— Ты! — давилась смехом гнома.
Но и для нее у Линды нашлось доброе слово:
— А ты… Ты! Ты гномиха — переросток!
— Я переросток?! У меня папа викинг, потому я крупная! А ты… Ты дылда эльфийская!
И пошел бой подушками, перья так и летели. Потом заклинание очистки три раза запускать пришлось.
В соседних комнатах тоже шло обсуждение. Ну, естественно, у всех амазонок кумиром был таинственный прапорщик. Но тот в «боях» не участвовал, только появлялся на поле в роли координатора. Но был хорош… Очень хорош… Дамы даже придумали, чего потребуют от команды Голубой лиги в качестве поощрительного приза. Но это секрет. Только после победы!
Вы не поверите, но на втором месте после прапорщика Фурсенко в зрительских симпатиях амазонок был Олениель. Да, да! Рослый блондин в… шелковый камуфляж не перенес усиленных тренировок и скончался, так что великий эльфийский кутюрье выступал в коже. В той самой, из своих старых запасов, моду на которую почти тридцать лет назад завез принц Паблито из Азгардбергена. Да, тогда многие эльфы стали одеваться как викинги, но вслед за кожаной одеждой они еще и обзавелись женами из отряда «эльфийских амазонок» королевы Брунхильд. Так что кожа среди них утратила свою популярность, ибо ассоциировалась с определенным ренегатством и предательством идей и принципов Голубой лиги. В общем, как-то так.
А теперь он, в смысле Олениель, настолько органично смотрелся в тисненной коже на голое тело, что многие дамы откровенно пускали слюни на заместителя командира. Потому что от усиленных тренировок его гладкое упругое тело обрело крепкие мужские мышцы и даже (!) загар. Короче, тандем прапорщик Фурсенко — кутюрье Олениель убойно действовал на дам-амазонок и вызывал в них брожение фантазии. Однако, если у Петра Фурсенко заинтересованные взгляды дам вызывали понимающую снисходительную улыбку, то Олениель по началу откровенно был озабочен, можно даже сказать, испуган. Правда, потом втянулся, потому как восхищенные взгляды, они всегда приятны, даже если это женские взгляды, в конце концов, женщины тоже люди. Олениель пришел к выводу, что благодарная дамская аудитория — это неожиданный прорыв. У него даже возникли идеи творческого характера. Великий кутюрье уже видел в мыслях новую коллекцию. И одевать он собирался женщин, причем женщин разных: воительниц, домохозяек, артисток… Ахххх… Какой простор для фантазии…
Воистину, взаимодействие полов оказалось очень полезно.
На следующий день согласно тайному плану товарища прапорщика Фурсенко, по предложению Главы Голубой лиги начались спарринги между отдельными группами обеих команд.
* * *
Надо сказать, что все это время бедняга Петрелион даже не выходил из комнаты. По мере приближения дня Х у него, что называется «заранее лоб трещал». А потому несчастный полуэльф-полудракон, мрачный и неразговорчивый, все больше лежал на диване и накачивался с горя огненной водой. Джеффри это в конце концов надоело. И освобожденный член команды Голубой лиги получил грандиозный разнос.
— Если ты продолжишь в том духе, можешь прямо сейчас отправляться домой! — шумел Глава.
Петрелион обиженно засопел.
— Какого черта лысого с тобой творится? Петрелион, дружище, я не узнаю тебя.
Тот отвернулся, чтобы скрыть страдальческое выражение, но промолчал. Тайна жгла его изнутри, а безвыходное положение, в которое он попал по милости Морриган, просто убивало. Бедный полудракон был уверен, что его жизнь кончена. Мелькали, конечно, малодушные мысли, что вместе с его смертью проблема исчезнет. Но черт побери! Он так хотел жить! И потом, было кое-что… Дурацкая, необъяснимая, непонятная надежда. Ох, а страшно-то как было!
Но ничего этого он своему другу отрыть не мог, а потому просто пробурчал:
— Все, Джеффри, я понял. Завтра можешь на меня рассчитывать.
Вот и настало это самое завтра. И Петрелион выполз, как и обещал, из своего добровольного заточения. Даже вполне трезвый. Только выглядел уж очень сумрачно. Совсем как ангел мщения, которому в силу непредвиденных обстоятельств не удается привести приговор в исполнение.
Малена увидела его в рядах голубых и негромко спросила у Матильды:
— Это кто? Я что-то не могу узнать…
— А, это Петрелион. Ну, помнишь? Этот полуэльф-полудракон, он еще в свое время с Августосом дружил. У них одно время была оживленная переписка, — Матильда улыбнулась, погрузившсь в воспоминания, — Мой Августос обожал писать письма…
— Очнись, твой Августос был просто козел!
— Ах, дорогая, о покойниках или хорошо, или ничего, — Матильда подмигнула, — Ты же знаешь, он был мне как младший брат.
Тигрица фыркнула и подкатила глаза.
Петрелион догадывался, что эти две дамы перешептываются о чем-то, связанном с его персоной, он бросил на Малену взгляд, который трудно было назвать дружелюбным, но дамам поклонился. При этом умудрился даже не взглянуть на вдову Августоса.
— Он что, обижен на тебя? — тигрица была малость озадачена таким поведением, все-таки вдова друга, следовало хоть как-то проявить радушие.
Матильда легкомысленно пожала плечами:
— Ай, мне вообще-то, все равно.
Петрелион услышал. Да, смотреть в глаза вдовствующей королеве Южных эльфов он не мог, но ее безразличие больно ранило. Хотел сейчас же уйти с поля, но тут начались спарринги, и уйти уже было невозможно.
Первой вышла Малена, прошлась по рядам с вызывающей улыбкой и промурлыкала низким голосом:
— И кто из вас сильнейший по армреслингу, ребятки?
Надо сказать, что прапорщик чуть не сорвался кричать:
— Я! Я! — но потом вспомнил, что его позиция должна быть только наблюдение и координация, хотя тигрица и нравилась ему ужасно.
Вызов принял Джеффри, Пока Глава Голубой лиги шел к столу, его приветствовали громкими криками и свои и чужие. И даже болельщики, знавшие, что спарринги завершатся футбольным матчем, а потому готовые выдержать что угодно.
Джеффри и Малена заняли места напротив друг друга и застыли, глядя глаза в глаза.
— Ты и сейчас меня не узнаешь? — думала Малена.
А Джеффри думал, что тетка-то может его и опозорить… Придется выкладываться не по детски.
Их руки соединились в захвате, пошел отсчет. Король Северных эльфов напрягался из последних сил, удерживая захват вертикально и пытаясь положить изящную, но сильную женскую руку. Но время шло, тигрица улыбалась, а эльф потел. Когда ей надоело, она просто легко, словно ручку ребенка, положила его бугрящуюся мускулами руку на стол.
— Не может быть! Не мо… Я еще никогда не проигрывал женщине! Да это мужик под мороком!
Малена хмыкнула, трансформировала руку в тигринную лапу с огромными когтями, и спросила:
— А так?
— Ты… Ты! Ты это… Да неужели! То-то я думаю, что где-то тебя видел! Старушка Малена!
— Джефф, ты не изменился, такой же хвастун!
— Полегче, девочка, полегче. Помнится, это ты хвастала, что тебе не слабо…
Тигрица мгновенно переменилась в лице, встала и, не прощаясь, ушла с поля. Макс готов был порвать Главу, но, повинуясь взгляду, который мать на него бросила, сдержался.
— Я что… А что я такого сказал? — бормотал Джеффри.
К нему быстро подошел прапорщик Фурсенко и убедительно посоветовал «уйти в тень». Пусть молодые покажут себя, потому что сейчас, мол, Глава круто лопухнулся.
— Слышь, шеф, ты это, давай чем-нибудь другим реабелитируйся. И вообще, ты что, забыл, о чем я тебе говорил?
Носатый призадумался, и правда, блин, опозорился… Но еще не вечер! Он еще наверстает! И он наверстал на полосе препятствий в паре с принцессой Линдириэль. Обошел девчонку, а потом дожидался ее у финиша добрую минуту, и, склонившись в куртуазном поклоне, поцеловал ручку, пропустив вперед. Линда цвела и пахла.
Честно? Он это сделал, чтобы позлить Матильду. И преуспел. Матильда хотела выцарапать ему глаза за то, что тот пудрит мозги девчонке. А тигр Макс готов был убить его на месте. И вообще, Макс дошел до точки, надо вызвать эту эльфийскую дурочку и поговорить всерьез. А то у этой курицы ума хватит влюбиться в старого стервятника.
Следующими вышли Иренисса и Олениель. Амазонка, естственно, дразнилась и подначивала высокого хмурого блондина в черной коже на голое тело, но как-то постепенно втянулась в бой. Мечи у них были тренировочные, поранить друг друга не поранишь, но рубились ребята в полную силу чуть не два часа. Пока Матильда не прервала матч, объявив боевую ничью.
Так и разошлись преисполненные взаимного уважения с улыбками на потных лицах. Иренисса даже не удержалась от реплики:
— Слушай, Оли, а ты парень что надо!
Его еще никогда не называли Оли, ему понравилось, он даже проникся к этой небольшой стройной дамочке дружественными чувствами:
— Ты тоже, ничего, старушка Ирен!
