… ведь если она умудрилась в многолюдном Париже наткнуться на двух знакомых вампиров, между ними существует притяжение, вроде животного магнетизма. Когда общаешься с немертвыми постоянно, начинаешь их чувствовать. Как, впрочем, и они тебя.
Теперь глаза девушки сверкали, словно она смотрела на груду сокровищ. Ей уже мерещатся дипломы, и докторские степени, и рукопожатия светил науки. Не позавидуешь тем вампирам, по следу которых она пойдет. Весь Париж наизнанку вывернет. Главное, оказаться поблизости, когда их отыщет Сара… глупая тщеславная девчонка, которая до сих пор верит, что нежить может быть хорошей или плохой.
Герберт поднялся по лестнице, продолжая удивляться, как он согласился на эту аферу. Ведь у него нет ни грамма уверенности, что сам Эрик одобрил бы такую затею. А что если он застукает виконта в грим-уборной Кристины Даэ? Небось, решит что события развиваются в геометрической прогрессии — сначала Герберт оттяпал его ложу, потом вторгся во владения, а теперь решился покуситься на самое дорогое. Сколько вампир помнил себя, женщины не приносили ему ничего кроме неприятностей. Сегодняшний вечер тоже не казался переломным моментом в его отношениях с противоположным полом. Оставалось лишь уповать, что все разрешится быстро — что при первом же упоминании Призрака сердце Кристины растает, как сладкий лед под полуденным солнцем. Тогда девушка выгребет весь пепел из камина, чтобы посыпать себе голову, и слезно покается в предательстве. Хотя с большей уверенностью можно было ожидать свиных стай в небе, причем на той неделе, когда Пасха и Пятидесятница будут праздноваться в один день, а в аду появятся сосульки.
Стены с дверями тянулись на мили, но еще ни на одной табличке он не прочел заветное имя. Можно, конечно, просто хлопать дверьми и заглядывать внутрь — та комната, из которой донесется наиболее мелодичный визг, и будет гримеркой фроляйн Даэ. Но хорошие манеры еще никто не упразднял.
К счастью, свернув в очередной коридор он наткнулся на группу маленьких балерин, с раскрытыми ртами внимавших даме, что высилась над ними, как скала на барашками волн. Заметив посетителя, одетого элегантно и дорого, девочки на всякий случай сделали реверанс. Их наставница лишь величаво кивнула. Сначала Герберт принял ее за старуху, но такое впечатление создавалось из-за ее одеяния. Облачена она была в безупречно отглаженное платье того цвета, который вежливые люди называют «немарким.» В руках, затянутых в аккуратно заштопанные перчатки, женщина держала помятый ридикюль, которым, казалось, долго колотила себя по чепцу, столь же скомканному. Чепец украшали более чем знакомые бумажные цветы. Они же виднелись на корсажах маленьких балерин. Похоже, оперный люд наведывался в сад Маргариты, словно тот был магазином модистки.
Когда виконт успокоил свое попранное чувство прекрасного и пригляделся получше, он заметил что даме не больше 40. Она обладала твердым подбородком, серыми, слегка усталыми глазами и губами, сжатыми в тонкую линию. Тем не менее, судя по морщинкам у крыльев носа, эта особа была не прочь и посмеяться, и побалагурить. С друзьями, конечно. Впрочем, при одном взгляде на нее каждый мечтал стать ее другом, потому альтернатива открывалась угрюмая. Сия матрона могла не только согнуть подкову, но и оставить вмятину на наковальне.
— Кого-то ищете, молодой человек? — поинтересовалась дама, выступая вперед, словно наседка перед цыплятами. Хотя цыплята и сами могли вмиг ощипать любого коршуна.
— Да. Вы не знаете, где находится грим — борная мадемуазель Даэ? — спросил виконт. Ответом ему стало тихое, как плеск ручейка, хихиканье балерин.
— Знаю, — сказала дама, — на что она вам?
Вампир растерялся. Фраза «Я пришел чтобы уговорить Кристину Даэ, которой я еще не представлен, расстаться с Раулем де Шаньи, с которым тоже незнаком, и выйти замуж за Призрака, которого я ни разу не видел» разонравилась ему в одночасье. Но из толпы вдруг вынырнула тонкая фигурка и довольно фамильярно подергала женщину за локоть.
— Все в порядке, мама. Это тот давешний господин, которому билетов не хватило. Наверное, я раздразнила его воображение и теперь он явился посмотреть на нашу Кристину. Я его провожу, — произнесла она тем тоном, которым гид сообщает «А сейчас я покажу вам комнату, в которой прежний владелец поместья умертвил свою жену!»
Теперь Герберт опознал Мег Жири, кладезь информации о Призраке Оперы. При ближайшем рассмотрении она оказалась невысокой, худенькой девочкой, для которой слово «фрукты» всегда было абстрактным понятием.
— Проводи, коли так, — разрешила ее матушка, — только на репетицию не опоздай.
Мег кивком указала направление, и Герберту ничего не оставалось, как последовать за местной Ариадной. Мадам Жири задумчиво посмотрела им вслед. Белокурый юноша с плавной походкой от бедра и сладкой улыбочкой ей не понравился. Нет, вы только посмотрите на его длинные локоны, собранные в хвост! Ох уж эти новые поветрия в моде. Вот в прежние времена таких неприличных причесок просто не носили!
По крайней мере, дочку с ним можно отпустить без всяких опасений. По той простой причине, что Мег носит пачку, а не штаны. Да, рядом с ним девочка будет в безопасности.
Это обстоятельство сразу же перевело незнакомца в категорию «довольно милый молодой человек.»
Билетерша даже уронила сочувственную слезу. Что ему-то понадобилось в гримерке Кристины Даэ? Интересно, сколько он там продержится?
За время службы мадам Жири твердо уяснила — Творец даровал людям мозги, но когда создавал Кристину, под руку Ему случайно подвернулся комок сладкой ваты.
Бедный, бедный мальчик!
* * *
— Стало быть, это ваша матушка, та самая, что у Призрака в конфидентках? — спросил Герберт, чтобы скоротать дорогу.
— Ага.
Виконт подумал, что Призрак, со всей его любовью к мрачной готике, мог избрать наперсницу и позагадочнее. Ну там какую-нибудь даму, затянутую в черное бархатное платье, с хрипловатым голосом и тростью в тонких, но властных руках.
Вслух он ничего не произнес.
— Кстати, сударь, мы уже второй день знакомы, а я все еще не знаю вашего имени, — тряхнув смоляными кудрями, Мег улыбнулась.
— Виконт Герберт фон Кролок, к вашим услугам, — рассеяно отозвался вампир, прокручивая в голове речь к мадемуазель Даэ.
Глаза балерины округлились.
— Так вы виконт? Сын графа, да? — прошептала она почти с ужасом. — У вас есть родственники при дворе?
— При каком дворе?
— При любом.
Герберт несколько опешил. Конечно, он был наслышан о том, что жрицы Терпсихоры проводили свободное время в поисках богатых покровителей, но юная Жири была чересчур разборчивой даже по этим меркам. Если девчушка из кордебалета мечтает опутать сетями как минимум камергера, то на что похожи примы-балерины? Определенно, Опера нравилась ему все меньше и меньше.
Главное, чтобы девица не возымела матримониальных планов в отношении его самого. Только повторения старых кошмаров еще не хватало. А то снова придется спать в гробу со светом.
— Нет, — ответил Герберт, и это было чистой правдой. В последний раз представитель рода фон Кролоков посещал придворную ассамблею аж в 1766 году. Это был Готфрид «Ненасытный» фон Кролок, которому взбрело в голову заявится на бал к императрице Марии-Терезии. Тот бал вошел в придворные летописи как самый скучный за многие годы. Под конец кавалерам приходилось танцевать друг с другом, потому что запас дам за несколько часов успел таинственным образом иссякнуть.
Мег пожала острыми плечами.
— Тогда все в порядке. Кстати, вот мы и пришли.
Задумавшись об оперных нравах, вампир перестал обращать внимание на окружающую обстановку, поэтому не был готов к столь разительной смене декораций. Теперь он стоял перед дверью, обитой красным плюшем, а табличка, обрамленная бордюром из роз, гласила «Кристина Даэ.» Имя было написано курсивом. Опустив глаза, виконт фон Кролок заметил белый коврик для ног с дружелюбной надписью, приглашавшей войти. Коврик сиял чистотой, из чего следовал вывод, что посетители осторожно перешагивали через него, не смея коснуться грязными подошвами девственной белизны.
Герберту сделалось жутко.
Если барышня поставила ловушку прямо перед порогом своей комнаты, от нее можно ожидать все что угодно.
— Дальше идти не я решаюсь, — мрачно промолвила Мег, теребя бант на поясе.
— Вы ведь подождете меня здесь?
— Увы, мсье, я опаздываю на репетицию. Но вы не бойтесь. Главное, улыбайтесь и отвечайте спокойным, ровным тоном.
— Но что я ей скажу?!
Девушка посмотрела на него чуть снисходительно, будто на несмысленыша.
— Говорить вам вообще не придется, — промолвила она и, развернувшись на балетках, побежала прочь.
