— У нас нет электрохлыста, — сообщил охранник.
— Ну и что, правила этикета менять нельзя. Повторишь все слово в слово. А если этот (…) не сделает все, как велено, ты его — "жалом".
Охранник пошарил за голенищем серебристого сапога, проверяя, на месте ли «жало», и кивнул.
— Да поосторожней с оружием! — предупредил сержант. — И опомниться не успеешь, как слуги прикончат тебя, если случится что-нибудь такое, что вызовет раздражение ее величества. — Он вытащил из сапога охранника «жало» — гибкий прут длиной около четырнадцати дюймов — и крепко стиснул рукоятку. Кончик «жала» вспыхнул. Сержант примерился и хлестнул им Мэдисона по бедру ближе к колену.
Ай! Прикосновение было похоже на укус крупного насекомого. Мэдисон задрал полу халата и уставился на ногу.
— Э, это еще малый заряд, — сказал сержант. — А ты думал, что я тебя всего разукрашу перед тем, как вести к ее величеству, а? Парень идиот, — констатировал он, обращаясь к охраннику. — Когда приведешь его и встанешь на часах в коридоре, почаще подслушивай у двери. Если вместо воплей и стонов удовольствия услышишь препирательства, сразу войди в спальню и вздуй его хорошенько, чтоб он сделал свое дело как следует! Понял?
Охранник кивнул:
— Конечно, здорово, когда снова все идет нормально.
— Что правда то правда, — согласился сержант. — Да следи, чтобы ее величество не намозолила себе пальчик, давя на кнопку ошейника. Наша радость имеет право на все забавы, которые можно получить с этим парнем.
— А что мне делать потом, когда у них все закончится? — спросил охранник.
— К тому времени, поди, я уж тебя сменю. Но если это случится на твоем дежурстве и ее величество не даст тебе никаких иных указаний, ты еще немного подождешь и, когда убедишься, что все тихо, войдешь. Знаком подзовешь служанку — ну, ту, что будет дежурить в изножье ее кровати, — и на цыпочках приблизишься к ложу. Да будь осторожен, воспользуйся ультрафиолетовой лампой и окуляром, чтобы не разбудить ее величество. Очень внимательно разгляди ее лицо. Если она хмурится или спит беспокойно, отведешь малого в зал для казней. А если будет спать с улыбочкой, то очень тихо, чтобы не разбудить ее, выведешь его из спальни и отошлешь назад, в полк.
— Нет у меня никакого полка, — вмешался Мэдисон. Его слова, похоже, озадачили служак.
— Это правда, — сказал сержант. — Вон там висит его одежда — такой формы я раньше не видел. Постой-ка. Может, все это липа? Ты уверен, что ты дворянин?
Мысли Мэдисона пустились скакать галопом. Несмотря на все эти ужасные приготовления, которых ему, как он ни надеялся, было не избежать, ему придется подняться по ступеням и ознакомить Крошку со своей вдохновенной идеей. Он гордо выпрямился и заявил:
— Я один из рыцарей Колумба!
— А это благородное звание? — спросил сержант. — Видишь ли, если к ней прикоснется простолюдин, то, согласно правилам этикета, он должен тут же умереть. Так что ты с нами не шути.
— Рыцарь, — принялся объяснять Мэдисон, — на ее родном языке означает "воин благородного происхождения". Это тот, кто возведен в дворянство своим повелителем. Я прибыл сюда как странствующий рыцарь.
— Что ж, может, оно и так. — Сержант взглянул на охранника: — Вот что я тебе скажу. Когда вытащишь его из ее постели, посади его в темницу, что получше, и держи там, а поутру я все это дело выясню. Если окажется, что он на самом деле не дворянин, то мы все-таки будем иметь удовольствие казнить его. Уж больно мне не понравилось, как он орал на нее вчера. Благородным он мне тогда не показался! А если он снова заорет на нее, быстренько убери его оттуда! Мы не хотим, чтобы наша дорогая королева расстроилась и покинула нас.
Охранник дернул за цепь, и Мэдисон инстинктивно рванулся назад.
Охранник нажал на кнопку, что находилась на рукоятке.
Мэдисону показалось, что шею его распилили. Нет, это не было электрошоком, ему померещилось, будто голова оторвалась от тела. Кошмарно!
— Пошли! — скомандовал охранник. — Ее величество ждет.
Голыми пятками Мэдисон ощутил холодную шершавую поверхность каменного пола.
— Вы мне не дали никаких тапочек! Позвольте мне хотя бы надеть свои ботинки! — взмолился он.
— Босиком — это же просто великолепно, — сказал охранник. И еще раз нажал на кнопку.
Мэдисон схватился за голову, чтобы не отвалилась, и последовал за своим мучителем.
Все теперь зависело от нескольких следующих минут. Либо он станет трупом, либо героем!
Его задумка должна удаться!
Мэдисона повели не по золотистой лестнице, а по винтовой, что у стены. Там было очень темно и пахло сыростью. Мэдисон предположил, что ею давно не пользовались. Вдруг путь им преградили ворота с острыми выступами: между кинжалоподобными остриями, готовыми пронзить любого нежеланного гостя, вспыхивали искорки. Теперь понятно, почему Щелк возражал против ограбления дворцов. Да это же настоящие крепости!
Охранник сделал что-то сбоку, и ворота раздвинулись, скрипя от долгого бездействия.
Пришедшие оказались в темном боксе с еще одной дверью. Охранник взял запылившийся микрофон и что-то сказал в него — очевидно, пароль для какого-то отдаленного поста дворцовой охраны. Затем поставил пленника перед тем, что, вероятно, являлось видеокамерой с обратной связью.
— Продемонстрируй, что ты не находишься под принуждением, Джинто, — раздался загробный голос.
Охранник взялся за цепь. Мэдисон вновь ощутил, будто шею его перерубили, и от рывка чуть не упал.
Очевидно, на посту охраны остались довольны. Медленно приходя в себя, Мэдисон слышал, как скользят и щелкают дистанционно управляемые задвижки.
Створки двери тихо раздвинулись, и Мэдисон, подталкиваемый в спину, пошел вперед.
Слуха его коснулись нежные звуки музыки. В ноздри ударил аромат женского будуара, и Мэдисон со страхом открыл глаза.
Он стоял в мягко освещенной комнате внушительных размеров. По стенам рябью бежали цветные огоньки — пастельные краски успокаивали, почти гипнотизировали. Подняв голову, Мэдисон увидел то, что поначалу принял за небо, но потом заметил, что звезды медленно танцуют, складываясь в узор вокруг Луны, которая, при всей ее схожести с настоящей, в природе никогда не могла бы пульсировать и покрываться той же рябью, что и стены. Потолок являлся некоей иллюзией, которая по команде изменяла час дня или ночи.
Потом Мэдисон опустил глаза и испугался. Казалось, пол был покрыт не ковром, а густым туманом, в котором ноги увязли по щиколотку. Однако, убедившись, что стоит на чем-то твердом, Мэдисон успокоился.
Изысканная мебель — бюро, столы и стулья — как будто не имела ножек и не стояла, а парила в воздухе.
Ощущение потерянности, охватившее его при первом взгляде на это помещение, — такого он никогда еще не испытывал и не представлял себе на Земле — постепенно покидало Мэдисона. Им снова овладела решимость добиться успеха. "Где же Крошка?" — подумал он.
И тут Мэдисон опять почувствовал, что все вокруг какое-то неустойчивое. Ни он, ни охранник не шагали, а, казалось, стояли на месте. И в то же время двигались! Очень медленно и мягко, ни разу не дрогнув, поверхность пола перемещалась к стене. То, что Мэдисон принял за огромное бюро, оказалось постелью!
Мэдисон выпучил глаза. В темной части комнаты раздавались страстные стоны.
Пол продвинулся еще дальше.
В пятне света виднелась рука Крошки. Она поднялась и затрепетала, когда Крошка издала очередной стон.
Томно звучала музыка, в комнате пахло духами.
Охранник тихонько позвенел цепью, чтобы привлечь внимание.
Двое служанок вскинули головы, увидели, кто пришел, и с негодованием воззрились на Мэдисона.
Крошка медленно повернула голову, и ее затуманенные истомой глаза постепенно сфокусировались на Мэдисоне. Она закрыла свой чересчур большой рот и медленно растянула губы в улыбке. Затем по-английски, лениво цедя слова, проговорила:
— Ты соображал так долго, что я уж решила, что не придешь. Поэтому и поторопила их — ведь они просто руки ломают, когда видят меня разгоряченную танцем и неудовлетворенную. — Она постепенно приходила в себя, и голос ее уже не звучал томно. Ленивая улыбка превратилась в ухмылку. — Ну что, Мэди, ты наконец решился позволить мне попытаться избавить тебя от фиксации на матери? — Она довольно рассмеялась.
Охранник вдруг встал на колени, поклонился и, трепетно положив в ладонь Крошки рукоятку цепи, сказал, глядя в туманный пол:
— Ваше величество, вот он, тот, кто должен исполнить ваше желание. Если он не порадует вас — я буду снаружи, у двери, с "жалом".
Крошка посмотрела на рукоятку цепи, увидела кнопку и надавила на нее.
