Несмотря на кажущуюся простоту, сплести добротную ловушку — дело, требующее внимания, усидчивости и забирающее немало сил. Справившись с задачей, Тарша откинулась на траву и сразу захрапела. Вскоре к ней присоединились остальные.
Утром пошел дождь — мелкий, но холодный. Альберт поднялся и поспешил в шалаш — черт с этим стариком, пусть сам под дождем спит. На ходу Шайн широко зевнул и хлопнул себя по щеке. Ладонь коснулась длинной недельной щетины. Надо выпросить у хозяина нож — мечом бриться неудобно, а то совсем как холоп стал. Даже орки сбривают излишки, а тут такой позор.
Но старик лежал под грудой шкур и не отвечал на громкие выкрики. Уж не помер ли? Секундой спустя раздался характерный трескучий звук, известивший о том, что с дедом все в порядке. Пожав плечами, Шайн достал из ножен клинок и посмотрел в отражении. Ну и рожа, бирюк-бирюком. Впрочем, щетина — это проблема минут на десять, не больше. Главное, что при бегстве из Дома успел оружие забрать.
Альберт бережно взял меч двумя руками — за рукоять и острие — и царапнул по щеке. Без должного ухода лезвие слегка затупилось — врагов рубит, но волоски уже не берет.
— Исмаил! — сонно протянул дипломат. — У тебя есть точило? Исма…
Рыцаря рядом с огородом не было. Силков тоже. Лишь меч торчал в земле по самую рукоять. От того места, где спал товарищ, тянулась длинная глубокая борозда.
След привел спутников к большой яме, расположенной от огорода на расстоянии полета стрелы. Рытвина, скорее всего, принадлежала земляному дракону. Еще раз драться с проклятым червяком дипломат никак не хотел, но спасать товарища надо было.
Шайн осторожно подполз к краю дыры и потрогал стенку — сухая. Обычно свежие норы покрыты слизью хозяина, а сюда хорхой давненько не заглядывал. Что же утащило доспех, причем очень быстро — никто и проснуться не успел.
— Эй! — крикнул Альберт. — Есть там кто? Исмаил!
Никто не ответил, но чуткое ухо волчицы уловило какой-то звук. Стрела подошла к яме и зарычала.
— Сейчас волка спустим, — пригрозила Тарша.
Тишина сменилась встревоженным детским голосом:
— Не надо, тетенька, волка…
Охотница скрестила руки на груди.
— Тогда выходите!
— А бить не будете?
— Посмотрим.
В глубине норы скрежетнуло, лязгнуло. Послышался недовольный голос рыцаря:
— Ну чего орете-то? Спать мешаете!
В следующий миг наружу выскочили два зеленых комка, будто выпущенные из катапульты. Альберт видел глубину ямы — не меньше человеческого роста, однако шкодникам это не помешала взять рекордную высоту.
— Оно живое! Живое!! — вопил паренек, нарезая круги вокруг орчихи. Он явно хотел спрятаться за спиной девушки, но побаивался скалящейся Стрелы.
Чуть поодаль носилась девчонка в грязной юбке и жилете. Обоим на вид лет тринадцать, и похожи весьма. Брат и сестра?
— Спасите нас, тетенька! Там живой доспех…
— Успокойся! — Тарша ловка поймала паренька за ухо. — Будешь знать как воровать.
На поверхность выбрался Исмаил — весь в земле. Видимо, грунт пробудил в нем воспоминания о кургане, поэтому рыцарь отряхнулся как мокрая собака и попрыгал на месте.
— Гадость какая. Так, а где это мы?
Альберт фыркнул.
— Ты что, не заметил, когда тебя тащили?
— Да нет, крепко спал.
— Тоже мне охотник. Вот, кстати, полюбуйся на своих саблезубых зайцев.
Орчата боязливо жались к Таршиным бокам, понурив головы. Охотница не отпустила ухо паренька, вдобавок взяв девочку за косу. Преступников полагалось отвести к старику, а ему уж решать, как наказывать воров. Ребята были ключом к поиску племени и терять этот "ключ" никто не собирался.
— Ну простите, а? — пролепетал парнишка, шмыгнув носом. — Мы же не знали, что он живой. Лежит себе и лежит, железка бесхозная…
— Я тебе дам железку! — набычился Исмаил, схватив орчонка за второе ухо.
— Оставь его, — попросил Альберт. — За доспех мы не в обиде…
— Как это?!
Шайн поднял ладонь и закрыл глаза. Завали, мол, забрало, дай с детьми переговорить.
— А вот за морковку придется ответить.
— Пощадите, дяденька, — взмолилась девчонка. — Старик нас убьет…
— Разумеется убьет. Вы же его на голодную смерть едва не обрекли.
— Да ну что вы, мы всего-то десяток взяли, чтобы самим не помереть.
— А что вы вообще делаете одни посреди Степи? Где родители?
— Нет родителей, — сурово ответил парень. — Полегли от лап безродных. А мы в Предгорья идем, там спокойней и сытнее.
Дипломат хмыкнул и потер подбородок.
— Предгорья — это на Западе?
Ребята закивали.
— И что там такого хорошего?
— Там живут оседлые горные орки. Пасут баранов, огороды сеют. Нам папка рассказывал, он часто туда ездил за едой.
— А вы случайно не видели пару дней назад племя с белыми узорами?
— Видели, только вот узоры не разглядели. Хотели к ним прибиться, да не успели — далеко они сильно шли.
— А куда шли?
— Да на Запад же.
Спутники переглянулись.
Старику решили ничего не говорить — пошел он к черту, скряга и грубиян. Драгоценную морковь больше красть не будут, так что совесть у гостей была чиста. А то еще заставит предъявлять доказательства или счет за постой выставит.
Альберт осторожно сбегал за буйволами и вещами — старик спал в шалаше, храпя (и не только) на всю округу. Даже если бы мимо прошел полк рыцарей, орк ничего бы не услышал, кроме собственных трелей.
Ребята охотно согласились проводить попутчиков до Предгорья. Вообще тот самый Запад, где жили горные пастухи и крестьяне, представлял собой два стоящих рядом хребта — один высоченный, другой пониже, отделяющие Степь от Бескрайнего моря. Даже если там не удастся отыскать следов Каменных Сердец, можно будет забрать знамя Зарзула. Исмаил поклялся, что приведет товарищей в это тайное, никому неизвестное место.
По дороге разговорились. Орчонка звали Дарн, а его сестру — Хира. На самом деле погиб только их отец, схлестнувшись в ночном бою с разбойниками, а мать потом ушла к молодому жестокому орку, в шатре которого не нашлось места и хлеба для двух прихлебателей. Небольшое племя переживало не лучшие времена, более могучие соседи прогнали орков с добрых охотничьих угодий, не пройдет и пары лун — начнется голод. Брат и сестра решили не ждать мучительной смерти, а испытать судьбу и махнуть в горы.
Несмотря на шкодливый возраст, Дарн и Хира были весьма дружны. Не задирались (или просто стеснялись едва знакомых попутчиков), делили скудную пищу поровну. Один раз парень отказался сесть на буйвола, уступив место девчонке, хотя до этого шел без отдыха пол дня. Глядя на них, Тарша грустнела и замыкалась в себе. Альберт ее понимал. Охотница имела все шансы никогда больше не увидеть Горрана — Степь она такая. А если и увидит, то вождь может и не простить ее. Родня родней, а проступок более чем серьезный.
Поздно вечером разбили лагерь. Чтобы не замерзнуть, кое-как растопили Исмаила. Сперва хотели лечь рядом с ним, но старый расист всех разогнал, заявив, что не собирается обниматься с огурцами. Альберта это не касалось, но дипломат решил спать в сторонке чисто из принципа.
Засыпали под дружное урчание животов. Раздобыть еды не удалось, а краденую морковку сточили еще по дороге. Углей тоже оказалось мало, и ближе к утру Шайн проснулся от стука собственных зубов. И услышал как некто ползет к нему. Сперва Альберт не придал этому никакого значения. Наверное Тарша или дети решили погреться. Дипломат расистом быть никак не мог и ничего против тесного соседства не имел — иначе околеть недолго.
Но таинственный ползун нашарил кольцо Зарзула и принялся крутить из стороны в сторону, медленно тяня на себя. Такого отношения Альберт допустить не мог. Схватил ночного вора за лапу и в тот же миг дрогнул от сильного удара по голове. Приложились чем-то тяжелым, явно не рукой — хотя с орка станется. Перед глазами поплыли яркие круги, в ушах зазвенело, но Шайн успел вскрикнуть.
Первой на зов отозвалась Стрела и громко зарычала. Послышался удаляющийся топот и взвизгивание, явно принадлежащее молодой девушке. Кто-то споткнулся о раненого дипломата, ругнулся. Мигом позже раздался протяжный вой, сперва спутанный с волчьим.
— Ой, тетенька, рука! Руку поломали!
— Я тебе еще и голову поломаю, тварь! Стрела, вз…
— Нет! — выдохнул Альберт, встав на четвереньки. — Не спускай…
— Но девчонка сбежит!
— И пусть… Хочешь, чтобы ее волчица задрала?
— Тетя, пощади… а-а-й!! Ухо!!
— Тарша, не надо…
— Не надо?! — рявкнула охотница. — Они же воры паршивые, ублюдки вонючей гиены! А если бы буйволов свели? Или прирезали нас во сне?
— Они же дети…
— В их возрасте орки убивают первого врага. Уже не дети, тут тебе не Империя. И кем они вырастут? Безродными — вот кем!
