- Михалыч, а тебя сегодняшняя игра уже не интересует? – Удивился я.
- Эта что ли? – Искривился наш главный тренер. – Первый период «навозите» их как следует, во втором забивать начнёте. 8-го и 9-го декабря мы с «Крыльями» проводим спаренные игры в Москве. 10-го и 11-го у меня два дня, чтобы хоть как-то сборную поднатоскать. А уже 13-го числа у нас последняя игра в этом году с «Локомотивом».
- За шесть дней четыре игры даже для НХЛ перебор, - кивнул я. – Нужно уже сейчас требовать от Госкомспорта переноса матча 13-го декабря на другой срок.
- Вот! А я тебе, о чём толкую? – Хмуро пробормотал Бобров. – Ваша смена, пошёл!
В перерыве перед вторым периодом в раздевалке мы со Всеволодом Михалычем продолжили отложенную беседу. Кстати, первая двадцатиминутка так и закончилась 0 : 0. Свистухин со своей компашкой опять раздали карты. А пятёрка Федотова, можно сказать, наши ветераны, занялись обсуждением сегодняшнего похода в ресторан. Но больше всех повеселила компания вратарей, Виктор Коноваленко вынул откуда-то домино, и второй голкипер Вова Минеев, а так же тренер вратарей Саша Котомкин принялись забивать козла. Ну а что? Если играющий сегодня Коноваленко пока даже не вспотел.
- Не дадут нам Михалыч перенести игру 13-го декабря, - тяжело вздохнул я. – Мы же не «Динамо», и уж тем более не ЦСКА. Кстати, а кого ты хочешь из нашей дружной команды привлечь во вторую сборную?
- Коноваленко в первую вызовут, я уже уточнял по своим каналам. – Бобров почесал затылок. – Пятёрку Федотова всю возьму. Плюс защитника Сашу Куликова, ну и тебя со Скворцовым и «Малышом».
- Меня в сборную? – Чуть не подпрыгнул на месте Боря Александров.
- Так во вторую же, - отмахнулся Сашка Скворцов.
- Да, ты, Скворец, не шаришь «нифига», - разгорячился Александров. – Мы эту первую сборную разнесём под орех. А там уже…
Что «уже» я «Малышу» договорить не дал, так как без разговоров пустой хоккейной крагой отвесил воспитательную добавляющую нейронных связей прямо в мозг затрещину.
- Я вам разделаю первую сборную под орех, - я показал огромный кулак. – Тут всё взвесить надо.
- А чё не так-то? – Заступился за Александрова Сквороцов, которому я тоже шмякнул крагой по макушке.
- Допустим, обыграем мы первую команду. Так все шишки и косяки спихнут на Сергеича. – Я кивнул в ту сторону, где наша легендарная двадцатка, то есть вратарь Виктор Коноваленко «забивал козла».
- Да, это проблема, - встал со скамейки Сева Бобров и скомандовал. – Перерыв окончен, пожалуйте товарищи картёжники, доминошники и прочие артисты горьковского варьете на второй акт.
Во втором акте, как и предсказал наш главный «дирижёр» ленинградская команда посыпалась. Точнее посыпались забитые шайбы в сетку ворот Шаповалова, которого уже по первой двадцатиминутке было по-человечески жаль. И первым отличился на третьей минуте второго периода Боря Александров. «Малыш» окрылённый известием, что его берут в сборную, выдал красивейший сольный проход по своему левому краю и выложил мне шайбу в центр как на блюдечке. Щелчок получился громким, сильным и точным. Пытаясь ещё чуть-чуть продлить интригу, Володя Шаповалов прыгнул, словно Лев Яшин, но шайба гораздо меньше футбольного мяча, поэтому она без труда юркнула в сетку ворот.
- Что ж делать-то? – Спросил Боров, когда мы вернулись на скамейку запасных, по-рабочему поздравив друг друга с успехом. – Нельзя Сергеичу полную авоську забивать. Иначе его на Олимпиаду не возьмут.
- Нас, зато возьмут, - отдышавшись, сказал «Малыш».
- А если я сейчас тресну кому-нибудь, - рыкнул я на Александрова. – Нужно сделать так, чтобы против нас играл Третьяк.
- А давайте Сергеича травмируем, - предложил Скворцов.
- Ковин! – Крикнул я грустному запасному игроку. – Скворцов устал, голова у него плохо соображает от балтийского кислорода, замени его на пару смен!
- Уже и предложить ничего нельзя, - пробормотал Сашка Скворцов.
«В общем, проблема, - думал я, разыгрывая шайбу в позиционном нападении с Ковиным и с Александровым. – А если Коноваленко сыпь нарисовать на спине? Чтобы врачи подумали, что вратарь подцепил корь? Или может ему венерологическую болезнь какую придумать? Нет, это перебор».
- Кулик, не тяни! – Крикнул я, толкаясь с защитниками СКА в непосредственной близости с пятачком.
Навес от Куликова, ловкий удар клюшкой по шайбе слёту и всё, вынимайте товарищ Шаповалов, 0 : 2. Я проехал вдоль своей скамейки запасных, получив поздравление от всей команды, и вновь уселся перевести дух. Но спокойно отсидеться Бобров не дал.
- А если Сергеичу на животе и на спине нарисовать сыпь, как будто у него корь? – Предложил «находчивый» главный тренер.
- Вот будет ржака, когда эта сыпь размажется по всему телу вратаря, - усмехнулся я, вспоминая «Приключения Электроника». – Смотрят такие Тарасов с Чернышёвым на нашего голкипера, а там, вместо сыпи, произведение импрессионистов.
- А может так, - вмешался пропустивший одну смену Скворцов. – У нас 8-го и 9-го спаренные матчи с «Крыльями советов». Первую игру отыграет Сергеич, а 9-го на лёд выйдет Минеев. А Виктору Сергеичу мы сразу гипс наложим, как будто у него лёгкое растяжение. А?
Мы с Севой Бобровым посмотрели друг на друга и поняли, что безвыходных ситуаций не бывает, если конечно ты не очнулся замурованным в закалочном гробу. Да и то, я слышал, что и такие бедняги бывало выкарабкивались.
- Вова Ковин! – Крикнул я нашему запасному. – У Скворца голова вылечилась, ты играл отлично, но пока посиди ещё. Наша смена? – Спросил я у хитро улыбающегося Боброва.
«Вот, что значит, вовремя посоветоваться, - думал я, разыгрывая очередную комбинацию в зоне СКА. – Один предложил, другие обсудили, проголосовали, и приняли к действию».
- «Малыш», уйди за ворота! – Гаркнул я и с неудобной руки отдал передачу в левое закругление.
Александров оперативно юркнул за шайбой, ускользнул от воткнувшегося в борт ленинградского защитника, и резко вернул шайбу мне на левый угол ворот. И те из армейцев, у кого ещё не закружилась голова от наших виражей, бросились «бить» меня, чтобы выбросить из своей зоны проклятый резиновый диск. На это и был расчёт, мгновенная подкидка направо и шайба приземлилась Скворцову прямо в крюк перед пустым углом ворот. А дальше, всё как всегда, разочарованный вздох болельщиков, зажегшийся красный фонарь за воротами и свисток судьи в поле, который рукой указал на центр, а табло высветило 0 : 3.
- Ну, теперь только попробуйте с первой сборной СССР не разобраться, когда я такие идеи подкидываю, - сказал Скворец, принимая наши дежурные поздравления.
В перерыве перед заключительным третьим периодом произошло сразу два значительных события. Сначала прибежал запыхавшийся начальник команды Иосиф Шапиро, которого все с моей подачи с недавнего времени стали называть Йосей, и сообщил, что самолёт должен взлететь через два часа. Поэтому нам нужно по-быстрому доиграть матч и бежать в автобус. Иначе грядёт какой-то нехороший атмосферный фронт, и мы здесь можем застрять надолго. На реплику центрального нападающего Федотова, что они уже забронировали столик в ресторане, Йося ответил коротко и по сути:
- Не пи…ди!
А затем в раздевалку заглянул какой-то смышлёный мальчонка и передал мне странную записку с вахты служебного входа. На маленьком клетчатом листочке из записной книжки помадой было написано: «Здравствуй, это Ирина Понаровская!».
- Шанель номер пять, - принюхавшись, высказался Коля Свистухин.
- Что говоришь товарищ мой? Нюхнул Шанель? Иди домой. – Под хихоньки товарищей по команде «осадил» я любопытного Николая и сжал записку в кулаке. - Михалыч! – Обратился я к главному тренеру, надевая чехлы на лезвия коньков. - Я на минуту на третий период опоздаю. Без меня слишком много не забрасывайте.
Что ответил мне, опешивший от наглости Сева Бобров я не расслышал, так как заметно ускорившись, потопал по лабиринту подтрибунных помещений дворца спорта «Юбилейный» в сторону служебных проходных.
