Еще раз изучив коврик, виконт фон Кролок зажмурился и постучал в дверь. Может быть, Кристина тоже на какой-нибудь репетиции?
— Входите! — раздалось приглашение. Казалось, все три слога щедро присыпаны сахаром.
Повинуясь ее голосу, Герберт отворил дверь, перепрыгнул через коврик, что само по себе было на грани эквилибристики, и замер на пороге.
На секунду ему почудилось, что кто-то сильно ударил его доской по затылку.
Все вокруг сделалось розовым. Но там, где смертный еще долго тер бы глаза, вампиры реагировали мгновенно. Обои, мебель, пушистый ковер с ворсом по колено — все действительно переливалось палитрой розового цвета, от пронзительного оттенка лепестков камелии до цвета снега на рассвете. По комнате были расставлены корзины цветов, придававшие помещению сходство с оранжереей. На креслах высились горы думок, пуфиков и подушечек всех форм, словно их создательница решила проиллюстрировать учебник по геометрии. Стены украшали рамки с вышивкой. Здесь превалировали ангелы и афоризмы вроде «Гримерка, милая гримерка» или «Руки всегда должны быть при деле» (последняя надпись заставила виконта устыдится собственных мыслей).
Вампир шагнул вперед и отпрянул, чуть было не наступив на пушистого белого котенка, который резвился с клубком ниток. Никогда еще виконту не доводилось видеть такого зрелища. Знакомые коты вели себя по-другому — стоило им только добраться до клубка, как по всей округе валялись ошметки пряжи, а сами виновники торжества оглашали воздух триумфальными воплями. Но этот котенок играл с вязанием.
Как на картинке в детской книге.
Подняв на виконта глаза, он застенчиво мяукнул. Затем, вспомнив про потребность в человеческой ласке, потерся Герберту о штанину. Затем, вспомнив про неприязнь животных к нежити, вонзил ему когти в ногу. Явно знакомый с анатомией, котенок вознамерился добраться до самой кости. Суде по остроте этих когтей, его матушка любила прогуливаться в зоопарке, возле клеток с тиграми.
Взвизгнув, виконт наклонился и схватил котенка за шкирку, надеясь отцепить его прежде, чем он превратит новые брюки в лапшу.
— Ах, Додо сегодня такой игривый!
Не разгибаясь, вампир поднял голову и увидел ту, что оставалась незамеченной прежде. На диване, подобрав под себя ноги и распустив волосы, сидела Кристина Даэ. Надо заметить, что основами мимикрии она владела в совершенстве — ее кремового цвета платье с манишкой, расшитой кружевами, идеально сливалось с ландшафтом.
Герберт выдавил улыбку и почесал пушистое чудовище за ушком, в благодарность получив новую порцию царапин. Теперь, согласно этикету, настало время…
— Ах, не представляйтесь! Незнакомцы так загадочны! Вы, наверное, мой поклонник, которой совершил паломничество к грим-уборной, будто рыцарь к священной обители?
Девушка произнесла эти слова так просто, будто просила его закрыть дверь, а то дует. Понимая, что следует бежать отсюда во всю прыть, пока мозги не засахарились, виконт решил сократить беседу до минимума.
— Вообще-то, я насчет Призрака Оперы.
Совершенно без перехода, девушка рухнула на диван, заламывая руки и орошая слезами подушечку. Герберт сделала пару шагов вперед, но замер на месте как вкопанный.
Ну что за невезение!
Хотя на что еще он мог рассчитывать — это гримерка, а не монастырская келья! Ну разумеется весь угол здесь занимает огромное зеркало в позолоченной раме, по которой с маниакальным упорством карабкались ангелочки, таки упитанные, что вряд ли они могли вообще оторваться от земли на своих рудиментарных крыльях. Себя в зеркале виконт не увидел, но и не был особенно расстроен этим фактом, потому что вид у него сейчас был разнесчастный. Зато себя увидел котенок. На его загривке поднялась шерсть, белесые усы стали дыбом от удивления. Ведь согласно зеркалу, он просто висел в воздухе. Котенок судорожно вцепился в брюки Герберта и, мяукнув успокоенно, замер в этом положении, будто коала на ветке эвкалипта. Просто неправильное зеркало, что ж, бывает.
Пока вампир разрывался между долгом и желанием мчаться отсюда сломя голову, певица разглядывала его сквозь пальцы. Вскоре от ее терпения осталась лишь дымка.
— Сударь? — позвала она слабым голосом, — Ах, простите меня, но вести от Призрака Оперы — это просто выше моих сил. Кстати, ничто так не восстанавливает силы, как чашечка кофе.
— Вы кофе хотите? — растерялся Герберт, все еще стараясь отцепить хвостатый кошмар. Но пока что он напоминал голландского мальчика, затыкающего дырку в плотине — куда не суй палец, рядом тут же появляется новая.
— Если вас не затруднит, конечно.
— Пустяки, мадемуазель.
Кристина приподнялась на локте.
— Кофейник на столе, возьмите вон ту синюю фарфоровую чашечку… нет, лучше зеленую, этот цвет успокаивает нервы. Одну треть кофе, две молока, немного корицы и кусочек сахара. И не забудьте тщательно размешать.
В крайнем замешательстве виконт уставился на стол, застеленный белоснежной скатертью с кистями. Столовые приборы были серебряными. Повернувшись к Кристине спиной, вампир произвел все необходимые манипуляции, посадив на скатерти пару пятен. Потом попытался взять ложку, но отдернул руку и в конце концов, воровато оглядываясь, размешал кофе указательным пальцем.
Наклонившись над Кристиной, все еще возлежавшей в позе Клеопатры, с полусогнутыми коленями, Герберт протянул ей вожделенный напиток. Нехотя мадемуазель Даэ взяла чашку, отставив мизинец.
— Право же, мне так стыдно что я узурпировала диван, — на щеках Кристины заиграл нежнейший румянец. — Я дурная хозяйка, если позволяю гостю стоять! Вы, верно, утомились, сударь. Можете опуститься на колени.
— Я бы с удовольствием, — Герберт, который уже ничему не удивлялся, решил поторговаться, — если вы отцепите от меня это… своего питомца.
Кристина и котенок переглянулись.
— На одно колено? — с надеждой спросила пассия Призрака.
— Спасибо, лучше постою.
— Как вам угодно, желание гостя для меня закон. Стало быть, вы пришли поговорить со мной про Ангела Музыки?
«Ну зачем же так грубо», чуть было не сорвалось с его губ, но вампир вовремя остановился, вспомнив что у смертных это слово лишено негативных оттенков. Не то что в их семье. Эржбета не раз говаривала, что стоит Герберту упомянуть слово на «а» в ее присутствии и она вымоет ему рот, истратив на сию назидательную процедуру целый брусок мыла.
— Д-да. Ну то-есть про Эрика, Призрака Оперы. Но если вы сейчас заняты, то можем и в другой раз.
Уловка не удалась.
— Ах, к чему терзать сердце, откладывая этот грустный разговор? Лучше прямо сейчас.
В глазах ее появился блеск. Герберт замечал такой у каждого вампира, пообщавшегося с Альфредом на прошлом Балу. Есть истории, рассказывать которые никогда не скучно, даже если окружающие придерживаются противоположного мнения и выражают его тихим похрапыванием. Наверняка, в театре каждый уже вызубрил историю Кристины и Призрака, будто латинскую вокабулу. И вот, в Оперу попадает новичок..
Виконт почувствовал себя очень неуютно. Ох, вряд ли эта беседа ограничится 5ю минутами, как он полагал вначале. Но ничего уже теперь не поделаешь.
— Если вам угодно, мадемуазель, — процедил он.
— Только давайте побеседуем на свежем воздухе, а не в этих стенах, которые и так слышали слишком много печальных историй! Пойдемте на крышу.
— Вы хотите отправится на прогулку? По крыше? — воскликнул Герберт, не в силах более сдерживать ужас. — Со мной? Чтобы мы вдвоем?! А… а давайте мадам Жири пригласим за компанию?
Чем лучше Герберт фон Кролок узнавал жизнь, тем пуще уверялся в необходимости дуэний. Определенно юноша и девушка не должны гулять, если за ними по пятам не следует пожилая матрона в мантильи. Иначе кто поможет молодому человеку отбиться, если барышня позволит себе лишнего?
— У матушки Жири слишком много работы. Кроме того, она не любит гулять на крыше. Это после того, как вся труппа отмечала там Новый Год, а матушка Жири разрисовала статуи гуашью. Директора были вне себя!
— Выговор ей сделали? — спросил Герберт. Он не представлял, как кто-то посмел открыть рот на билетершу, которая и гренадеру могла надрать уши.
— Еще какой! Оказывается, они решили устроить на крыше выставку современного искусства и уже пригласили художников — Дега, Писсаро, Мане — как пошел снег и смыл все ее рисунки. В другой раз велели брать водостойкую краску.
Продолжая поверять виконта в секреты Оперы, Кристина Даэ крепко схватила его за рукав, дабы лишить беднягу надежды на побег, и… сердце Герберта екнуло…. и потянула его к зеркалу.
Значит, дипломатическая миссия провалена.
Потому что трудно уловить нить разговора, если твой собеседник не отражается в зеркале. Это отвлекает.
