— Ну, чего тебе? — прошептала она.
— Дай войти. — Владислав вошёл внутрь, не дожидаясь приглашения, и аккуратно закрыл за собой дверь.
— Так, ты зачем пришёл? — Принцесса упёрла руки в бока. Платок при этом распахнулся, и выглядеть она стала совсем уж неприлично, но, кажется, её это уже особо не волновало.
— Поговорить надо, — повторил Владислав. — Ты извини, но для меня это правда важно. Я хотел тебя попросить, ты не могла бы…не всё рассказывать матери о нашем путешествии?
— То есть соврать? — девушка осуждающе склонила голову набок.
— То есть немного недоговорить, — поправил её юноша.
— А когда ты прикинулся трубочистом, ты что, тоже немного недоговорил? — язвительно поинтересовалась принцесса.
Против её ожиданий юноша смутился.
— В общем-то можно сказать, что так оно есть, — начал оправдываться он. — Я не представлялся тебе трубочистом, ты сама так решила.
— Да как же ещё мне было решить, когда ты стоял у печи весь вымазанный в саже?
— То-то и оно, что у печи, а не на крыше! Я просто шёл по терему и, как на грех, остановился у этой проклятущей печи. Хотел стряхнуть пылинку с башмака, наклонился, а тут — бах! — из жерла сажа как полетит! И на волосы, и на одежду, и в нос забилась. Ну я оттуда отскочил, чертыхаясь на вашего трубочиста, принялся отряхиваться, а оно только хуже делается. А потом я и вовсе молодец, рукой лицо вытер, а рука-то уже вся в саже была. Ну вот, думаю, теперь я весь всё равно что эфиоп. Вконец расстроился, ну и разозлился. Сижу и думаю: сейчас найду вашего трубочиста — и уши ему надеру! А тут ты. Я сперва даже и не понял, что ты со мной разговариваешь.
— Что ж потом не признался?
— Да не знаю. Растерялся как-то. А потом мне и самому интересно сделалось. Так что когда мы с тобой договорили, я пошёл, разыскал того самого трубочиста, прижал его к стенке, но пообещал, что сам его не трону и жаловаться никому не стану, если он мне расскажет, как можно выбраться из терема через трубу. Ну он мне всё и рассказал детально.
— Так ты что же, тогда со мной тоже в первый раз через дымоход лез, что ли? — улыбнулась принцесса.
— А то! И согласись, что для первого раза очень даже неплохо!
— Ага, только что ты меня чуть в лепёшку не раздавил!
— Когда это?
— Да когда чуть с кирпичной стенки не сорвался.
— Так чуть-чуть не считается!
— Ну и кто ж ты такой на самом деле будешь-то? — спросила принцесса, уже ничуть не обиженно.
— Князь, — юноша пожал плечами, как будто немного стесняясь. — Князь Владислав Горский, из рода Ярослава Горского. А матушка моя — княгиня Яромира Горская, вдова, управляет этим имением.
— Угу. А величать тебя теперь как?
— Да как хочешь, хоть трубочистом.
Принцессе вдруг вспомнилась ехидненькая ухмылочка русалки. "Так ты его точно не разбудишь". Ведь она всё знала уже тогда, нет бы поделилась!
— А вообще меня близкие зовут Владом.
— А о чём ты хотел попросить меня матушке твоей не рассказывать?
— Да вот всю эту историю с трубочистом. Лучше бы ей об этом не знать. Тут ведь честь семьи и всё такое, а она к этому относится ох, как серьёзно. Ну и если совсем уж честно, — добавил он, — то про графа Полонга тоже не стоит. А то она меня целый месяц из дома не выпустит. Сестра-то моя нынче в отъезде, больше воспитывать некого, точно на мне отыграется. — Он ещё немного подумал и добавил: — А если уж совсем начистоту, то лучше бы ты и вовсе ничего ей не рассказывала о нашем путешествии.
Принцесса хотела поднять его на смех, да передумала. В чём-то он был прав. Пожалуй, она бы и сама не рискнула рассказывать о таком путешествии батюшке. Только она собиралась успокоить Влада на этот счёт, как снова раздался тихий стук в дверь. Юноша и девушка замерли. После нескольких мгновений тишины стук повторился. Потом опять.
— Кого ещё нелёгкая принесла? — еле слышно прошептала принцесса, не на шутку испуганная. Ещё бы, если в комнате молодой девицы, да к тому же толком не одетой, в такой час застанут мужчину, позора не оберёшься. Тут не то что честь сохранить, тут живой бы уйти! А стук снова повторился, чуть более громкий и настойчивый!
— Деточка! Деточка, ты ещё не спишь? — Это был без сомнения голос княгини.
Влад схватился за голову.
— Да что ж вам всем сегодня не спится?! — шёпотом возмутилась принцесса. — Ну семейка! Я ведь верно понимаю: она так просто не уйдёт?
Юноша с несчастным видом покачал головой.
— Ну да, конечно, яблоко от яблони недалеко падает! Ну что ж теперь поделать, лезь под кровать!
— Почему под кровать?
— Ну если хочешь, тогда в дымоход!
Этот аргумент сработал. Вздохнув, Влад быстро полез под кровать. Убедившись в том, что его невозможно разглядеть благодаря свисающей до пола простыне, принцесса деланно зевнула, потёрла глаза, чтобы они были покраснее и открыла дверь.
— Не спишь, девочка? — С этими словами Яромира проскользнула в комнату. В руках она держала широкой блюдо с наложенными горкой пирожками. — На вот, угостись перед сном. — Она поставила блюдо на столик, угостилась сама, видимо, подавая девушке пример, и села на кровать, сделав принцессе знак садиться рядом. Та послушно села, предварительно тоже захватив пирожок. Отчего бы и нет?
Пока они перекусывали, принцесса украдкой разглядывала княгиню. Сейчас та была в более простом, домашнем наряде, нежели при их первой встрече. Однако она всё равно выглядела подтянутой, собранной, энергичной, и, похоже, всегда была готова к действию. Княгиня была не очень высокая и не слишком полная, и тем не менее создавалось впечатление, будто она занимает много места — именно засчёт её энергичности, силы духа и общительности. Настоящая хозяйка большого имения, да что там имения, наверное, она и королевством смогла бы управлять без особого труда. При всём при этом Яромира также излучала и некое материнское тепло, редкая черта для женщины-правительницы, благодаря чему производимое ею впечатление было сильным, но неугрожающим.
— Ну как ты, отдыхаешь, приходишь в себя? — спросила княгиня, дожевав пирожок.
Принцесса кивнула.
— Вот и хорошо. А я тут зашла с тобой поболтать, на ночь глядя. Я вижу, вы с моим сыном за время пути успели сдружиться?
— М-м-м, — промычала принцесса, ещё не успевшая доесть пирожок.
— Да ты кушай-кушай, можешь не отвечать, я и сама вижу. Я своего сына, знаешь ли, как открытую книгу читаю. Это он думает, будто стал сильно взрослый да самостоятельный, а мне стоит на него только глянуть — и я всё-всё понимаю.
Откуда-то снизу раздалось недовольное сопение. Принцесса нервно дёрнула ножкой, просовывая ступню под кровать. Сопение стихло. Княгиня как будто бы ничего не заметила.
— Ах, деточка, я так рада, что он привёл тебя к нам в дом, — продолжала она. — Уж я всё ждала-ждала, когда же ему какая девушка приглянется, и всё никак. Ничего мало-мальски серьёзного. Нет, прежде-то он много с девушками общался, когда совсем молоденький был. Но с какими — это же просто страх и ужас!
— А какие они были? Расскажите! — Принцесса начинала получать от разговора удовольствие. Чего нельзя было сказать о Владе, судя по тихому, но грозному копошению под кроватью.
— Ой, вспоминать страшно, — отозвалась Яромира. — Такие, знаешь, блондинистые, с косами до попы, грудастые, крупные, а в голове-то пу-усто! Всё в женские прелести ушло.
Раздался стук, будто кто-то ударился головой о дно кровати.
— Что это? — нахмурилась княгиня.
— Даже не знаю, — развела руками принцесса. — Может быть, мышь?
— Она что же, пытается пробить пол головкой? — усомнилась княгиня. — А ты мышей боишься?
— Вот уж нет! У нас как-то завёлся мышонок — маленький такой, хорошенький. Воровал на кухне крупу. Так, помню, мы с Ксанкой его поймали (Ксанка — это подруга моя), и давай всех пугать! Ну, верней, мы проверить хотели, кто испугается, а кто — нет. Нескольких стражников напугали. Один и вовсе глаза закатил — и в обморок.
