- Ты что устроил, маньяк сексуальный? Вздумал на королеве магические штучки отрабатывать?! Ну, так я тебе устрою секс-тур в каменоломни, с предварительной экспресс-сменой пола!
Понятливая мерчандайзерша переместила острие кинжала туда, куда минуту назад чуть не добралась рукой.
Горе-обольститель побледнел и покрылся холодным потом.
- Ваше величество, я не имел никакого злого умысла! Проклятье действует помимо моей воли, я и сам – его жертва…
- Какое проклятье, что ты плетешь? – недоверчиво спросила я, но немного отодвинула Дерьмовый меч от носа библиотекаря.
- Это странная история… Родители рассказывали, что на бал в честь моего рождения заявился странный полураздетый человек, которого можно было бы назвать божественно красивым, если бы не уродливая рогатая голова. Он прошел по залу, мимо оцепеневших гостей, прямо к моей колыбели, произнес: «Отныне быть тебе, Энрике, моим верным адептом и слугой!», и дотронулся до меня жезлом, сверкающим всеми цветами радуги... Ничего страшного не произошло, и про странный случай на время забыли. Но когда я вырос и возмужал, выяснилось, что ни одна девушка не в силах устоять перед моим обаянием, а я, в свою очередь, не могу противиться вспыхивающей страсти…
- То есть, ты ничего такого с нами не наколдовывал? – И тут меня осенило. – Подожди, так все эти расфуфыренные цыпочки в читальном зале испытали на себе то же, что и мы? И теперь выстраиваются в очередь на прием?
Библиотечный мачо затупил очи долу.
- А как руководство академии относится к такому оригинальному использованию помещений библиотеки? – поинтересовалась озадаченная Мене-Текел-Фарес.
- Руководство не против, потому что библиотека демонстрирует невиданную посещаемость, а ожидающим, э-э, очереди поневоле приходится читать…
Вдруг звенья мозаики сложились у меня в голове, и ночь в замке графа Мана встала перед глазами, как живая.
- Тебе рогатый тип с жезлом никого не напоминает? – спросила я у Меньки, зябко поежившись.
- Как же, как же... Наш охочий до разврата приятель, бог секса. – Подруга мечтательно вздохнула, плотоядно взглянув на библиотекаря, но тут же взяла себя в руки. – Я так понимаю, Великий Стояк далеко не всегда был семейной реликвией цу Кабздецов... Интересно, зачем рогатый проходимец пустил свой артефакт по рукам? Не для того же, чтобы банально разводить клиентов на групповуху, в самом деле? Хотя, с него станется…
- Бог секса? О чем вы? – поинтересовался ничего не понимающий Рик.
- Да так, вспомнили одного общего знакомого. И теперь твоим ратным подвигам есть, если так можно выразиться, иррациональ...
Дверь с грохотом распахнулась и под кудахтанье секретарши «Туда нельзя!» в комнату ввалился взъерошенный Финлепсин. Похоже, дорога сквозь поклонниц «властелина библиотеки» далась ему труднее, чем нам.
- А ты что тут делаешь?! – удивилась я. – Тебя же послали искать нашего брата!
Принц, не сбавляя скорости, проскочил мимо меня и они с Риком крепко обнялись.
- Вон оно че, Михалыч!.. – только и произнесла я, и наши с Менькой челюсти дуэтом отвисли. Оказывается, недостаточно хорошо я знаю своих подчиненных!
- Нет-нет, я не по этой части! – поспешил успокоить закончивший обниматься Финлепсин, заметив наши вытянувшиеся лица. – Знакомьтесь, это и есть наш брат, принц Прозак!
Наш с Менькой слаженный дуэт с удовольствием исполнил вздох облегчения.
- То-то мне его внешность смутно знакомой показалась! – Я хлопнула себя по лбу. – Недаром говорят, что два сапога от яблони недалеко падают! Подожди, а что это за маскарад с Хулио-Карлсоном-Кактамдальше?
- Дело в том, – пояснил блудный брат, – что я в академии инкогнито. Поэтому пришлось взять неприметный псевдоним...
- Да уж, очень неприметный! – фыркнула Мене-Текел-Фарес. – Не хотел, чтобы делали скидку на королевское происхождение?
Рик-Прозак кивнул:
- К сожалению, магических способностей у меня не оказалось вовсе. Но я поступал как раз в тот год, когда с ректором Шамбл Д’Ором произошла трагедия на защите диплома Поппи Гаттера...
- Да-да, мы в курсе этой душераздирающей истории! – вставила Менька.
- Так вот, – продолжил Прозак. – Ректор прочел в анкете о моей, гм, небольшой особенности и предложил мне уникальную возможность доступа к сокровищнице знаний академии – стать хранителем библиотеки. Взамен я должен по вечерам участвовать в экспериментах профессора Лёдда...
- Тяга к знаниям – это у нас семейное! – с гордостью сообщил Финлепсин и почему-то покосился на меня.
- Похоже, ректор надеется с помощью профессора выделить из Прозака сексуальное проклятие, чтобы вернуть себе состояние стояния... – предположила Менька. – Странно, что пожилой человек нешуточно озабочен этим вопросом, словно прыщавый юнец. Пора бы уже остепениться, за несколько столетий-то!
- Может, он того – четырехсотлетний девственник! – брякнула я и почувствовала, как краснеют уши: кто бы говорил! Эх, где же ты, мой Розамунд!..
Прозак пожал плечами: подробности интимной жизни Шамбл Д’Ора были ему неведомы.
- Величество, я с тебя фигею! – подал голос меланхолично молчавший до этого Дерьмовый меч. – Сама прикинь: Поппи в своем мешке таскает Великий Стояк, первопричину прозаковского бешенства папки. По-моему, это очень неплохой козырь в рукаве для терок с озабоченным ректором!
Все онемели от такого интеллектуального взрыва со стороны бестолковой железяки. Похоже, в лозунге «Трезвость – норма жизни» есть некоторый смысл. Мы принялись увлеченно обсуждать, каким образом можно использовать открывшиеся перспективы для того, чтобы обменять волчий билет Гаттера на полноценный диплом.
- Постой, Фин, я же раздобыл одну вещицу специально для твоей коллекции! – неожиданно спохватился Прозак.
Отпер ключом массивный секретер, извлек оттуда потертую деревянную шкатулку и вручил брату. Тот щелкнул замочком, откинул крышку и восхищенно замер. Внутри на красной бархатной подушечке покоился тончайшей работы металлический листок: можно было рассмотреть все прожилки, морщинки, дырочки и хлорофиллы. Края листа, были прикрыты прозрачным хрустальным чехлом, из-за чего он казался вмерзшим в лед.
- Про, это же «Тля, поедающая лист можжевельника»! – В глазах Финлепсина стояли слезы умиления. – Как?! Откуда?!
- Да так... Маленькая благодарность от проезжей воительницы. – Прозак покраснел. – Я знал, что ты давно хотел такую, вот и вы... выпросил по случаю.
Я присмотрелась к диковинной вещице, оказавшейся заколкой. Действительно, то, что я приняла за невнятные пупырышки, на самом деле были крохотные насекомые, изогнутыми клыками вгрызающиеся в мякоть листа.
Финлепсин осторожно извлек «Тлю» из шкатулки, снял хрустальный чехол и легонько чиркнул бритвенно острым краем по стоящему рядом табурету. Табурет развалился надвое. Издав нечленораздельное восторженное мычание, принц открыл свой футляр для инцестовидных боевых заколок, зачехлил подарок и вложил в свободное гнездо. Заколка подошла как влитая.
- Сестра, так что за книга тебе нужна? – вспомнил о своих служебных обязанностях горячий хогвартсорбоннский библиотекарь.
Спустя полчаса Прозак и Финлепсин, сопровождаемые томными ахами и вздохами, с трудом вкатили с комнату тележку, на которой аккуратными штабелями было сложено множество потемневших от времени деревянных дощечек.
- Это что, книга?! – опешила я.
- Ну да, восьмитомник маэстро Дабстепини, как вы и просили. – Библиотекарь указал на верхнюю дощечку, по всей видимости, выполнявшую роль обложки. – В те времена бумагу еще не умели делать, поэтому письмена высекались на камне или вырезались на дощечках...
- Спасибо, хоть эта не каменная! – сарказмически воскликнула Менька. – Но все равно, мы как-то не рассчитывали, что вместо книги придется выносить пару кубов пиломатериала! Тут даже наших шести рук не хватит... Надо звать на подмогу всю грубую силу.
- Решено! – Я приняла пафосную позу. – Возвращаемся в пень! Позавтракаем, а потом придем сюда всем отрядом, и лучше – с телегой. Прозак, ты пока присмотри за самоучителем!
На подходе к апартаментам нас настиг пленяющий аппетитный аромат.
- Кажись, Поппи наконец-то раздобыл нам пропитание! – оживилась Мене-Текел-Фарес.
Мы с Финлепсином тоже приободрились, и дружною гурьбой ввалились в двери обеденного зала, чуть не запнувшись о корзину с цветами.
На столе, в окружении масленок и скляночек с разноцветными джемами, стояло огромное блюдо с круассанами, распространяющее головокружительный аромат, от которого заурчало в животе. Судя по зияющим пустотам, мои соратники уже успели изрядно потрудиться над выпечкой. Даже Лассаль, проигнорировав нарезанный окорок и блюдце с молоком, хрустел румяной булочкой, и Писюк вместо шишки посасывал сдобную «попку».
