— Это моё, — угрюмо сказал Злой, глядя исподлобья.
— Дурила, отдай ему, он знает, что с ним делать, — посоветовал ему Глупый, отрезав себе огромный кусок пирога и пытаясь засунуть его в рот. Злой недовольно протянул перстень Хитрому и тот надел его на палец.
— Какая приятная неожиданность, — сказал Хитрый и, покрутив кольцо, загадал желание. Голубовато-зелёный камень вспыхнул внутренним светом и тут же фигуры Злого и Глупого исчезли, как дымка, а оставшийся Хитрый вытирал платочком губы от крема из пирога, которого он не ел.
Добрый как раз чистил коровник на ферме Джос, когда его что-то кольнуло в сердце, и он чуть не свалился на пол.
— Что с тобой? — спросила Джос, поднимаясь из-под коровы, которую она доила.
— Ничего, — ответил Добрый, а Джос заботливо вытерла коровьим полотенцем его вспотевший лоб. Ей с ним было очень хорошо, но иногда, вспоминая, в её голову прокрадывалась крамольная мысль: может, придут братья Доброго и проверят сеновал — свежее сено давно ожидает горячих тел.
* * *
Доктору Джозефу Фросту снился сон. Каждому человеку снятся сны, бывает, даже, настолько странные, как будто попадаешь в сказку. А иногда во сне видят кошмары, и человек вскакивает, весь в поту, ещё не понимая, где он находится и истошно вопит, пугая окружающих. Некоторым избранным снятся цветные сны, а всем прочим дарованы чёрно-белые.
Доктору Фросту снился сон наяву.
Он вовсе не спал, а сидел в кресле на крылечке своего домика в Городских Садах, когда в его голове возникла картинка, на которой он увидел себя, шагающего по зелёной горе с палкой в руках, а за ним шли Элайни, Байли и Сергей. Впереди плыл по воздуху Рыжик, а его хвост, как флюгер, отклонялся от порывов ветра то вправо, то влево. На самой верхушке зелёной горы виднелся частокол острых скал, похожих на гребешок, который, точно корона, украшал макушку горы.
Потом кадр сменился и доктор Фрост с Элайни и Байли оказался возле какого-то огромного кольца, висящего в воздухе горизонтально, а под ним стоял Сергей, махающий им рукой. Кольцо окутали голубые молнии и синий туман, а Сергей растаял в воздухе.
Видение было ярким, а сквозь него просматривались деревья сада, лужайка перед домиком и, даже, красный воробей, сидящий на боярышнике. Доктор Фрост заметил что-то странное в том, что он видел, но, поражённый картинкой, не мог сосредоточиться и понять неестественность очевидного.
Стратег Питер Вейн, появившийся возле калитки ограды, спугнул и сон, и красного воробья, который, взлетев высоко над домом, исчез в воздухе, точно растворился. Наполнив огромный бокал коньяком, Вейн погрузился в гнутое высокое кресло и молчаливо выслушал рассказ доктора о его сне. Прихлёбывая из бокала, он подумал и сообщил:
— Я знаю эту гору. Она находится за озером Сван.
— Ты думаешь, что мой сон имеет какое-то значение? — спросил Фрост у друга.
— Я думаю, стоит попробовать, — сообщил Вейн.
Являясь лицом, приближённым к семье доктора, он знал о том, что Сергей появился здесь из другого мира. Знал и о том, что отправить его домой Маргина не в состоянии, а пользоваться перстнем с амазонитом было рискованно – вдруг Сергея занесёт на планету без воздуха и что тогда ему делать? Они не имели ни малейшего понятия, где находится планета Земля и звезда по имени Солнце. Сергей несколько раз пытался рассмотреть звёздное небо над Глаурией, но ни одного знакомого созвездия не нашёл.
Фрост решил, что поговорит с Элайни и, если не будет другого выхода, то они предпримут попытку подняться на зелёную гору.
* * *
Второй волной диверсификации репликации зацепило кота Глюка, вероятно потому, что Элайни в его теле совершила перемещение. Но бедный кот об этом не знал, поэтому для него оказалось неожиданностью, когда он вознёсся под потолок в комнате Байли, да там и остался, время от времени разряжаясь жалобным басовым мяуканьем.
— Что вы делаете с котом? — возмущённо крикнула Маргина, которая проходила мимо комнаты. Но, открыв дверь, она никого не увидела и ушла в кабинет, рассуждая про себя: «Доработалась! Коты мерещатся». Глюк оглашал комнату своим басом ещё некоторое время, пока не устал и охрип.
Когда вечером Байли и Хенк вошли в комнату, Глюк дремал и не сразу проснулся, а влюблённые принялись делать то, что и все влюблённые — целоваться. Услышав над собой басовитое «мяу», Байли подскочила чуть ли не к Глюку и закричала. Хенк, собираясь её защищать, стал в стойку, прикрыв Байли собой, но противника не увидел.
Прибежавшие на крик Сергей и Элайни внесли новую сумятицу в дело защиты Байли, и только Перчик, стоя у дверей, закинув ногу на ногу, удивлённо спросил:
— Вы зачем прибили кота к потолку? — чем привёл остальных в ступор. Глюк издал жалобный вопль, когда увидел глаза Байли, направленные на него и, изловчившись, побежал лапами по потолку, выписывая круги вокруг висящего шара для освещения.
— Как он туда попал? — спросила Элайни, а Перчик, подойдя к другу, смеясь, сказал:
— Хенк, здорово ты пошутил.
— Так это ты? — возмутилась Байли, уставившись на Хенка глазами палача и, упираясь руками в бока, изрекла: — Немедленно сними Глюка!
— Да это не я! — оправдывался Хенк, глядя на всех, но народ ему не поверил.
— Я с тобой больше не разговариваю! — крикнула ему Байли, пытаясь с кровати достать Глюка и добавила: — Живодёр!
Подошедшая на шум Маргина, увидев кота на потолке, сразу обратилась к Хенку:
— Ты зачем кота мучаешь? — а Глюк под потолком, в подтверждение её слов, издал истошное и жалобное мяуканье.
— Это не Хенк, — сказал Рыжик, наслаждаясь эмоциями в комнате Элайни, но решивший, что личное участие вносит новое звучание в его симпоты.
— Так это ты? — возмутилась Маргина, до сих пор не понявшая, что собой представляет Рыжик, изображая кота, тем более что она видела его силу в действии.
— Не я, — возразил Рыжик, — от перемещения Элайни и Сергея пошли волны, результатом которых стало изменение кота Глюка, — объяснив, Рыжик подумал, что нужно смываться, а иначе появятся Наблюдатели и его, Рыжика, изолируют в герметичной капсуле на пятьдесят два гигапрасека.
— А что же делать с котом? — спросила Байли, глядя на потолок.
Рыжик вздохнул и вскоре Глюк потяжелел и опустился в руки Байли. Хенк протянул руку, чтобы его погладить, но Байли сердито на него посмотрела:
— Не трогай!
— Так я же не виноват, — возмутился Хенк, не понимая женской логики, для которой его репутация была подмочена навсегда.
— От тебя можно ожидать чего угодно, — убеждённо сказала Байли, едва удерживая своего тяжёлого любимца.
* * *
Перед Иссидией порхала марка, и она попыталась её поймать, но та улизнула из её рук. «Вот зараза», — подумала Иссидия и было не ясно к кому относились её слова: то ли к марке, то ли к человеку, её пославшему. То, что марка от Шерга, Иссидия не сомневалась и когда та опустилась на стол, она с удовольствием её прихлопнула, как муху.
«С томлением жду тебя в саду», — написал Шерг, и Иссидия, как наяву, увидела его ехидную улыбку. «Я тебе ещё припомню», — подумала она, накидывая на плечи платок, так как вечером от реки Вьюнки тянуло прохладой.
Она вышла в свой сад, оглядываясь, но никакого Шерга и в помине не было. «Скотина», — озлобляясь, подумала Иссидия и почувствовала на своей шее что-то холодное и извивающееся. Вскрикнув, она скинула со своей шеи гада и полыхнула в него огнём. Извиваясь, змея догорела и рассыпалась, а Иссидия услышала сзади насмешливый голос.
— Что же ты ужика извела, — произнёс Шерг, появляясь из-за толстого ствола дерева, и добавил: — Они, говорят, полезные твари.
Иссидия многое могла сказать о тварях, о Шерге и его гадкой душе, но сдержалась, чтобы не доставлять ему удовольствие.
— Что хотел? — спросила она его, остывая.
— Я принёс тебе то, что ты хотела, — сказал Шерг, оглядываясь.
— Перстень? — не поверила она.
— Он самый, — сказал Шерг, вытаскивая перстень из-за пазухи. У Иссидии загорелись глаза, когда она увидела перстень с голубовато-зелёным амазонитом. Она долго его рассматривала в вечерней полутьме, пока Шерг, точно издеваясь, не зажёг шар, заливший светом их фигуры. «Что же ты отдал ей перстень, сволочь?» — возмутился внутри Шерга Злой, но Хитрый послал его подальше.
Иссидия полезла в карман и вытащила мешочек. Шерг, взвесив его в руке, ехидно сказал:
— Этого мало.
— Что ты хочешь? — возмутилась Иссидия.
— Книгу, — сказал Шерг.
— Зачем она тебе? — подозрительно спросила Иссидия.
— Хочу на досуге почитать, чтобы убедиться, какой я дурак, — сказал Глупый устами Шерга, а Хитрый ехидно ухмыльнулся.
— Темнишь ты, Шерг, — сказала Иссидия, поворачиваясь к дому. Шерг положил руку ей на плечо, и она удивлённо обернулась.
— Перстенёк пока оставь, — сказал ей Шерг. Иссидия презрительно улыбнулась, но перстень оставила. Через некоторое время она вынесла тяжёлую книгу, которую Шерг внимательно пролистал и, убедившись в её подлинности, вытащил перстень и отдал Иссидии:
