Увидев перед собой ошеломленную Нафс, принцесса подхватила потерянную любимицу на руки и крепко прижала к сердцу под одобрительные возгласы растроганных звездожительниц и свирепое ворчание Мяуро, возмущенного вопиющим нарушением прав симаха. Высокомерно кивнув случайным знакомым, астероидный кот недовольно отошел в сторону, ревниво наблюдая за радостным щебетанием делившихся новостями подружек. Лен-На не ожидала, что Азарис так горячо одобрит ее выбор:
— Твой жених? Интересный парень! Супер! — шепнула принцесса. — Слышала как-то его лекцию, когда он выступал перед интерами. Немного помешан на демократии, но умница! Большое будущее! Перспективный! Не упусти! — Лен-На кивнула. Пути назад не было. Все решили за нее.
— Как за Квам-Ням-Даля! — невольно сочувствуя старому председателю, позволила себе Нафс абсолютно неправомерное сравнение.
В огромном холле галактического центра начала второго учредительного форума дожидались толпы разнообразных разумных существ. Делегаты с любопытством озирались по сторонам в поисках знакомых форм жизни и всматривались в усыпавшие стены экраны, демонстрировавшие прибытие на съезд освобожденного председателя. Квам-Ням-Даль был героем дня. Рядом с его гигантской амебообразной тушей совершенно стиралась неприметная фигура героического освободителя: полковник после нескольких вежливых кивков журналистам постарался отойти в сторону. Брома ждал Фуримель, которому Аурел опрометчиво пообещал организовать «случайную встречу» с Капитолиной Николаевной.
Лен-Нафс с интересом наблюдала за членами делегаций. Большинство представителей окраинных миров казались ей, как журналистке, необычными и привлекательными. Хотелось броситься к ним с вопросами, обменяться впечатлениями. Но она не успела. Поток участников устремился в огромный конференц-зал, где президиум уже занял свои места. Второй Учредительный съезд ООМ начался.
— Слава! Слава! — скандировали торжествующие неоглобалисты. Квам-Ням-Далю устроили бурную овацию.
Приветствуя старого председателя, делегаты дружно встали, взлетели, вынырнули и т. п., а также засветились, размахивая яркими, разноцветными, выполненными в виде огневиков игрушками, недавно вошедшими в моду на Альтаире. На мгновение зал показался Лен-Не похожим на праздничный карнавал в Зиртане. Счастливый председатель приветствовал собравшихся, радостно помахивая псевдоподиями. Многих удивило отсутствие рядом с ним знаменитого Фор — Е-Меля. В президиуме его не было. Сиртан предпочел переждать: он свое еще возьмет! Зато, как представитель интердвижения, почетное место за столом президиума занимала довольная Азарис. Принцесса сияла как огневка. Ей, наконец, удалось затмить и мужа и отца! В первый раз. Но она очень надеялась, что не в последний.
Придя на съезд для встречи с Аурелом и с Нелиньоль, Фуримель, предвидевший подготовленный председателем сценарий развития событий, постарался затеряться среди публики. Разумеется, совершенно избавиться от толпы навязчивых поклонников не удалось, но с началом торжественной церемонии внимание публики отвлеклось, и сиртан сумел выскользнуть из душного зала и устроиться так, чтобы оставаясь незамеченным, наблюдать за происходящим.
Остановившись возле бокового входа, полускрытый тяжелой, темно-бордовой бархатной портьерой, владыка брезгливо морщился при звуках аплодисментов и радостных выкриках толпы. Взгляд его блуждал по залу в поисках пушистой копны светло-русых волнистых волос, уложенных узлом на нежном затылке в строгую учительскую прическу. Капитолина Николаевна сидела с веганскими подругами где-то в первых рядах, но он надеялся, что успеет перехватить ее на выходе.
Работа съезда была более чем успешной. После обсуждения оргвопросов и избрания нового руководства ООМ, где Фуримель сохранил не только пост завсекцией параллельных миров, на который никто не претендовал, но и место первого зампредседателя, о котором мечтали очень многие, настроение зала изменилось. Очередным вопросом повестки дня стало обсуждение судьбы военных преступников. К этой роли пытались приговорить целые нации, планеты и миры. В зале зазвучали угрозы в адрес бывших галактических врагов.
— Убить! Уничтожить! — выкрикивали громогласные представители самых скомпрометированных раскольников, стараясь свалить свою вину на чужую больную голову и надеясь, что в угаре расправы с регуллианами, эриданцами и орионцами будут забыты их собственные «мелкие прегрешения».
Основным объектом травли стали, разумеется, жители многострадального Ориона, непосредственно к созыву съезда расконсервированного воскресенными Предтечами и взятого под протекторат лично Грезаурылом Бромаву. Звездный Сеятель вступил в контакт с самим председателем и достиг с ним полной договоренности. Детали соглашения для всех оставались тайной. Немало недобрых слов досталось и Регулу.
Задетый за живое, Дрейк рванулся к трибуне, чтобы выразить свое негодование и объявить обструкцию мировому сообществу, но в этот момент слово было предоставлено представителю ГИПС.
Фуримель не поверил своим глазам, увидев стоящую на трибуне хрупкую гуманоидную женщину. Нелиньоль? Представитель ГИПС? Но первые же слова убедительно доказали всем, что партия выбрала достойного представителя.
Капитолина Николаевна от имени интердвижения обратилась с проникновенной речью к жестоким галактическим мстителям. Лина говорила совсем иначе, чем прежние ораторы, совсем по-другому. Она обращалась не к разуму, а к сердцу каждого слушателя, и, может быть, даже не к одному:
— Гуманизм! Человеколюбие! Милосердие. Вы только подумайте! Жизнь — она так редка во Вселенной! Она прекрасна! Она одна! Единственная! — страстно взывала учительница к лучшим чувствам представителей победивших миров, не все из которых, в силу разницы религиозных убеждений, способны были с ней согласиться. Но Лина не боялась недопонимания и штампов, твердо зная, что вездесущее зло многолико, а добро однообразно — его слишком мало.
— Нужно верить! Нужно надеяться! Нужно ждать! Нужно любить! Нужно прощать! — вдохновенно вещала учительница. Все подавленно молчали. Простые истины подействовали безотказно. Пристыженные ястребы почувствовали себя хладнокровными человекоубийцами. Взволнованные звездожительницы задумчиво кивали:
— Да, надо любить!
Веганки внимательно слушали замечательную женщину и мысленно с ней соглашались. Многих Капитолина Николаевна наставила в этот день на путь истинный.
Много позже она узнала, что немало раскаявшихся феминисток после совещания поселились в прекрасных болотах Хиджистана: домой на Вегу они так и не вернулись. Чуть позже в параллельный мир завезли и веганских самцов. Давнишний экспансионистский план Винилин внезапно оказался близок к неожиданному воплощению. Однако сосуществование людей и змей в Хиджистане так и осталось мирным.
Конечно, бывает порой, что на болотах пропадают невысокие мужчины. Как и ко всему остальному, хиджистанцы относятся к этому философски. Не возражают и хиджистанки. По их мнению, естественный отбор очень способствует росту населения: в последние годы мужчины в этом болотном краю считаются самыми высокими на планете Ард.
— Выбраковка! — практично объясняют они. Жаль, конечно, что храбрая Маделин практически полностью потеряла прежний экипаж: всех пираток очень впечатлила прекрасная речь Капитолины Николаевны, — зато ее боевые товарищи неплохо вписались в мирную жизнь. Сама Маделин осталась верна феминистской идее и майору Мустяце. Прежний экипаж пришлось заменить задержавшимися на Альтаире российскими мафиози — теми, кто, по разным причинам, сумел избежать возвращения на Землю вместе с Адольфом Гаврюхиным. Она отобрала тех, кто был покрупнее, желая избежать лишних искушений.
Однако пока, на съезде будущие ренегатки феминистского движения ничего не говорили. Говорила только Лина. Одна. За всех. Не зря потом, в истории галактического партизанского движения, Машкову так любя и прозвали — «Голос тех, кого есть».
Регуллианско-орионский вопрос был исчерпан. Сойдя с трибуны, взволнованная собственным неожиданным порывом Лина это сразу поняла. Ее проводили потрясенным молчанием. Многие подходили и пожимали ей руки — обе.
— Да, надо любить, — соглашались они.
— Надо любить… — внезапно болезненно ощутив собственное одиночество, грустно подумала Капитолина Николаевна, направляясь к выходу. Ей хотелось уйти, покинуть зал, погулять одной по шумным альтаирским улицам. Но кто-то преградил ей дорогу. Она медленно подняла глаза. Прямо перед ней, печально, чуть насмешливо улыбаясь, стоял великий сиртан Хиджистана Фуримель Нусирах 8-ой в скромном сером костюме от Вив! Сен-Хлорана, светлой рубашке и модном галстуке.
