нас так бабушку по соседству съели! Ее подруга, причем! Опознала и как бросится! Оказывается, наша бабулька у нее деньги до пенсии заняла. На лекарства. Обещала отдать. Так подруга ее четыре дня караулила! Ой, забыла сказать. Ты смотри потом, гречку не выбрасывай! У меня есть классная книга «1001 рецепт из гречки». Могу подарить.
Я подняла взгляд и увидела знакомый глазик. Он меня в чем-то подозревал.
— Изумительно, — произнес тот, кто никогда не воевал за гречку в магазине. Я почесала губы. Странно, но они после поцелуя чешутся так, что уже я смотрела на его величество с подозрением. Может, в перерывах между государственными делами он и сеет «мудрое, доброе, вечное», но мне почему-то не хотелось сидеть в чешущейся очереди в анонимный целительский кабинет.
— Достаточно, — король резко встал. — Никакой эпидемии здесь нет. Это все, что тебе нужно знать. Скажем так, все эти меры предосторожности — это особенность моего характера. И ты, я так понимаю, — очередная отчаянная красавица, решившая стать королевой? Мне это уже порядком надоело!
Я сидела и смотрела на остатки платья, в котором сейчас трудно узнать ту роскошную модель, доступную только принцессе и то раз в месяц. Это был полный провал миссии. Ни анкеты, ни замеров, ни отчета. Ничего! Но есть и хорошая новость! Меня посчитали очередной дурочкой, решившей взять судьбу в свои руки и крепко сжать ее пушистые бубенчики!
Дверь захлопнулась, и скрежет ключа в замке напомнил мне о том, что я тут как бы не в гостях!
Так! Проверяем решетки! Я открыла окно, дергая изо всех сил прутья. Нет, не пролезу! Маникюр делался зубами со скоростью три ногтя в секунду. Ладно, подумаем, как можно отсюда выбраться! Мне еще мерки с него снимать, если что! Или я снимаю мерки, или принцесса снимает мне голову. «Послесловие! Поздравляем! Вы только что соблазнили мужчину! Сейчас можно смело отдать инициативу в его руки! Но, если вы правильно воспользовались нашими советами, то мы не удивимся, если прямо сейчас вам поступит то самое предложение, о котором мечтает каждая незамужняя девушка!», — вспомнила я, вспоминая лицо «жертвы». Ой, сомневаюсь я, однако…
Дверь отворилась, и на пороге возник солидный мужчина с остренькой бородкой. Он был кругленьким, невысоким и слегка отекшим. Огромные мешки под глазами делали его похожим на старого филина, разбуженного в полдень: «Кто здесь?». Вслед за Филином вошли два паренька с рулетками.
«Дорогие мои девушки, если вы дочитали эту книгу до конца и применили на практике все, о чем мы вам рассказывали, то не удивлюсь, если прямо сейчас с вас снимают мерки для свадебного платья!», — прошуршали книги, пока я с опаской смотрела на гостей.
— Замеряйте, — равнодушно кивнул Филин, протяжно зевнув и брезгливо оценив мой наряд. Два шустрых юноши, похожих друг на друга, как два сапога, бросились с рулетками. Один из них стал измерять ширину моих плеч, почему-то противно цокая языком. Второй наступил на конец рулетки и потянул ее вверх, на глаз определяя мою макушку.
— Нормально, — произнес Филин, скребя в малюсеньком блокноте пером. — Венков не будет, так что нормально!
Я ведь чувствовала, что книги до добра не доведут! Он что? На мне жениться собрался? Сердце оборвалось, пока я с опаской смотрела на «измерителей», которые сматывали рулетки. Хотя, с другой стороны, бросьте короной в ту, которая откажется стать королевой!
— На всякий случай еще ширину бедер померяйте, — ухнул Филин, морщась, словно от мигрени. — У некоторых женщин бедра шире плеч! Куда мы из потом денем?
— Послушайте, белое меня полнит, — начала я издалека, чувствуя, как меня обнимают рулеткой. — Я вообще не люблю белый цвет!
— Отлично, будет красный, — отрезал модельер, глядя на меня круглыми глазами.
— Почему красный? Красный — это не сильно вульгарно? — уточнила я на всякий случай, уже представляя, как мне на голову водружают корону. Нет, почему бы и нет?
— Ну хочешь, будет голубой, — произнес модельер, оценивающе глядя на мою фигуру, просвечивающую сквозь лохмотья. — Нам дали распоряжения сделать все красиво. Но если есть какие-то пожелания, можем учесть!
— Отлично, — потерла я ручки, объясняя концепцию платья и разводя руками. — Смотрите, мое платье должно быть шире, чем самооценка его величества! Обязательно шлейф! Длиннющий… Такой, чтобы все ахнули! Поскольку от венков решили отказаться, то я предлагаю ленты! Мне безумно нравятся бантики, но не такие, словно паука раздавили, а маленькие! И розочки из лент!
